Тэги
Авторская рубрика Афанасия Мамедова
В 1988 году, незадолго до крушения империи Советов, группой писателей-фантастов было основано издательство «Текст». С той давней поры появлялось и исчезало немало издательств. «Текст» же, выработав для себя основные издательские принципы на пороге нового тысячелетия, сумел не только выжить в критических ситуациях, коих было предостаточно, но и сохранить лицо. Своего «магического» свода уложений «Текст» ни от кого не скрывает: «Мы отдаем предпочтение добротным книгам, написанным в разное время, но по разным причинам так и не дошедшим до российских читателей. Мы не ограничиваем себя жанрами, а лишь стараемся, чтобы среди наших книг не было серых, или, как теперь говорят, „никаких“. Вот, собственно, и вся наша издательская политика».
Как чувствует себя сегодня одно из старейших издательств на книжном рынке? Почему отдает предпочтение зарубежным авторам? Какие литературные жанры считает сегодня наиболее востребованными и почему? На эти и другие вопросы ответит директор издательства «Текст» Ольгерт Маркович Либкин.
Афанасий Мамедов Как ощущает себя Ваше издательство на современном книжном рынке?
Ольгерт Либкин Мы себя чувствуем в соответствии с обстоятельствами, которые складываются на нашем книжном рынке. Главное — «Текст» жив. Выходят книги, ими интересуются, их покупают; приходят письма с просьбами, советами, пожеланиями…
АМ Письма приходят по старинке?
ОЛ Иногда. Но чаще по электронной почте и в социальных сетях. Кроме писем, присылают романы, повести, рассказы, стихи… И ждут отклика. По этим письмам и электронным посланиям можно сделать вывод, что страна не потеряла окончательно интерес к литературе, и это внушает мне, как издателю, определенную надежду.
АМ И кто занимается перепиской, не генеральный же директор и главный редактор?
ОЛ А почему бы и нет? Обратная связь с читателем и возможным автором — важная часть работы. Если письмо-«по-старинке» или комментарий в фейсбуке кажутся интересными, прошу коллег обратить на них внимание и незамедлительно ответить.
АМ В самотеке что-то интересное попадается?
ОЛ Как в советские времена, как в любые времена — очень редко. Думаю, что так бывает во всех странах, мы не исключение. Главное, я считаю, что, если нам присылают свои произведения, — значит, народ читает, пишет, и это говорит о том, что есть немало людей, живущих не только сиюминутным. Но издательство у нас небольшое, и никакой системы внешних экспертиз нет.
АМ Но у вас работники квалифицированные.
ОЛ Я бы даже сказал, более чем. С хорошим образованием, богатым опытом. Нам почти всегда хватает своих сил, чтобы понять, стоит ли печатать русский роман (я не имею сейчас в виду Меира Шалева, а роман, написанный по-русски), с пятью рекомендациями и пятнадцатью рецензиями, авторы которых пытаются убедить издателей, что именно этот роман — гениальный и что его с нетерпением ждут, как минимум, шесть тысяч читателей. Надо самим во всем разобраться, прочитать и понять, может ли этот автор довести до ума свою вещь, чтобы потом не было мучительно обидно за бесцельно потраченное время.
АМ Мне кажется, вы к отечественной прозе предвзято относитесь.
ОЛ Наше основное направление — зарубежная литература. Когда ты берешь что-то зарубежное, то, как правило, это уже вещь опробованная. Но и в этом случае никто не застрахован от ошибок. Когда французский издатель говорит мне: «Это потрясающий роман! Мы продали сто двадцать четыре тысячи экземпляров за четыре месяца!», я потом на нашем рынке продаю три тысячи экземпляров этого «потрясающего» романа в течение четырех лет.
АМ И почему так?
ОЛ Потому что у французов и у русских разное восприятие, разные интересы.
АМ Зачем же тогда издавать в таком количестве иностранных авторов?
ОЛ Ну, есть же и общие интересы… К тому же, должен признаться, что я ленив, а ленивому проще работать с уже готовым. Зарубежные произведения в этом смысле — готовые, а хорошие переводчики в России, слава Богу, пока что не перевелись.
АМ Вы уверены, что с переводами у нас так уж все хорошо?
ОЛ Происходят, конечно, некие колебания по затухающей, не без этого, но все-таки переводческая школа существует и держится на достойном уровне. Я вижу в этом значительную заслугу переводчиков старой школы. (Не стану называть имена, всех не перечислишь, обязательно кого-то забудешь, обязательно кто-то обидится.) Поскольку они по-прежнему работают, они по определению поддерживают высокую планку. И молодые равняются на них, на их уровень. Так что с этим у нас, слава Богу, все нормально. Главной проблемой остается поиск хорошей литературы.
АМ Вы сейчас говорите опять же о зарубежной?
ОЛ Конечно. Мы же издаем 80% зарубежной литературы. Иногда даже больше. Хотел бы еще отметить сдвиг баланса в сторону нехудожественной литературы. Это происходит не только в России. В некоторых кругах — особенно в интеллектуальных, которые раньше были основными потребителями литературы — случилась, как мне кажется, переоценка ценностей. Они хотят больше знать, нежели больше чувствовать. Люди сейчас вообще предпочитают читать про Кафку, а не самого Кафку. Вот они узнают все про Кафку, и тогда «Процесс», «Превращение» и «Замок» можно уже не читать.
АМ А что представляет собой современный нон-фикшн?
ОЛ Это может быть сугубо документальная вещь — в том смысле, какой обычно вкладывает в это понятие русский читатель, а может быть и роман, но основанный на биографии, порою даже исследование, только если оно написано не на высоколобом академическом уровне. Хотя и на таком уровне тоже читают. Случается, что мы приобретаем права даже, скажем, у «Оксфорд-пресс». А вот у французов — смотришь, вроде как автор — выдающийся профессор Сорбонны, но текст при этом написан для широкой публики, для меня, в частности.
АМ И как в этом случае вы определяете, что пойдет лучше, что хуже?
ОЛ Боюсь, что нет точного критерия отбора. У меня, во всяком случае. Может быть, поэтому и не стал богатым издателем. Но даже если понимал, что нужно публике, не всегда хотелось двигаться вослед этим желаниям. Скучное это занятие. В конце концов, живешь не так часто. Мечтаешь сделать что-то на все времена.
АМ Мне кажется, Ольгерт Маркович, у вас немало книг на все времена. А сколько всего книг вы издали за все время существования «Текста»?
ОЛ Вообще за годы существования «Текста» мы выпустили не так уж много книг, если сравнивать с тем количеством, которое можно насчитать у больших издательств. Мы сделали примерно полторы тысячи. Но когда я смотрю, сколько среди авторов этих книг нобелевских лауреатов, сердце у меня немного оттаивает. Причем, когда я говорю о нобелевских лауреатах, то некоторых из них мы угадали до того, как они стали ими.
АМ Чем вы это объясняете?
ОЛ Точно не своей уникальностью и не уникальностью своих коллег по издательству. Может быть, в некоторых областях мы и знаем чуточку больше, чем коллеги-издатели, но в других областях — точно меньше. Так что я думаю, что не в этом дело, просто у нас есть своя позиция, своя точка зрения: я прочитал — мне нравится… Уверен, если я прочитал книгу с удовольствием, найдется еще, как минимум, пять-семь тысяч читателей, которым эта книжка тоже покажется интересной. Вопрос в том, как донести текст до человека, которому это может быть интересно, но это уже другой вопрос. Для нас, издателей, — очень сложный. Когда я вижу воскресное приложение к «Франкфуртер альгемайне», я испытываю шок — десять-двенадцать страниц посвящены исключительно книжным новинкам! Если взять «Нью-Йорк таймс бук ревью», — та же самая история. А где у нас в газетах пишут о книгах? Где телевизионные передачи о книгах?
АМ Раньше были… Николай Александров вел…
ОЛ Да, раньше были, но чуть-чуть, а сейчас и того нет. В уважаемой мною газете, которую я регулярно читаю, есть раздел культуры, из него я узнаю все о хип-хопе, о выставках и спектаклях, а также о голливудских фильмах и кандидатах на «Оскара»… Про книги — почти ничего! Как говорил Егор Булычев: «Они редки, как фальшивые монеты». Для меня это очень странно. Может, мы таким образом отталкиваемся руками и ногами от такого понятия, как читающая страна?
АМ На мой взгляд, мы давно перестали быть литературо-центричной страной, при том что книжные магазины у нас могут принимать книги на вес. Что только и кого только не издают. И стоит ли удивляться, что перестали писать про книги, если современная русская литература — последних лет точно — это, можно сказать, литература «подлога».
ОЛ Я с вами абсолютно согласен. Иногда даже хорошо сделанного подлога. Мне стыдно признаться, но я в последнее время почти перестал читать современную русскую литературу. Только берусь за книгу, и уже знаю, что автор хочет мне сказать. Бывает по-другому: мысль любопытная, но подается она так, что и читать не хочется, — путано, сложно… В значительной степени утрачено искусство повествования. Почти все зациклены на форме. Хотят сделать что-нибудь необычное, сложное… Как у Чехова не могут (полагая при этом, что не хотят). Находятся в каком-то странном провале… Думают, что будет хорошо, если сделать так, как если бы до этого никто подобного не делал. По формальным признакам, а иногда и по смысловым. А зачем писать «Лолиту наоборот»? Поди объясни… Знаете, один из моих любимых актеров, Донатас Банионис, говорил своим коллегам, актерам и режиссерам, когда стал художественным руководителем театра: «Вы ищете новое, а искать надо — вечное». Это к вопросу, в том числе, о нынешней русской литературе. Впрочем, хотя и редко, мы ее издаем. Хотя у нас нет ни одного русского автора, который бы имел шумный успех. Впрочем, успешных иностранных тоже не так уж много.
АМ Когда вы говорите про успех, вы какое количество проданных экземпляров книги подразумеваете?
ОЛ Пять-семь-десять тысяч. У нас таких немного.
АМ Но зато я точно знаю, что любой автор может гордиться тем, что когда-то его произведение было издано в «Тексте». Иностранные авторы, между прочим, тоже. По моему ощущению, вы французов издаете чаще, чем авторов из других стран?
ОЛ Мне так не кажется. Но я готов ответить на ваш вопрос. Французская литература во все времена была сильной и, кстати, востребованной в России. Если же судить по переводам, мы издаем больше всего писателей из Франции и Германии. То есть, из континентальной Европы. Почему-то англо-американской литературы меньше. Не знаю, с чем это связано. Быть может, с тем, что на них я был воспитан в большей степени.
АМ У вашего издательства есть серии, за которыми я слежу постоянно — «Билингва», «Первый ряд», «Коллекция»… Не могли бы рассказать о них?
ОЛ «Первый ряд» как серию мы сейчас перестали издавать, и книги такого рода, если делаем, то уже не серийно. По-прежнему выпускаем современную зарубежную прозу и довольно много, но название серии оказалось ко многому обязывающим. Первый ряд там может быть вторым здесь. К тому же, мы часто ошибаемся, и нередко это зависит не от качества поэзии или прозы или от качества перевода, а от степени известности автора. Если мы издаем Гете в переводе Пастернака, то это почти наверняка пойдет. Со Стефаном Малларме дело обстоит гораздо хуже. Кто помнит Теофиля Готье даже в переводах Гумилева? Тем не менее, решаемся и издаем. Еще многое зависит не только от имени автора, но и от его востребованности в учебном процессе.
Первая двуязычная книга, которую мы издали, был томик поэзии Гете. Уже потом — «Фауст». Произошло все довольно случайно: надвигалось 250-летие со дня его рождения, и немцы предложили нам издать сборник «Сто стихотворений», составленный знаменитым издателем и специалистом по Гете Зигфридом Унзельдом. Это зацепилось как-то и пошло само собою.
Мы издаем классическую поэзию от Лонгфелло до Бертольда Брехта, от Китса до Превера. Сейчас на выходе Чеслав Милош (опять же Нобелевский лауреат) и «Мария Стюарт» (опять же в переводе Пастернака). Вот такой диапазон…
АМ Ваш читатель — небогатый россиянин, но, правда, и не «простой советский человек»…
ОЛ Согласен. И это вторая проблема — то, что он небогат. И с этим я уже ничего не могу поделать… Раньше мы выпускали такие книги, которые были максимально дешевыми. Издавали серию книг карманного формата, включая в нее и классику, и современную прозу. Но нас убедили в том, что не имеет смысла этого делать, потому что люди все-таки предпочитают книгу «долгоиграющую», чтобы, прочитав, ее можно было бы поставить на полку в личной библиотеке.
АМ Мои полки полны мягких книг разных издательств… И я не могу сказать, что это книги исключительно для чтения в метро.
ОЛ Наверное. Знаете, в Европе очень многие люди, не очень богатые, но и не бедные, не спешат покупать бестселлер в твердом переплете. Я спрашиваю своих немецких друзей: «Чего вы ждете, ведь книжка такая интересная?», а они мне: «Обязательно купим, вот только волна спадет, через два-три месяца выйдет издание попроще, в мягкой обложке, тогда и купим. Куда торопиться?».
АМ А разница в цене существенная?
ОЛ Раза в два-три примерно.
АМ Скажите, а вот почему у нас современных авторов, пусть и венценосных, издают в таком дорогом переплете, на такой белой и тяжелой бумаге? Откуда такая страсть к шику?
ОЛ Не ко мне вопрос. Когда мы готовили со швейцарскими издателями серию книг швейцарских авторов, то показали им несколько уже готовых образцов. Они сказали, что все это очень красиво и замечательно, но, послушайте, зачем делать такие книги в твердом переплете, на дорогой бумаге? Вы этим отпугиваете покупателя. В таком варианте можно напечатать несколько сот экземпляров для эстетов…
АМ Утилитарный подход, но следует отдать им должное, — книги дорожно-карманного формата они издают очень красиво и достойно.
ОЛ На Франкфуртской книжной ярмарке, куда мы приезжаем каждый год, я смотрю на наш отечественный стенд: стоят шеренгой книги, и все такие привычные… Идешь дальше к стендам европейских издателей и видишь — два разных мира. Я не дизайнер и не художник, не то образование, не берусь судить о достоинствах и недостатках, но с точки зрения читателя — это небо и земля.
АМ Так сильно мы отстаем?
ОЛ Конечно!.. возможно, я ошибаюсь, но у меня ощущение, что в целом мы застряли во времени… То, что мы считаем страшно модерным и очень стильным, — уже пройденный этап. И дело не в твердости переплета и яркости картинки.
АМ «Галлимар» вот тоже издает в мягкой обложке.
ОЛ У «Галимара» много разных серий. Библиотека «Плеяды», публикация в которой означает наиболее высокую степень признания заслуг писателя, — издание роскошное. А есть серии попроще, и еще проще, и книги вообще вне всяких серий. Кстати, немцы, как правило, серийные книги вообще не выпускают.
АМ Как вы добываете права на произведения современных зарубежных авторов? К примеру, у вас выходила замечательная книга Паскаля Киньяра «Секс и страх», потом вы издавали этого автора еще раз… Устанавливаете личные связи или же общаетесь через агентов?
ОЛ Я рад, что вы упомянули Паскаля Киньяра. Вторая его книга, которую мы издали — «Записки на табличках Апронении Авиции». Что касается того, как мы выходим на зарубежных авторов: не буду скромничать, мы наработали себе некоторое имя. Нам большие и серьезные издательства присылают свои каталоги, в бумажном или электронном виде. Нет-нет, да что-нибудь интересное там найдется. Работаем на книжных ярмарках, переписываемся и встречаемся с агентами. И, конечно, наши переводчики держат нас в курсе дела. Довольно часто сообщают нам, что, с их точки зрения, такую-то книгу надо издать. Так, кстати, к нам и попал Паскаль Киньяр…
АМ Вы упомянули книжные ярмарки, каким из них вы отдаете предпочтение?
ОЛ У нас в Москве — «Нон-фикшн».
АМ Означает ли это, что сентябрьскую на ВДНХ вы пропускаете?
ОЛ Мы то принимаем в ней участие, то нет. В прошлом году принимали, и я был разочарован…
Ярмарка без идеи, без, простите, концепции.
АМ Большая и путаная…
ОЛ Да, большая, путаная и непонятно для чего устроенная. Кончилось время книжного дефицита, когда бегали на ярмарки, чтобы купить книги.
АМ Она ведь была первой нашей книжной ярмаркой и, наверное, устроителям ее до сих пор кажется, что она первая.
ОЛ Имея такое, во всех смыслах, выгодное расположение в Москве, за столько лет можно было бы придумать какую-нибудь генеральную идею и раскрутить ММКВЯ до уровня знаменитых книжных ярмарок. Но такой идеи нет. Скажем, Лейпцигская ярмарка — это ярмарка писателей, Лондонская — ярмарка англоязычного мира и англоязычной литературы, туда приезжают многие, но крутится все исключительно вокруг британской, американской, канадской, новозеландской, австралийской литературы. Франкфуртская ярмарка — вторая для меня по важности, потому что я издатель, а это ярмарка прав. На франкфуртской ярмарке запрещено продавать книги во все дни, кроме последнего — воскресенья: ты ведь должен книги показывать и предлагать, а если ты их продашь, то люди придут в надежде увидеть какую-то новую книгу и не найдут ее. Франкфуртская ярмарка длится пять дней, из них первые три — исключительно для специалистов.
АМ Но попасть ведь на нее можно и в эти «специальные» дни?
ОЛ Покупаете билет — стоит он тридцать-сорок евро, говорите, что вы издатель или переводчик — проверять никто не будет, и пожалуйста… В эти дни надо встречаться с издателями, агентами, с коллегами, слушать, кого хвалят и кого ругают. А вот в последние два дня, субботу и воскресение, там столпотворение,
АМ Вы опять хотите сказать, что мы уже не литературо-центричная страна?
ОЛ Чтобы осознать это, достаточно зайти в европейский книжный магазин. Там книги на любой выбор, а интерес покупателей такой, какой был у нас в перестроечную и пост-перестроечную пору. У нас, как мне кажется, смещены акценты, мы за большую литературу принимаем другую…
АМ Литературу принципиально другого состава и, может быть, даже назначения…
ОЛ …И, может быть, даже другого качества. Хотел бы проиллюстрировать сказанное историей из своей жизни. Как-то я ездил в США по приглашению с группой издателей из России. Перелетали из одного города в другой, знакомились с издателями и книготорговцами. Оказались в Анн-Арборе.
Университетский город, известный тем, что там располагается главный кампус Мичиганского университета, перенесенный когда-то из Детройта. Так вот, нам улетать в другой город на тихоокеанском побережье, лететь не полчаса, США тоже страна не маленькая. Думаю, зайду-ка в книжный магазин, разживусь детективом. По-английски я не так чтобы очень, но детектив прочесть в состоянии. Вижу большой отдел, написано «художественная литература», хожу от стеллажа к стеллажу и не вижу ни одной детективной книги. Подхожу к продавцу, говорю ему, что ищу, а он мне: «А здесь-то почему смотрите? Вам нужно в отдел mysterious, там детективы, фантастика, фэнтези…» Для них это не вполне литература, в том смысле, в каком мы ее понимаем. В том отделе, который я весь исходил, можно было найти Стейнбека, Фолкнера, Апдайка и других товарищей им под стать. Вот это литература. А у нас сейчас читают и зачитываются все больше книгами из другого отдела. Их, конечно, издавать надо, кто спорит. Но боюсь, от меня мой читатель ждет чего-то другого. А бросать своего читателя мне бы не хотелось. Не так уж нас много.
АМ Какие у издательства «Текст» планы на будущее?
ОЛ Мы начали издавать детские книги, правда, пока еще не очень много, десять-двенадцать книг в год, но надеемся на большее. Нам эта ниша кажется интересной, детская книга востребована в России. Есть немало зарубежных авторов, в том числе классиков, которые писали для детей. Например, Жак Превер, знаковая фигура во французской поэзии ХХ века. Две его детские книги у нас уже вышли, будут еще. Издадим к столетнему юбилею Мориса Дрюона его детскую книгу «Тисту — мальчик с зелеными пальцами». Ищем — и находим — отечественных детских авторов. Среди них есть очень хорошие, которые по каким-то непонятным мне причинам не востребованы. То же происходит с художниками. Сейчас в оформлении детских книг выработались два стиля: один — откровенно слабый, «мультяшный», с разными неваляшками на обложке; второй — модернистский, но мне почему-то кажется, что почти все книги в этом стиле оформлены одним авторам. Вот когда я вижу иллюстрации Конашевича и Лебедева, мне не составляет труда отличить одного от другого. Но, видимо, времена меняются, и с этим следует примириться, тем более, что это коммерческая история, коль скоро книги эти хорошо продаются. В будущем мы намерены идти в сторону литературы нон-фикшн, потому что не до конца понимаем, какой роман нужен сегодня российскому читателю. Например, издаем и будем издавать книги Пьера Байяра.
АМ Это литературоведение?
ОЛ Не в чистом виде, скорее смесь литературоведения и психологии. Его книги, которые мы недавно издали — «Искусство рассуждать о книгах, которые мы не читали», «Искусство рассуждать о странах, в которых мы не бывали» и «Дело собаки Баскервилей» — пользуются читательским спросом. Сейчас выпускаем его книгу «Титаник утонет». Этакая история литературных предсказаний.
АМ То есть, если кто-то в каком-то произведении написал, что самый большой корабль поплывет в Нью-Йорк, то…
ОЛ Именно так. Автор собрал истории, из которых видно, как литература предвосхищает события, а не следует им. Вот у таких вещей — я это знаю — точно найдется читатель.
АМ Последний вопрос, ставший уже традиционным. Ольгерт Маркович, какие десять книг вы бы посоветовали прочесть читателям «Лабиринта»?
ОЛ Из того, что выходило в последний исторический период, назову:
Исаак Башевис Зингер. «Шоша» и сборник рассказов «Кукареку»
Пьер Грипари. «Сказки улицы Брока»
Жак Ле Гофф. «История Европы, рассказанная детям»
Марсель Эме. «Проходящий сквозь стены». Рассказы
Фредерико Гарсиа Лорка. «Стихотворения» (билингва)
Сэмюэль Беккет. «Моллой»
Французский сонет (билингва)
Мюриэл Спарк. «Утешители»
Филиппо Томмазо Маринетти. «Как соблазняют женщин».
Перед вами — перевод, впервые сделанный с оригинального издания на идише. Автор описывает в романе еврейскую богему предвоенной Варшавы, пытается разглядеть грядущую катастрофу, увлекается оккультизмом и каббалой, пытается осознать смысл веры и служения божеству в эру зла. Любовь главного героя Арна Грейдингера к Шоше, «скрытой праведнице», остается необъяснимой и парадоксальной, как тоска по пропахшей печным угаром Крохмальной улице…
Наталья Малиновская, филолог, испанист:
«Это антиживописная книга. Здесь нет ни тореадоров, ни бубнов, а есть один-единственный персонаж, огромный и темный, как летнее небо, — Тоска, которая пронизывает собою все, тоска, которая не имеет ничего общего ни с печалью, ни с томлением, ни с какой другой душевной болью, это скорее небесное, чем земное чувство, андалузская тоска — борение разума и души с тайной, которая окружает их, которой они не могут постичь».
–70 % Выгода 968 ₽
–75 % Выгода 1396 ₽
–75 % Выгода 1396 ₽
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
