Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Летний дракон. Первая книга Вечнолива | +28 |
Идеальное несовершенство | +26 |
Семиевие | +20 |
Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы | +19 |
Всесожжение | +17 |
Спасибо Лабиринту за такой красивый и полезный подарок.
Календарь приятен на ощупь и у него большие числа-ячейки (мне нужно для моей работы), а какие прекрасные иллюстрации :) Сказочный календарь (хоть и научно-фантастический).
Почитала я отзывы и поняла - "Гордость и предубеждение" это такая святая корова про рюши и вышивку, про теплую сказку о том, что всё обязательно сложится и каждой найдется мужская спина, а хорошо бы и со сказочным доходом в несколько десятков миллионов в год (это если на пересчет 5 и 10 тысяч фунтов дохода в год на современные суммы). А ну в совокупности с экранизациями произведения - это и вовсе "мать всех любовных любовей", церковь имени "мой-моя" и прочей...
"Жизнь слуг" - прекрасная прививка против улета в розовые облака. Режим рабочего дня - больше 12 часов в сутки, обязанности не самые приятные - и дерьмо убери, и обязаностями приходится меняться и работать за двоих-троих, если например эпидемия какая, и да, мне и в книге, и в сериале миссис Беннет представилась лабильной, неустойчивой в эмоциях и их проявлении, многочисленные, поточные беременности и роды отнюдь не омолаживают и не оздоровляют. Кто-то заблудился и нассал в кусты? Пфе! В Версале придворные клали кучи прямо под дворцовыми лестницами (и мимо горшков, потому что горшки под лестницы не ставили, а лучше бы да ://///). В гостинице не постирали нижнее белье постояльцев? А в большинстве гостиниц такой услуги не было, представьте себе. Или она оплачивалась отдельно. Напомню, у Уикхема было больше 10 тысяч долгов. Хорошо, что его вообще пустили в гостиницу, эту мышь без свечки. Человеку уровня Беннета (и Уикхема, что уж, офицер вроде как) полагалось иметь много сорочек и нижнего белья, стиралось все это чуть ли ни один-два раза в год, огромным валом, чтобы не тратить время каждую неделю. Получается, мисс Беннет не дождалась неделю стирки и вернулась домой со своим грязным ворохом. Бывает. Касательно средств для гигиены женщин. Прокладки действительно были многоразовыми. И стирали их не нежные ручки юных Беннет, которые эти прокладки пачкали. Увы, это была работа прислуги. Мало того, что тематика в начале 19 века была стигматизирована, запретна, так еще существовала иерархия внутри прислуги и чем ниже ваш статус, тем грязнее и неуважительней ваша работа и менее ценен ваш труд. Если вы наверху иерархии - вы стираете кружевные воротнички и муслиновые платья. Если вы внизу - вы отстирываете дерьмо, рвоту, кровь, мочу и сперму. И да, свиньи такой народ, что гадят всюду. Когда в сериале все бегут смотреть в окно, потому что свинья может ворваться в сад, разворотить всё и обгадить. Вот такие сельские развлечения в начале 19 века были.
Что действительно смешно - это история про мулата, которого признали (ладно, бывает, ничего удивительного) и которому дали ту же фамилию (что есть скандал-скандал), и которого приставили работать к сводному брату (Дарси бы бежал от дружбы с Бингли, как от срамной болезни). Моё мнение - "Из жизни слуг" это попытка показать, что многообразие мира (нетрадиционная ориентация, секс по принуждению или из корысти (это я об вест и ист - индийских плантациях с использованием рабского труда и последствиями в виде потомства, законом не защищенного), половая жизнь среди слуг, глупость главы семейства и т.д.) - это не изобретение последнего века, так было глубоко до нас и будет далеко после. Что касается подарка отреза ткани на платье - это входило в ежегодную оплату труда, просто традиционно оформлялось подарком, например на Рождество или в день выплаты ежегодной оплаты в ноябре. Если мои обязанности разлучали бы меня с человеком, которого я люблю, по желанию моего работодателя провести вояж -- я б тоже горюнилась и кукожилась, ничего противоестественного. Вообще, почему чувства служанки менее значимы и человечны, нежели переживания девиц Беннет? Мне непонятно и я этого не принимаю.
Напоследок: Уикхем - ПЕДОФИЛ. ПЕДОФИЛ. Чтобы запомнили: Уикхем - ПЕДОФИЛ. Хищник, отыскивающий юных и уязвимых девочек (Джорджиане - 14-15 лет на момент попытки её соблазнить и уговорить бежать, Лидии - 15 лет). А хорошо бы еще и деньгами (кто-нибудь заточил своё внимание, что стоило появиться на горизонте юной наследнице состояния мисс Кинг - и Уикхем положил болт на сестер Беннет оптом? Что на Лидию, что на Элизабет. Шантажист, который требует выкуп за прикрытие своего преступления, ведь огласка нанесет ущерб в первую очередь не самому Уикхему, а сразу ПЯТЕРЫМ юным женщинам, т.е. вся семья Беннетов находилась фактически в заложниках у этого криминального элемента! Ну и на закуску - возраст согласия до второй половины 20 века в Великобритании был установлен на планке в 12 лет(!!!), женщины вступали в материнство порою чуть ли не с подросткового возраста и в произведении показательно бережное обращение родителей Беннетов к своим дочерям - они считали Лидию именно ребенком, но брали на балы и званные вечера (буквально на ярмарку невест), не потому что считали возможным выставить её на рынок предложением, а потакая её просьбам и желаниям, чтобы ребенку не казалось, что ею пренебрегают, дабы та не истерила и не выводила всех. Как и отпустили её - погостить, под надзором полковника Фостера и его жены. И чтобы Беннеты не оскандалились Дарси отдал 10000 фунтов, потому как чувствовал свою вину за то, что в своё время прикрыл такой же скандал с Джорджианой и умолчал об этом, это позволило Уикхему втираться в доверие приличным людям.
Цикл представлен сборником повестей (весьма преемственная форма подачи для польских авторов, на того же Сапковского посмотрите с Ведьмаком, начатом повестями, Збежховский прежде романа писал цикл «Всесожжение» рассказами, Яцек Дукай — самобытный нф-автор, способный показать вам целый мир в небольшом произведении). Каждая самостоятельное произведение, в сборнике они подобны комнатам дома, доставшемуся вам в наследство от очень далёкого родственника.
И чем дальше вы продвигаетесь по внезапно...
И чем дальше вы продвигаетесь по внезапно обретенному подарку — тем больше у вас выжигается эмоций. Комуда в этом мастак. Если «Дьявол в камне» читается «родичем Ведьмака», то «Далёко до неба» особо впечатлительных способна сломать. Эта повесть меня ожгла и я пошла смотреть отзывы в сети. Встретила, что и ожидала встретить — недоумение многих читателей зачем автору эта грязь, эта мерзость, эта внеживотная жестокость (ибо даже зверье на такое неспособно)? И как ответ на мой вопрос в одном из сериалов по центральному каналу девушка, служившая в штабе ГРУ в годы Второй Мировой Войны, на эмоциях возмущается: в 15 лет человек может различать доброе и хорошее от остального, ей в 16 лет ушедшей служить, а в 17 лет потерявшей всю семью, данный факт отлично известен и доступен, если в 15 лет кто-то способен другому при пытках вырвать глаза — это не о возрасте, это о предрасположенности к такому поведению. Весь цикл Комуды как раз об этом, это своеобразный тест читателя на эмпатию, на способность чувствовать и сочувствовать другим: человек он социально или так, биологически, а то и вовсе «крокодил мимо проходил». Его Вийон (а это не утверждение о поэте, и не академический талмуд, а фантазия) — разный, я бы сказала «неровный» (была мысль о шизофрении персонажа, это многое лично мне бы объяснило). По характеру, по подаче, порою даже по внутреннему самому себя ощущению. И по рождаемому у читателя к Вийону отношению. Иногда ему сочувствуешь, в другой раз ненавидишь, порою за него переживаешь (даже зная, что жизнь его ожидает как для средневековья долгая) — что еще лучше всего доказывает мастерство автора в показе своего героя? Хотя какой из Вийона герой? Персоналия. Голубец со среднестатистической начинкой. Способный на любой подвиг. И на любое лядство.
За что Комуду хвалят? Так даже не за Монкробье-младшего (не обессудьте, за него тоже, но!), а за Париж позднего средневековья. С его проулками и холмами. Физиологический Париж. С грязью на улицах, с содержимым ночного горшка с верхних окон, со смелым описанием «темных» местечек и «бессовестных» улиц. Франсуа скитается — автор за ним. Каркассон, Ренн, Кагор, оттуда аж в Саарсбург (ну а куда еще свои ноги нести, если потомки знать не знают, когда и где ты умер?) и даже в монастырь бенедиктинцев пролез, мошенник эдакий! А читателю только и остаётся, что молчаливо участвовать в его то преступлениях, то испытаниях, попутно знакомясь со средневековыми реалиями (очень точно в отзыве Al_cluw подмечено «как в отпуск скатался, спасибо, что живой вернулся»). Вийон Яцека Комуды — смертный трикстер, который и на дне общества весь этот мир вертеть хотел на вертеле вместо порося, если тот не ответил ему взаимностью при жизни.
Хвалят (и я к присоединюсь к хвальбам) за проработанность второстепенных персонажей. Я бы так не расстраивалась над трупом «телочки из вийонова стада», если она была сюжетной картонкой, не сочувствовала Гийому Вийону, не плакала над судьбой ангела (да, где черти, там и ангелу место есть).
Вийону в цикле противопоставлены сверхъестественные силы, которые автор удачно камуфлирует то в дьявола, то бога. Они то бросают вызов Вийону, то пользуют его в своих интересах. Отдельные места повестей перечитываешь на второй раз иным взглядом. Вот бог из дерева — кто это был? Порождение чьего-то человеческого разума, какой-то «гений локус» с языческих времен, дриада, демон? А храм из повести «Дьявол в камне»? Один только образ храма, который водит пешехода за нос, если не желает тебя в себя пускать? Или отличное напоминание читателю, что дьявол может принять любой облик сообразно своим целям? Христианский бестиарий в католической Европе, куда без него?
«Франсуа Вийон» Яцека Комуды — действенный препарат против романтизации преступности, чьим представителе Франсуа был и в памяти таковым и останется. Выбивать проститутке зубы за то, что не знает, куда делись её «товарки» или бить ради проформы женщину, за чей труд ты живешь — это вам не разудалая песенка о попойке после дележки добытого. Из фентезийных нагромождений образ Франсуа Вийона становится виден даже ближе и ярче. Поэт. Преступник. Сутенер. Бродяга. Мученик, мучивший других и себя. Возможно его талант и был той крошкой божьей благодати, что позволяла Франсуа оставаться человеком.
Яцеку Комуде моё уважение.
Давно не было в объеме прочитанного мною такого громкозвучного в своей тематике произведения. Я бы даже поручилась, что я (как читатель) и Цезарий (как демиург этой текстовой симфонии) знакомы с черным анекдотом про Свету Конец и конец Света, и Цезарий этот абсурдный, но сильный, анекдот в книге закодировал, если бы не даты создания романа и вообще — цикла (вместе с рассказами), не совпадают даты, понимаете.
Мир в книге гибнет, потому что из него ушел Бог. Не своими аватарами-пророками,...
Мир в книге гибнет, потому что из него ушел Бог. Не своими аватарами-пророками, бюрократическим аппаратом священнослужителей и многочисленными атрибутами. В мире исчезло нечто, что Бог представлял собой как физическая величина, как некая материя. Человечество бросилось в технологический путь и этот выбор — губительный. Появились люди, явно напоминающие вампиров и явно напоминающие зомби, но это результат киборгизации человечества своего тела и предоставление своего разума и сознания сетям.
Всесожжение — это второй концерт Рахманинова, звучащий из динамика, пока саранча добивает твою семью или твоих сослуживцев, или симфония № 3, громыхающая над гражданской войной ветвей человечества в условиях Апокалипсиса, в которой все убивают всех, чтобы выжить самим, но такими способами, что приведут к уничтожению всех и вся, или
Всесожжение — это о семье, представляющей собой олигархическую корпорацию, и об отдельно взятой корпорации, верхушка которой завязана на семье. Семье, чья задача выжить — и с каждым часом решить данное уравнение становится всё не то, что сложней, а невозможней.
Всесожжение — это о будущем, представленное детьми. Именно в программировании всех и вся в своем окружении командой «сам(а) погибни, но моих детей защити» протагонист Франтишек озвучивает наиглавнейшую ценность, как ни странно себя. Для автора тема значимости детей в социуме столь давлеюща, что он подтверждает её и другим сюжетом — мать погибшего младенца просит её... казнить. Для неё в этом мире не осталось ничего, ей столь больно, что её существование больше никчемно, целей, желаний, инстинкта самосохранения больше нет. Я бы на её месте дралась за свою жизнь до последнего. У родоспособной женщины еще могут быть дети — но разве не в том дело, что возможности уже нет и не будет? Этот мир начал плавиться с мозгов разумных существ, а может быть он начал разрушаться с той поры, к сверх-разум под названием Бог покинул его? И если в мире нет тех, кого мы любим безоговорочно — детей — разве он нам нужен?
Всесожжение — это о человеке, что сидит и сомневается: он человек? Может ли он считать себя человеком, если его мозг из геля с нанотрубками? Или же он вполне человек, ежели у него определенные воспоминания, опыт и постоянно совершаемый им моральный выбор?
Всесожжение — это Апокалипсис, а всякий апокалипсис, как известно, это откровение. О чем и кому? О том, куда может завести наше стремление в развитии себя и покорения природы (вот как ни странно, для меня уход бога в книге стал не эзотерическим явлением, а отказом природы от человечества, отказом некой ноосферы отдельно взятой планеты от результата её же эволюции, самоубийственным решением самой Жизни). Эта книга — нам, тем, кто решится прочесть. И задуматься. Потому что Цезарий не отпустит тебя, читатель, если ты соберешься читать цикл, словно это триллер/боевичок. Он попросту не впустит тебя в озарение сюжетами. Со своей стороны, я не признаю от тебя, читатель, стонов о «сложности текста» или «ничего не понятно!». Мир, заключенный в сборнике, откроется тебе постепенно, имей терпение. Для полноты картины нужно прочесть и рассказы. Они — кусочки всеобъемлющего пазла Раммы. Для тех, кого пугает и удручает тематика гибели мира, чуть-чуть приоткрою занавесь над концовкой романа фразой вроде как из Терри Пратчетта (но могу и ошибаться в авторстве, сразу оговорим):
«Рагнарек — это когда боги после него те же, а имена у них новые».
Всесожжение — это явное влияние Питера Уоттса, схожесть с Ричардом Морганом, любовь-соперничество с Яцеком Дукаем, но больше всего образ Саранчи, убивающей всех, этот образ губительной волны «вампиров» родственен Шрайку Дэна Симмонса. Не для того ли ведется жатва людская, чтобы на их крови перезапустить этот почти машинный мир?
Если хотите узнать, есть у кого во Всесожжении не только чемоданчик с ядерной кнопкой, но и с кнопкой «reset» — читайте. Прочесть «Всесожжение» — всё равно что сжать руками колючую проволоку. И больно, и в мозг вбрасывает эндорфины, а где-то за почти разорванными тенетами — свобода.
Всесожжение — очень даже здравомыслящий, толково поднимающий актуальные темы, ядовитый (но в меру медикамента), колкий, монументальный в панораме явленного мира, мощный по заряду представленных смыслов роман.
И вообще — «поляки в последнее время радуют».
p.s. так вот вам тот самый анекдот:
Стоят двое перед атомным грибом и
надвигающейся на них взрывной волной:
- Света, это конец!!! —
- Конец — моя фамилия, а это — только начало! —
Первые десять страниц думаешь: «Ну что за каша из образов и персонажей?» — а потом вдруг тебя втягивает в абсурд происходящего и он выстраивается в логику сюжета и событий. Действительно, много знакомых по другим авторам черт, а всё-таки здесь, как в салате — разместишь ингредиенты в личном порядке — получишь авторское блюдо. Полагаю, эта книга понравится тем, кто любит своеобразные фентези-города, в которых «даже совы не то, чем кажутся».
p.s. и всё-таки родители Мэри Ридли знали о...
p.s. и всё-таки родители Мэри Ридли знали о Галадриэль от слова «чихуахуа»: об эльфийке, которая прошла Хэлкараксе, пережила падение Дориата, Эригиона, вырастила меллорнов Лориен считай напротив Мордора, сравняла Дол-Гулдур с землей с помощью магии и единственная из детей Финарфина встретила Четвертую Эпоху не в Мандосе — никак не скажешь «её обошли все ужасы мира», скорей уж она в них поучаствовала с неизбежностью реалити-шоу.
«...где-то между Варшавой и Шотландией, где-то над Северным морем
— Замойский вошел в НФ-фильм...»
Где-то между первой и второй страницей романа я оказалась «гол, бос, нищ и бесправен». В равном положении с Адамом Замойским – астронавтом конца 21 века, улетевшим, как оказалось, на 600 лет вперед. И открылся нам с ним на пару мир, ужасающий и вместе с тем восторгающий. Человечество стартануло не только в освоение Вселенной (а то и Вселенных), но вырвалось в эволюцию пост-человеческих форм и...
— Замойский вошел в НФ-фильм...»
Где-то между первой и второй страницей романа я оказалась «гол, бос, нищ и бесправен». В равном положении с Адамом Замойским – астронавтом конца 21 века, улетевшим, как оказалось, на 600 лет вперед. И открылся нам с ним на пару мир, ужасающий и вместе с тем восторгающий. Человечество стартануло не только в освоение Вселенной (а то и Вселенных), но вырвалось в эволюцию пост-человеческих форм и видов. Замойскому закоротило привойку на мозге. Сорвало теплое одеялко выдаваемых иллюзий. А у меня и того не было.
Как автор пан Дукай к читателю не жесток, вовсе нет. Он любит свою читательскую паству серьезно и в чем-то академически. Его читатель бросается в ледяные воды текста и старательно окружает себя поплавками-поисковиками, учебниками по физике и научно-популярными статьями. Потому что сам пан Яцек разбрасывает картину окружающего мира широкими мазками с периодическими указаниями на важные для сюжета и Адама Замойского детали. А читатель? Читатель либо изначально умен (аудитория его произведений, как показал маленький опрос, пересекается с ценителями творчества Уотта и Винджа), либо он резко начинает разбираться в происходящем. А иначе никак. Ты либо приспособишься, либо не сможешь получить удовольствие. И мир открывается постепенно, прямо-таки с медицинской точностью, заманивая разобраться в своём устройстве.
Поможет нам (а ты, будущий читатель романа, окажешься в одной с нами, мною и Адамом, кампании) Анжелика Макферсон, юная «коготь и клюв» аристократической семьи – стахсов, основы Цивилизации и последовательницы Традиции Хомо Сапиенс. Для Адама она и защитница, и опекун, и даже психопомп. Зеленый лист с огромного дерева могучей семьи, ангел-Анжелика и «перво-человек» Адам оказываются в фокусе стремительно развивающихся событий. На Адама кто-то выписал лицензию на отлов. Что же у него, по сути своей собственности тех, кто его нашел, может быть такого важного и ценного через 600 лет после бесславной гибели? Какой-то особый ген? Некое знание, добытое на месте катастрофы? Найденный и припрятанный артефакт? Память о каких-то фактах или событиях, способных радикально изменить современный мир?
Да куда уж ему меняться? Тем паче радикально? Эволюционная кривая вывела разнообразные творения, как оговаривает сам Дукай «были бы ниша, время и возможность – а природа возьмет своё»: стахсы, оски, межзвездные крафтоиды, инклюзии, фоэбе... А где потолок возможности?
Физика? Но уже сейчас разрабатываются теории существования иных физик и их законов. Следовательно, возможны и иные реализации жизни. В принципе, разнообразие и разнородность (не в смысле биологического происхождения, а в смысле приверженности разным этикам и эстетикам) ступеней кривой Реми – отличная площадка для рассуждений на древние и постоянно актуальные темы: «а что есть человек и что отличает его от нечеловека?», «что доминирует в человеке – его происхождение или воспитание?», «тело и душа – что из этого человек?», «что есть Культура, зачем мы ограничиваем себя сводами правил?», «в чем сила и слабость Цивилизации как ступени развития общества?».
Его наблюдения и выводы интересны, иногда парадоксальны, иногда вызывают нарекание, но они всегда своевременны и, возможно, даже пророчески. Вероятно, именно способность человека в определенном возрасте абстрагировать себя, как совокупность всего накопленного и сформированного в личность опыта, от своего тела и внешнего облика станет спусковым механизмом в преодолении Порога, в переложении себя на программы и двоичный код (я крайне упрощаю, но чтобы вы хотите от «девушки из буша?»).
А еще "Идеальное несовершенство" стало для меня открытием в представлениях о возможностях созидания в отношении пространства: огромный звездолет из всей Солнечной системы? Ничего нового. Черная дыра как телепорт(?!!!) – «а мы тут черными дырами другу письма шлём». Мешок – ловушка из куска Африки? Возьми три клыка и вперед. Устал от Войн? Закройся в своей Цивилизации и отдохни.
Тем временем демиург Дукай проведет нас парадигмой, извивистой словно лента Мебиуса, в которой уживаются разветвления и ответвления форм существования и движения материи, именуемой жизнью. Со своей лексикой и гендерной идентичностью, со специально разработанными местоимениями и атрибутами – словосмыслами, связыками, кодексами поведения, которые отражают психологию разных представителей кривой.
По итогу это умный, многомерный (в самом что ни на есть пространственном смысле) и многоплановый (по количеству затронутых тем) роман. В нем прошлое-настоящее в лице Адама встречает настоящее-будущее в лице Анжелики в мире, который стремится еще выше по кривой развития. Чтобы ужаснуться открывшемуся горизонту, вновь обрести себя и обрести своё место в этом дивном новом мире.
Адам улыбается, идеальный и несовершенный,
в каждый планк данного ему времени.
Таково всё человечество.
Для развития несовершенство системы идеально.
P.S. а еще здесь летает Смауг. Который дракон. Он сам так решил.
"Не отворачивайся, не бойся и ничего не забывай"
Это хлесткий, ядовитый, колкий, едкий, по-своему сатиричный текст - открытое объявление войны фентези о волшебных школах и девушках-асcасинах, эпическим городским фентези и даже над сюжетом о становлении героя прошлись наждачкой. У этой книги слишком много "родителей", в чем-то даже без Диккенса не обошлось.
И все они, чую, будут в шоке.
Это гримдарк. Всё беспросветно. Всё отнято и поругано. Семья. Честь. Имущество....
Это хлесткий, ядовитый, колкий, едкий, по-своему сатиричный текст - открытое объявление войны фентези о волшебных школах и девушках-асcасинах, эпическим городским фентези и даже над сюжетом о становлении героя прошлись наждачкой. У этой книги слишком много "родителей", в чем-то даже без Диккенса не обошлось.
И все они, чую, будут в шоке.
Это гримдарк. Всё беспросветно. Всё отнято и поругано. Семья. Честь. Имущество. Будущее.
Есть только месть и она греет годами Мию Корвере не хуже костра.
Мия пойдет в единственную в своем роде школу. Школу убийц.
Чтобы стать всем, надо стать ничем. Парадокс. А работает.
В её жестоком мире.
Прежде чем вкладывать книгу в руки подростка - ознакомьтесь с её содержимым: нецензурными словами. сравнением убийства с сексом и с танцем, сценами секса. Я - ханжа? Ничуть. Но попади мне этот текст лет даже в 16, что-то важное и нужное сломалось бы во мне, тут как в жару пить дать. Так что будьте осторожны.
Это очень талантливая на свой лад история.
Без многих огрех, более нет, не взрослый, более пропеченный в жанре текст.
Чем-то так схожий с Аберкромби...
Жду продолжения банкета.
Дорога мой дом - и для любви самое место...
Спасибо.
За реалистичность. За затянувшуюся Гражданскую войну, в которую веришь. За натуральные (но без соплей и самовлюбленного садизма) описания ранений, операций, военных действий, работы госпиталя. За описание путешествия, в которое пустилась героиня после двух писем - одно о муже, другое - об отце. За то, что дорога - это действительно, когда этих людей ты видишь сейчас, а потом никогда. За то, что персонажи не оказываются у друг друга на...
Спасибо.
За реалистичность. За затянувшуюся Гражданскую войну, в которую веришь. За натуральные (но без соплей и самовлюбленного садизма) описания ранений, операций, военных действий, работы госпиталя. За описание путешествия, в которое пустилась героиня после двух писем - одно о муже, другое - об отце. За то, что дорога - это действительно, когда этих людей ты видишь сейчас, а потом никогда. За то, что персонажи не оказываются у друг друга на простынях, целуясь в десны и засасываясь по самые диафрагмы. За главную героиню, сильную, смелую, способную ориентироваться и на поле боя, и при атаке поезда. За вполне научные объяснения зомби, скачок общества по стимпанк-развитию общества, за соответствующие времени стереотипы (например, даже Мерси верит, что в обществе "белый человек" равней всех прочих). И за любовь. Не ту, которой грешит романтическая фентези. А ту, которую человек должен обнаружить в себе самом: смириться с чьей-то гибелью, кого-то простить, найти в себе эту самую любовь. И жить дальше.
У меня очень много вопросов к Седому Ольну :/
Знайте, демиург из Седого Ольна так себе и даже не очень.
Я как-то не могу вспомнить столь же безоговорочное разделение в мифологии добра и зла по половому признаку. Взять, к примеру, вечных девственниц Олимпа - Артемиду и Афину. Артемида - богиня охоты и убийца (у Ниобы и её детей спросите), проявляющая жестокость просто за то, что её случайно голяком в купальне увидели, способная дать команду своим псам растерзать заживо - и тут же она...
Знайте, демиург из Седого Ольна так себе и даже не очень.
Я как-то не могу вспомнить столь же безоговорочное разделение в мифологии добра и зла по половому признаку. Взять, к примеру, вечных девственниц Олимпа - Артемиду и Афину. Артемида - богиня охоты и убийца (у Ниобы и её детей спросите), проявляющая жестокость просто за то, что её случайно голяком в купальне увидели, способная дать команду своим псам растерзать заживо - и тут же она родовспомогательница, ей молились матери, когда болели дети, она последняя защитница детства и девства, именно ей на алтарь несли приношения и отдавали игрушки невесты, молясь о нежном, заботливом, любящем муже. Афина - воительница, столь же жестокая и надменная, сколь и заботливая. Медуза Горгона и всё население города Троя будет придерживаться одного мнения, а вот многочисленные герои, которым Афина Палллада помогала и которых защищала + город-тезка, которого периодически всё-таки потряхивает в землетрясениях (но который именно Афина защищает от хтонических сил) - другого. Даже Хель ждёт своего назначенного часа и заведует царством мертвых, защищая царство живых от своих подданных. Сехмет? Богиня войны и тут же защищает от эпидемий. Её часто олицетворяли единой с богиней Хатор - покровительницей родов. Видите? Всегда есть соплетение множества начал. У Искари такого шанса не было и эта изначальная несправедливость вызывает сомнение в способностях Ольна, как миротворца.
Искари страдает от своей однобокости (а не как скажем тот же Мелькор радуется своей способности искажать, рущить и вносить разлад, считая это силой), но исправить что-либо Ольн не способен. По его мнению, это есть баланс. Одному - добро и лучики счастья из попки, другой - вся грязь и уродство мира. Закономерно покушение Искари на Ольна? Да. Закономерна казнь Искари? В мире, в котором собственный же демиург оказывается беспомощен - да. В принципе Седой Ольн напоминает программиста-недоучку, который на каждый баг в программе создает подпрограмму, что должна эту прореху не то, чтобы исправить, а как бы прикрыть и сгладить.
Вот и приходится главной героине книги - Аше - быть в некой роли хоббита, у которого впереди дорога длинная и задача привести всё в порядок размером с Роковую гору. Само имя Аш (Ash - пепел) хорошо показывает душевное состояние девушки. Да и то. Имя под запретом. Девочка нарушила кой-какие правила и это привело в ужасным последствиям. Теперь она Искари - разрушительница. Сильная духом, она постоянно пригибается под волей своего отца. Иди убивай драконов, иди ложись под армейского командующего, иди уничтожь нашу связь с Ольном. Её руками постоянно пытаются загрести чужой жар. За то положение, которое не она создала, нагородив противоестественные законы рабства и двухсортности людей.
Еще, конечно же, это янг-эдалт. И когда я встречаю ситуацию, в которой один юноша - изверг, а другой прям "я тебя слепила, из того, что было" (а это всё равно что картинка, аккуратно попадающая в рамочка девичьей мечты) - мне не над чем уже поиронизировать. Я к этому привыкла. Если я не встречаю в янг-эдалте позицию "я еще молода и хочу увидеть мир, чего-то достичь и давай просто покувыркаемся, чтобы снять напряжение, а что такое любовь еще нужно понять" - то это из оперы с названием "если тебя что-то не устраивает - тебе ничто не мешает создать эту героиню самой". Ну а пока что Аша вдыхает запах Торвина и у неё трепещет сердце (хотя когда у вас трепещет сердце - это мерцательная аритмия, в половых вопросах трепещет другой орган, но тут явный возрастной рейтинг, все дела и мы вокруг люди приличные). Спасибо, что без простыней. Автор старательно расставляет романтическую линию постепенно, по углам, мазками. Тут прикосновение, тут они прикоснулись. Тут они посмотрели друг другу в глаза. Тут у них возникло взаимопонимание в таком-то вопросе. Тут у них первая ссора и первые вырвавшиеся вперед разума слова. Молодость означат наивность и потребность опыта. Ну что ж. Если эти поиски выльются в обретение любви - я только за.
Джарек... такие персонажи, как Джарек порою представляются жертвенной коровой или козлом отпущения, уж больно много всякого д*рьма у него внутри и снаружи. Но НИКОГДА, слышите, НИКОГДА, не жалейте подобного уродства души. Потому Джарек практически в каждом своём поступке был САМОСТОЯТЕЛЕН. Он свой выбор совершал сам. И считал это силой. Избить девочку-метиску? Да. Бить часами плетью раба? Да. Уничтожить, сломить, надругаться, взять силой? Да. Это Джарек. Сила без разума и эмпатии. Садист и абьюзер.
Еще стоят упоминаний брат Аши - Дакс, его подруга Роя, сводная кузина Аши - Сафира. Они интересные персонажи, со своими желаниями и надеждами, я надеюсь, в следующих книгах им намного больше внимания. Потому что даже Фродо не удалось спасти мир в одиночку. Потребовалась целая команда друзей.
А еще это очень красивый мир. Он напоминает сплав Индии, Ирана, мавританской Испании и магрибского региона. Рабы-скраллы явно европеоиды. Роя и лестогоны из Редколесья скорей всего африканцы во внешности. Это замечательный пример фентези, который отходит от каноничности, созданной Толкином и его последователями. Если у Толкина практически ничего не известно про Харад (Юг) и истерлингов Востока, то Сиккарелли именно на квази-восточном фентези сосредотачивается. И это радует тем, что авторы обращаются к более новым для массового читателя источникам.
Я рекомендую книгу и к прочтению, и к покупке в личную библиотеку.
Жила-была девочка, да так и не выросла Даной Скалли,
потому что она Шеннон Мосс
Всё это было!
И девочка-католичка (которая то верит, то не верит) с папой-моряком, с медицинским образованием с спецподготовкой. Но Малдера она не встретила. И стала сама-собой приключаться. Потому что она Шеннон Мосс. Оммаж Скалли столь явен, что намерен: если в эпизоде "Секретных материалов" не будет Даны, Шеннон не будет его смотреть. Не интересно.
И спецслужбы со своими сверхзадачами и...
потому что она Шеннон Мосс
Всё это было!
И девочка-католичка (которая то верит, то не верит) с папой-моряком, с медицинским образованием с спецподготовкой. Но Малдера она не встретила. И стала сама-собой приключаться. Потому что она Шеннон Мосс. Оммаж Скалли столь явен, что намерен: если в эпизоде "Секретных материалов" не будет Даны, Шеннон не будет его смотреть. Не интересно.
И спецслужбы со своими сверхзадачами и заговорами внутри себя.
И скачки в иные измерения "пространства-времени", в которых одни и те же люди оказываются разными.
Это вам и Элан Мэстай расскажет во "Всех наших ложных "сегодня".
Тут и действительно детективный процедурал в театре одного актера. Наподобие "Настоящего детектива".
Много чего. "Очень сложная пицца" - говаривала моя подруга, раскладывая на тесто, всё, что под рукой нашла.
А знаете, что больше всего зацепило в книге и оставило след?
Сколько бы крутой не была Шеннон, сколь бы удивительной не была её работа - её собственное желание о жизни простой и безо всяких научно-фантастических чудес. Это в подростковой литературе выведен типаж избранного со всеми вытекающими последствиями. Шеннон всё это на батуте вертелось. Ей бы, чтобы подругу в прошлом не убили, чтобы все, кто в море, не утоп, ей бы семью, а не мать-алкоголичку и отца-унесло/ветром. А для этого надо ни много, ни мало - спаси мир.
Весьма хороший пример многослойного пирога с нф-начинкой.
И да, грядет экранизация.
Почему её надо брать? Вот прям идти и покупать?
1. "Потому что на обложке дракон"
Как говорит Дженн Лионс: "поскольку на её обложке был дракон, а я просто перед самой собой была обязана прочесть всякую книгу с драконом на обложке". И правда. Обложка шикарна.
2. Потому что иллюстрации Тодда Локвуда
Да, того самого Локвуда, что и Dungeons & Dragons иллюстрирует, и Мари Бреннан обложки отрисовывает, и Сальваторе. Потому что собственную историю Тодд отрисовал, не...
1. "Потому что на обложке дракон"
Как говорит Дженн Лионс: "поскольку на её обложке был дракон, а я просто перед самой собой была обязана прочесть всякую книгу с драконом на обложке". И правда. Обложка шикарна.
2. Потому что иллюстрации Тодда Локвуда
Да, того самого Локвуда, что и Dungeons & Dragons иллюстрирует, и Мари Бреннан обложки отрисовывает, и Сальваторе. Потому что собственную историю Тодд отрисовал, не скупясь, в книге есть иллюстрации практически всех ключевых моментов и даже схема драконятни в конце.
3. Потому что сюжет
Он динамичный и при этом насыщенный. В нём целый год жизни отдельно взятого собщества - деревни, драконьего гнезда, представителей храмовой службы, драконерии и вокруг семьи, которая станет центром событий, поскольку центр событий сойдется в одной девушке - Майе. И её драконе. А еще сюжет вполне реалистичный. Уберите сказочность драконов и вас ожидает вполне правдоспособное погружение в события противоборства религий. На ум очень отдаленно приходят события всяческих религиозных воин. Сам конфликт строится на том, во что ты веришь. И это в условиях войны с еще более грозным противником - Ужасами, драконьими вывертами? Психологичность на уровне. Нет таких "ух, я ща настрадаюсь на всю главу!!!". И люди не картонные. Разве что во внезапный флюгер Беллуа мало верится, но это в сюжете решается вполне (без спойлеров).
4. Потому что посыл
Хороший такой посыл. Майя вам не Санса, пироженок лимонных не жует, сказки про рыцарей не читает. Некогда. Пока дракоятню вместе с братом от дерьма драконьего отскребешь да соломы в гнезда натаскаешь, все рыцари сдохнут. Она весьма девочка решительная, находчивая и смелая. И когда понимает, что у ситуации выход такой, такой и вот такой, берет решение положения в свои руки.
Как я тут недавно прочла в одном ЖЖ "производитель наконец-то понял, что сильные женские персонажи нужны читателю". Ведь мужские персонажи от силы Майи и Джем только выигрышней становятся. Сильнее. Лучше. А вот когда они начинают считать себя сильней остальных (вообще, независимо по какому принципу) - это наносит вред себе и окружающим.
5. Потому что концовка
Она весьма удачна. Сразу хочется раздобыть вторую книгу. Майя-то только "встала на крыло". Вместе со своей драконицей.
Тильда, отпраздновав с друзьями Сочельник и Рождество, задумала устроить в Новый год ответную вечеринку и отправилась пополнить припасы. Напротив лавки с вывеской-чайником она внезапно увидела маленькую белую мышку. Почти такую же белую, но с черным хвостиком. И даже еще меньше себя самой. Она стояла, вжавшись в красную кирпичную стену и держала перед собой черный хвостик, словно пыталась за ним спрятаться. Тильда почти поравнялась с ней, чтобы поздороваться и познакомиться, но маленькая мышка...
Тильда вовсю готовилась к вечеринке. Она вертелась юлою, готовя свой дом к приему гостей. Она напекла кексов и выставила на стол всякого варенья. Выгрызла зубками фигурки ежей, белок, воробышков из бумаги и принялась развешивать гирлянды. За окошком её норки прокатилось яблоко. Не сказать какое особо сочное яблоко, наоборот - весьма жухлое, это было заметно даже в вечерней темноте. Яблоко явно кто-то толкал. Тильда вышла на улицу и увидела знакомую незнакомку, белую мышку с черным хвостом. Она заметила Тильду, посмотрела на яблоко и вдруг закричала: "Это моё! Моё!" Тильда попыталась вновь с ней заговорить, но очень скоро поняла, что малышка говорит на другом языке и плохо её понимает. Тогда Тильда указала лапкой на себя и назвала своё имя:
- Я - Тильда - и протянула лапку в сторону малышки. Другая мышка замерла. Тогда Тильда повторила:
- Я - Тильда - опять протянула лапку и улыбнулась, подбодряя чернохвостую к знакомству. Мышка скороговоркой произнесла:
- Митт навн эр Мусен (1) -
"Ой!" - подумала Тильда - "Ничего не понятно!". Но это только усилило желание Тильды узнать Мусен ближе. Она словно регулировщик начала показывать лапками сначала на яблоко, а потом в стороны:
- Ты. Яблоко. Куда? Я помогу -
Мусен кивнула носиком вперед, уперлась в яблоко и толкнула. Тильда принялась подстраховывать с другой стороны, чтобы яблоко не укатилось с какой-нибудь горки в канаву, откуда даже на пару вытащить мышкам его будет куда трудней. Она не заметила, как оказалась почти на окраине перед самым лесом. Мусен, маленькая Мусен вырыла себе норку глубоко под корнями засохшего кустарника. В одном углу, более сухом, мышка хранила припасы, в другом углу лежала перчатка, свернутая гнездышком, в ней Мусен спала и пыталась согреться. Взмокшие, мышки быстро поняли, насколько же здесь холодно и сыро. Мусен порылась в запасах и вынесла Тильде несколько семян подсолнечника:
- Такк (2) ! -
Тильда принюхалась к норке. Она явно рылась наспех, здесь, кроме самой Мусен, никем больше не пахнет, в ней не встречали праздники, и эта норка меньше всего похожа на дом. Мусен стояла рядом, всё также держа скромное угощение.
- Откуда ты? Я отсюда. А ты? -
Мусен призадумалась:
- Я? Далеко. Очень далеко -
Тильда решилась на еще один вопрос:
- Ты одна? -
Малышка подтвердила:
- Одна -
"Нет, так не годится" - решила Тильда.
- У меня сегодня праздник. У всех сегодня праздник. Идем ко мне домой - она говорила медленно и словно танцуя лапками, ставила их домиком, перебирала пальчиками, будто пара идет по дороге, а потом махнула лапками в разные стороны, будто показывая радугу:
- Праздник! Пойдем, Мусен -
И они пошли тем же путем, только в обратном направлении. Тильда указывала на окрестности и называла для Мусен вслух. Почти перед переулком на них выскочила Эдна с криком:
- Руперт, она здесь! Она нашлась! С неё всё хорошо! Она привела Загадку, представляешь? - оказывается, Загадкой Эдна и Руперт прозвали Мусен. Руперт, в свою очередь первым пришедший из гостей, не застал хозяйку дома и забеспокоился. Вместе с Эдной в поисках Тильды они обежали все улочки и проулки.А тут Тильда нашлась сама. И не одна.
- Знакомьтесь: это Мусен и она приехала к нам из далекого далёка. Теперь она будет жить здесь рядом. Мусен, это мои друзья, Руперт и Эдна. А теперь, прошу всех в дом -
- Как же тебя долго не было! - посетовал Руперт - Кексы наверняка остывшие -
- Кексы можно подогреть в печи - подбодрила Тильда собравшихся.
- Я принесла грушевый салат с орехами - вставила свою лепту в разговор Эдна.
- Можно поиграть шарады -
- И в "придумай песню" -
- Или в "спрячь луну" -
...
В праздничную ночь мышка Мусен сидела желанным гостем в тепле и уюте за праздничным столом, завернувшись в плед и с чашкой горячего чая с корицей, смотрела на Тильду, её друзей, наблюдала за их играми. Она многого не понимала из слов, но всё поняла по их улыбкам, веселью и сердечности. И когда они увлеченно прятали моток шерсти в кастрюле, а Руперт пытался отгадать, где же спрятана "луна", Мусен произнесла:
- Годт Нитт Ар! (3) -
и улыбнулась.
Примечания:
(1) Меня зовут Мыша* (*Мыша из Норвегии и говорит по-новержски)
(2) Спасибо
(3) С Новым Годом!
Я искренне хочу дожить до такой технологии, когда можно будет сквозь книгу пожать руку, если не автору, то герою повествования и выразить ему согласие, поддержку или благодарность.
За совпадение вкусов. За узнавание себя. За то, что автор помогла вспомнить мне себя примерно в том же возрасте. За две радости в жизни — вкусную еду и интересные книги — и на еде можно поджать, выбирая книги. Много книг. За этот прекрасно поданный тезис, как книга может определить мышление «а, ну, я же еще книгу...
За совпадение вкусов. За узнавание себя. За то, что автор помогла вспомнить мне себя примерно в том же возрасте. За две радости в жизни — вкусную еду и интересные книги — и на еде можно поджать, выбирая книги. Много книг. За этот прекрасно поданный тезис, как книга может определить мышление «а, ну, я же еще книгу не прочла, нужно жить». Кому и в каком порыве расскажешь, что в подростковом возрасте тебя часто посещал порыв суицида, а мозг отвечал: «Нет, я еще Золотую ветвь не читала, а тебе её не дают читать родители, значит стОящая вещь!» или «Ты Властелина Колец смотрела? Нет? Значит ждём. А туда всегда успеешь». За то, как у тебя было 250 рублей карманных денег на неделю (на всё и ни в чем ни отказывай себе, золушка!) и я выкапывала в букинистическом магазине фентази с полки «всё по 3 рубля», рада-радёшенька Энн Маккефри и Урсуле Ле Гуин. За эти поиски в большом городе (или в том, что можно считать большим гордом) не магазина с косметикой и шмотьём, а библиотек, вещевых развалов и книжных магазинов. За библиотропизм, когда спиной мозг поворачивается к книжным полкам быстрей, чем головной это осознаёт.
Чего я могла ожидать от «Среди Других»? Историю о том, как подросток прячется в какой-нибудь школе-пансионате, а это оказывается школа волшебства, и вот, заручившись поддержкой учительского совета (все до одного — фейри, вбунтовавшихся против матери-колдуньи), девочка раскладывает пентаграммы прямо в библиотеке, не отходя от волшебных книг с заклинаниями. Мура, правда ж ведь?
Джо Уолтон оставляет на ваш выбор основу истории Морвенны Феплс.
Завирали или самообман подростка с нестабильной психикой, подростка, пережившего психическую и психологическую травму от действий собственной психически больной матери? — Может быть.
Магический реализм в рамках романа о взрослении и обретении себя? — Может быть. А можно поискать некое сочетание и попытаться объяснить всё вместе, и каждый окажется и прав, и не прав.
Эдакий эффект «Планеты Ка-Пэкс».
Вы сами определите пределы возможного. Воспринятое вами и принятое себе — это ваша субъективная и уникальная реальность, а значит, истина будет существовать сама по себе. И это прекрасно.
Что о взрослении: Морвена с вами честна. Она пишет спокойно и про физиологические моменты, и про этические, и про идеологические. 1979 -1980 годы, знаете в Великобритании тоже была Холодная Война. Этакие моменты проскальзывают то тут, то там, но политкорректно. Это вам говорит подросток. Если у вас на нежных местах вскочит нечто псевдопатриотическое внимательно перечитайте строки о советских библиотеках. Вас отпустит. Этот подросток с вами мало того старается быть воспитанным. Еще она (валлийка) бурчит про англичан (погода так себе, еда опилки, зато хоть с расспросами не лезут). Но без этого, как без смазки, не подмажешь, не поедешь.
Что действительно трогает за душу — это влияние на Морвенну творчества Джона Толкина. Буквально с первых строк метафоры. Буквально в каждой важной сюжетной ветке — упоминание. Морвенна сравнивает с Толкином всех остальных писателей фентези. И это так греет. Собственно, опять же — узнавание себя. Автор сумела найти к читателю (во всяком случае — ко мне) подход. Морвенна перечисляет авторов и названия, а я либо киваю головой в знак «да, читала», «да, согласна» или беру на заметку новые имена.
Я не могу пожать руку Джо Уолтон или Морвенне Фелпс.
Но могу соприкоснуться с ней руками, с изображением Морвенны Фелпс, протягивающей лютики и сказать в благодарность:
«Эр`перрихис»
"Семиевие" - первое из произведений Стивенсона, что было мной прочитано, так что скорей всего этот отзыв будет пространным растеканием мысли об ощущениях, эмоциях и особенно тронувших меня моментах книги:
* про Рейгара Таргариэна шутили в ПЛиО, что его мать проглотила стопку книг и пару свечек, будучи беременной, а у Нила Стивенсона мама, видать, проглотила ту самую британскую энциклопедию - уж очень автор любит вклинивать описательные моменты страниц на "-ацать",...
* про Рейгара Таргариэна шутили в ПЛиО, что его мать проглотила стопку книг и пару свечек, будучи беременной, а у Нила Стивенсона мама, видать, проглотила ту самую британскую энциклопедию - уж очень автор любит вклинивать описательные моменты страниц на "-ацать", рассуждая обо всем и вся, сама книга от этого только в выигрыше, но иногда просто мозг отрывается следить за перипетиями чередований собственно сюжета и описаниями технологий;
* книга поделена на трети + эпилог, в котором не столько "ружья со стен стреляют", сколько для еще не понявших дожевывают произошедшее;
* для меня финал остался во многом открытым и я чувствую назревающую если не войну, то эскалацию некого конфликта;
* есть во многих моментах "рояли", один такой висит на обложке названием, а другие... ну например именно у одной из гг-космонавта жених именно на офицер флота на той подводной лодке, а иначе как вы станцуете эпилог?
* первые 2/3 я читала, как напряженный сериал, когда сначала человечество готовится выжить, одновременно готовясь погибнуть, эта идея-фикс всего человечества "всё ради Наследия", а потом как реально человечество едва не погибло, если бы не партеногенез и способность семи женщин хоть как-то договориться ну хоть о чем-то (и то, ключевую роль в дипломатии сыграла... бомба), зато последняя треть - это такой приключенческий боевик про пиу-пиу "ружей со стены", хотя описание технологий и жизнедеятельности трёх миллиардов человек в орбиталищах впечатлило;
* я ревела, когда в Белом Дожде гибла планета Земля, когда на орбите прощались с родными и когда люди сжимали зубы, чтобы не плакать и не раскисать;
* достойные не всегда выживают, и в мире нет места справедливости, когда выживут манипуляторы, а умрут бескорыстные - примите это за аксиому;
* а еще примите за аксиому, что для коллектива важна всеобщая польза, а не ваше индивидуальное счастье, особенно под угрозой вымирания;
* прекрасно показан конфликт между двумя ментальными парадигмами: манипуляторы и технократы - и какую роль в этом противостоянии сыграют незрелые в отношении жизненного опыта юноши и девушки, отобранные в Рой;
* меня в последней трети всё-таки возмущает сюжетная арка, в которой автор посылает команду, которой заведует ученый, проверить происходящее в определенных координатах - знаете, даже не надо быть особо умным, чтобы понимать - в первую очередь на разведку должны идти военные, хорошо сплоченный и проверивший себя на практике отряд, "нет, мы пойдём всемером, как олимпиаду..." ну и огребайте;
* автор раздал практически всем нациям "на политические щи", критика хорошо завуалирована сюжетными ходами, но досталось всем;
* есть очень много вопросов к генетике такой, как её описывает автор;
* первые две трети можно вообще считать самостоятельным романом;
* где-то есть надежда, что автор вернется к вселенной "Семиевия", чтобы наполнить сюжетную лакуну из 5 тысяч лет, и так же весьма достойно вклинивая по две-три страницы описаний технологий и социума
* книге очень не хватает... иллюстраций, просто возмутительно не хватает иллюстраций.
А теперь поговорим почему "Семиевие" должны быть вами прочтена:
* "Семиевие" - ни первая, ни вторая и даже ни третья книга fanzon. Издательства интеллектуальной фантастики, что мне захотелось прочесть; именно эта команда привлекла моё внимание, как читателя, и вполне успешно им завладело (да и моим кошельком, что уж таить);
* "Задача трёх тел" приоткрыло "окно на Восток", а "Семиевие" - это сверх актуальное произведение, в условиях, когда мы готовы уничтожать друг друга за фикции и идеи-фикс (чей там город Иерусалим, где у кого границы, мерки политиков "писюнами" и прочие важные и интересные вещи), только тотальное уничтожение посторонними и объективно независимыми от нас силами способно отрезвить наши затуманенные не-пойми-чем мозги;
* а ведь за технократами далеко ходить не надо - читая про решения и действия Шона Пробста, действительно представляешь на его месте Илона Маска(!), и ладно бы я была одна такая - но ровно ту же мысль встречаешь и в журнальных публикациях, еще одно подтверждение реалистичности сюжетов и вовлеченности автора в им же создаваемый текст;
* автор не строит "радужных мостов", в тексте много проблематики, от которой и нам и нашим детям не удастся избавиться - расизм, конкуренции, социальные иерархии, страхи реальные и надуманные, предательства и эгоизм - 5 тысяч лет пройдет, общество уже иное, а всё да потому же;
* учишься радоваться тому, что у тебя есть - а всего-то надо немного побыть в мире, где ночью над головой нет Луны, а тебя нет на Земле;
* книгу уже готовят к экранизации.
"Ах, о чем эта песня?"
Исключая фантастичность событий в книге (а может быть должно говорить об их теоретичности) о чём эти триста с прикупом страниц?
Что после прочтения выходит на первый план и является лейтмотивом?
Полагаю, о том, что индивидуальное счастье сугубо эгоистично. Не тот уровень, что в пирамиде Маслоу в основании, витальный, а повыше - с общением, самореализацией и любовью.
Если возьметесь за чтение - первую треть книги приготовьтесь сносить нытьё Тома. Он...
Исключая фантастичность событий в книге (а может быть должно говорить об их теоретичности) о чём эти триста с прикупом страниц?
Что после прочтения выходит на первый план и является лейтмотивом?
Полагаю, о том, что индивидуальное счастье сугубо эгоистично. Не тот уровень, что в пирамиде Маслоу в основании, витальный, а повыше - с общением, самореализацией и любовью.
Если возьметесь за чтение - первую треть книги приготовьтесь сносить нытьё Тома. Он живёт в техноутопии, но чувствует себя ущербным потому, что ему недостаёт ни внимания родных, ни их любви. И он постоянно лажает. О чем последовательно расскажет вам практически во всех подробностях. Это будет подобно вони неудачного соседа на межгородском маршруте. А он еще и транслирует вслух вам что-то. Потерпите. Цимус будет впереди.
В результате самоубийства девушки по имени Пенелопа (в чем Том Баррен тоже отметится гаметой), Том решится на отправку самого себя в некую точку времени, которая общепризнано считается отправной для современной ему цивилизации - и там он тоже лажает. Стабильность, достойная мастерства, порождающая новый виток и времени ,и пространства реальности, в которой есть то, чего так раньше не хватало: семья, внимание, карьера, признание и даже... Пенелопа. Точнее девушка, предпочитающая, чтобы её звали Пенни. Именно за любовь и право быть нужным, быть чей-то потребностью, быть востребованным Тому Баррену предстоит бороться с вариациями самого себя, гениальным ученым с практически теми же мотивами уже его поступков и... временем.
А по пути вы поймете, что Элан Мэстай вовсе не проходное хроно-драмеди накарябал, а вполне себе приличную, штучную даже в своей жанровой нише книгу: то тут теорию "несчастного случая" Поля Вирильо ввернет, то там критику фантастики и наших завышено больших от технологий ожиданий развернет, то интересные технологии покажет, то занятный афоризм за авторством своей мамы Джудит Мэстай в текст добавит, то апокалипсисом предостерегающе напугает, то заставит призадуматься о взаимосвязанности борьбы за энергетические ресурсы, геополитики и войн, например...
А впрочем, если вы нацелены на "поприключаться" - вы тоже получите порцию сюжетов с авантюрной начинкой и условным хэппи (во многом)-эндом, аки вишенкой на пироженке.
Но есть одна тревожная мысль: для того, чтобы Том Баррен стал кем-то нужным для кого-то, огромному числу людей пришлось стать ничем. Вы можете себе представить, что каждым своим выбором в любой момент времени в любой точке пространства вы одновременно созидаете и уничтожаете реальности? И это грандиозно.
Так что смысловых слоёв у романа два: один о временных петлях, а другой: а хоть бы ты на своей временной петле и повесишься, главное, чтобы пока петля вокруг тебя затягивается - в ней ты любил и тебя любили...
Да, это хоррор-литература, но сдобренная философией и человеческими ценностями. А то еще с чего бы гг бросаться в схватку с обстоятельствами посмертия ради обещания своей еще живой и еще беременной любимой?
Ради своей дочери.
Джеральд Бром не только этот роман создал текстуально, он его также и более талантливо иллюстрировал (вот прям по тексту чувствуется, что Бром всё-таки более силен изобразительной стороной себя, чем описательной), вкладки с богами разглядываешь, возвращаешься после...
Ради своей дочери.
Джеральд Бром не только этот роман создал текстуально, он его также и более талантливо иллюстрировал (вот прям по тексту чувствуется, что Бром всё-таки более силен изобразительной стороной себя, чем описательной), вкладки с богами разглядываешь, возвращаешься после прочтения, вглядываешься, мысленно рукоплещешь.
Надо отметить и хорошо сготовленный винегрет подземного мира, тут вам и куски от античности, и более древних/диких времен, и вполне себе христианский ад, боги, теряющие аудиторию (привет Американским богам Нила Геймана), а значит и умирающие, заговоры между адовыми фракциями и командой, занимающейся геноцидом богов, города посмертий, коридоры прибывания душ, пустоши и горы, игрища во имя наподобие ацтекских жертвоприношений и многое-многое другое.
А пока гг пытается вернуться на землю живых, кровожадная ламия с серебряными глазами поджидает рождение ребенка, чистого сосуда для своей души-убийцы...
Автор не забывает подкидывать нам вопросы: вот будь человек инвалидом в клетке собственного тела, какой ему дать выбор? Суицид? Это нормально? Вот души детей, брошенных родителями и погибших? Что с ними делать? Вот мать, погубившая своего ребенка - её можно простить? Какому богу отдать свою душу? Вообще правильно ли родителям посвящать своих детей какому-либо богу или они сами в сознательном возрасте должны выбрать свой путь?
Огромное спасибо автору и за то, что созданий ночи и подземного мира он нарисовал портретно, а не в соответствии с сюжетом, где те жестоки и кровожадны.
Хоррор-квест с элементами вопросов автора к читателям, замечательно иллюстрированный с печальной, но дарующей надежду, заключительной нотой.
Аньес (для меня) подняла в книге две крайне важные в современном обществе темы:
- скорбь, как опасная для жизни болезнь
- эгоизм погони за личным счастьем
У Дианы погибли любимые люди - муж и дочь. И всё отброшено на обочину: литературное кафе, счета за квартиру, порядок в шкафу. Диана скорбит тем, что отказывается признавать утрату родных. Отец с матерью помочь не в состоянии.
Кюблер-Росс выделяла 5 стадий принятия:
- отрицание
- гнев
- торг
- уныние
- согласие
И хотя...
- скорбь, как опасная для жизни болезнь
- эгоизм погони за личным счастьем
У Дианы погибли любимые люди - муж и дочь. И всё отброшено на обочину: литературное кафе, счета за квартиру, порядок в шкафу. Диана скорбит тем, что отказывается признавать утрату родных. Отец с матерью помочь не в состоянии.
Кюблер-Росс выделяла 5 стадий принятия:
- отрицание
- гнев
- торг
- уныние
- согласие
И хотя доказано уже, что стадии могут быть в разном порядке и у каждого может быть своя их численность, писатель-психолог катит свою героиню именно в таком вагончике и по таким рельсам.
А потому вроде как сбегает Диана в ирландскую глухомань, где бедокурит и куролесит, чтобы "возродиться", "освободиться" и лыжи намазать обратно - в Париж.
И вот еще что: современное общество эгоистично до глупости: "Так он тебе не сказал? Она ему не жена! Вот же тряпка!" - недосказанность уничтожает возможности, и половину текста Диана страдает под тяжестью "вины выжившего", а вторую половину - "прости, прости, прости" - виной наломавшей дров туристки.
Если читать лишь "Счастливых людей" - ощущение недосказанности вам гарантировано. Потому Аньес отстрочила и вторую половину диптиха -"Влюбленные в книги не спят в одиночестве". В которой Диана опять подпустит к себе человека, чтобы словоклювить напоследок: "прости, прости, прости, но не тот цвет, не тот фасончик".
А если честно, Диану хочется ударить.
Влепить ей так, чтобы зубы выскочили.
Но она - персонаж литературный.
Хвала небесам.
"Иди туда - не знаю куда, принеси то, не знаю что" - вот так легко может император Византии послать своего подданного на другой конец света (в Китай) за секретным оружием (порохом).
И Валлон прощается с семьей, и собирает команду и выдвигается в путь. Путь ровным быть не желает ни в какую, а количеству смертей и утрат Джордж Мартин позавидует.
Но цепляет книга почти сразу же: психологизм, скелеты в шкафу у отца и сына, конфликт внутри команды, крайне точное обрисовывание...
И Валлон прощается с семьей, и собирает команду и выдвигается в путь. Путь ровным быть не желает ни в какую, а количеству смертей и утрат Джордж Мартин позавидует.
Но цепляет книга почти сразу же: психологизм, скелеты в шкафу у отца и сына, конфликт внутри команды, крайне точное обрисовывание феодализма, предательство, выживание в экстремальных условиях, яркие описания культур и цивилизаций по маршруту следования Валлона - словом, давно уже не попадался такой талантливый приключенческий роман. На моё счастье у него есть точка отсчета - "Соколиная охота". Осталось только найти и прочесть.
Думаешь, ты определяешь свою жизнь? Выкуси!
Пой на воскресных службах о том, что ты создан по образу и подобию Божьему, да только Богов в прежние времена по земле побольше ходило.
Не верите? У грачей спросите - зарядил один несмышленыш в грача да и убил. Насмерть. Несмысленыш вырос в смысленыша, а смерть всё рядом, рядом, где рядком не пройти - там бочком пройдет.
И как же прекратить этот повседневный тик-так, где каждый тик может стать последним так? Служить смерти? Бояться? Нет,...
Пой на воскресных службах о том, что ты создан по образу и подобию Божьему, да только Богов в прежние времена по земле побольше ходило.
Не верите? У грачей спросите - зарядил один несмышленыш в грача да и убил. Насмерть. Несмысленыш вырос в смысленыша, а смерть всё рядом, рядом, где рядком не пройти - там бочком пройдет.
И как же прекратить этот повседневный тик-так, где каждый тик может стать последним так? Служить смерти? Бояться? Нет, друг мой!
Вспоминай! Вспоминай, что ты сделал! И еще на один вопрос ответь - оно того стоило?
Крррраааа! - провозглашают Дети Времени и Памяти
Есть такое выражение - прочесть запоем. Это о Беллмене и Блэке. Эпоха воссоздана досконально, язык книги словно полотно без единой затяжки и даже сцены, в которых автор выставляет вас вуайеристом, особо не коробят. Вам же после прочтения предстоит определить для самого себя - это действительно мистический роман или же естественное течение жизни и смерти в преломлении воспрятия главного героя?
"Ах, о чем эта песня?" - о засасывающем водовороте эпохи перемен, о том, что революции закипают именно в столицах, а потом сами себе откусывают голову. И сквозь эту стихийную гибель средневековых устоев, словно Алиса Льюис Кэррола, бежит Мария Гройсхольц. Вот только предреволюционная, революционная и постреволюционная Франция - отнюдь не Страна Чудес. Это сама Мария - талантливая и с коммерческой жилкой девушка.
Про таких почему - то пишут "опередила своё время", но само...
Про таких почему - то пишут "опередила своё время", но само повествование показывает - она дитя именно своего времени и на своём месте.
Восковая фигура Мадам Тюссо (добренькой старушки) ничего не скажет о кровавых событиях её молодости, наоборот умолчит. Вот вам и аргумент взять книгу на прочтение.
Книгу читала с перерывами на возмущение, откровенно желалось отдельным персонажам надавать затрещин, было больно читать сцены массового промывания сознания, осознавать три года голода французского народа, оплакивать погибших...
Но сама Мария не сдалась. Сильная духом одаренная душа.
Живет себе девочка/девушка/женщина Вера Стенина.
Живет с особым даром - чувствовать картины ожившими: с запахами, звуками, да что там звуками - персона с картины может и за задницу ущипнуть, это уж кто как воспитан.
А еще у Веры в зобу живет мышь. С седьмого класса. Летучая. Нет, это не фентези. Это проза бытия. Животина на деле - зависть. Нет. Не так. ЗАВИСТЬ. Вот так правильно.
К Юлье Копикасте (это не фамилие такое, а кличка, заслужила). К той самой, что была ничем, а стала всем (ну,...
Живет с особым даром - чувствовать картины ожившими: с запахами, звуками, да что там звуками - персона с картины может и за задницу ущипнуть, это уж кто как воспитан.
А еще у Веры в зобу живет мышь. С седьмого класса. Летучая. Нет, это не фентези. Это проза бытия. Животина на деле - зависть. Нет. Не так. ЗАВИСТЬ. Вот так правильно.
К Юлье Копикасте (это не фамилие такое, а кличка, заслужила). К той самой, что была ничем, а стала всем (ну, с колокольни Веры да Вериными глазами). И вот Вера, Юлька и Мышь пять сотен с хвостиком страниц таранят собою житейское море в одном на всех тазу. А в тазу населения-то прибавляется: то мужчины (порой одни и те же на двоих) прошмыгнут пунктирными линиями, то деткой каждая обзаведется, а еще нужно ведь и собственных матерей не забыть. Они же матери. Матерей за борт выбрасывают только неблагодарные *****.
И читаешь, читаешь, читаешь. С благодарностью за юмор (самых разных оттенков), за узнавание порой самой себя в тексте (иногда с самой гадкой стороны), за сочные выражения ("Ты с училища? - Да, еще какая с*чилища...), за свежие метафоры ("скользский, как пельмень в бульоне"), за некую ностальгию (кто рожден или хотя бы успел быть зачатым в СССР - меня поймет), за оптимизм, а главное...
За искусство. За описания картин, за чудо Веры Стениной, что может благодаря своему дару отличать подлинники от подделок. За то, как в сюжетах любовь ищется, находится, теряется, умирает, терпит крушение, обретается внезапно. За круговерть событий, за Лару и Евгению (Эжени). За их дуэт "почти сестер". За кота Песню.
Тут еще должно быть ДИФИРАМБИЩЕ, но у моей фантазии не столь луженная глотка. От восторга она сегодня подохрипла.
Книгу ждала еще к началу мая - по соцсетям о новом издании Сильмариллиона трубили в апреле - и только во второй половине июня дождалась.
Перевод? У Лихачевой слог сравним с легким шагом - читается комфортно и даже музыкально.
Печать? На одной из страниц пятнышки, но от этого она становится только "родной" - будто страницу пересекает дорожка следов.
Иллюстрации действительно яркие, сочные и - что несомненно радует - четкие.
Страницы из плотной и белой бумаги, шрифт...
Перевод? У Лихачевой слог сравним с легким шагом - читается комфортно и даже музыкально.
Печать? На одной из страниц пятнышки, но от этого она становится только "родной" - будто страницу пересекает дорожка следов.
Иллюстрации действительно яркие, сочные и - что несомненно радует - четкие.
Страницы из плотной и белой бумаги, шрифт комфортный.
Предисловия, карты, словарь имён и названий с простановкой ударений, генеалогии.
Итог? Надо брать.
Не знаете, что почитать?