Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Полное собрание сочинений в одном томе | +58 |
В сторону Сванна | +30 |
Чтец | +19 |
Эмали и камеи | +17 |
Сердце-зверь | +16 |
А знаете, хорошо, что Эльфриду Елинек сложно воспринимать и очень тяжело переводить. Это исключает кустарей из работы с ее текстами. Для этого сборника тексты переводили А.В.Белобратов (к.ф.н., доцент кафедры истории зарубежных литератур Санкт-Петербургского гос.университета), В.В.Фадеев (германист, известный переводчик с немецкого; переводил Томаса Бернхарда, несколько романов современных австрийских писателей для серии "Австрийская библиотека в Санкт-Петербурге"), В.Ф.Колязин...
В пьесе "Клара Ш.", как ни смешно, мы встречаемся с пианисткой, только пианистка эта одаренная, хотя судьба ее ничуть не лучше судьбы героини романа "Пианистка". Прототипом Клары Ш. стала жена композитора Роберта Шумана, но действие разворачивается не в положенной середине XIX века, а в 1920-е годы на вилле итальянского писателя Габриэле Д'Аннунцио. Фон этой трагедии - фашизм. Поэтому нет ничего удивительного, что пьеса воспринимается как мрачная. Здесь используется драматургическая техника, разработанная Бертольтом Брехтом и известная как техника "очуждения", и прием этот Елинек усиливает, заостряет. Идея в том, что актеры не переживают, а изображают и критикуют; в качестве иллюстрации Брехт приводил пример: человек в красках рассказывает о дорожном происшествии, свидетелем которого он стал. Вот так и написаны пьесы "Клара Ш." (1984) и "Ничего страшного" (1999).
В сборник также входят статьи и интервью писательницы.
Книга издана хорошо. Твердая обложка, четкий шрифт, белая бумага, немного прозрачная.
Уинстон Леонард Спенсер Черчилль получил Нобелевскую премию в 1953 году с формулировкой "за высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности".
Нам повезло вдвойне, ведь среди переводчиков этой книги - Владимир Александрович Харитонов, известный и талантливейший переводчик с английского, заведовавший кафедрой художественного перевода в Литинституте имени...
Нам повезло вдвойне, ведь среди переводчиков этой книги - Владимир Александрович Харитонов, известный и талантливейший переводчик с английского, заведовавший кафедрой художественного перевода в Литинституте имени Горького. Чтобы вы поняли, В.А.Харитонов подарил нам русского "Герцога" Сола Беллоу, "Меня создала Англия" Грэма Грина, "Отель с привидениями "Уилки Коллинза, "Испытание Гилберта Пинфолда" Ивлина Во и многое другое.
Поэтому можете быть уверены, что в этой книге вы найдете Уинстона Черчилля, очень хорошо говорящего по-русски.
Книга издана хорошо: твердая обложка, белая, немного прозрачная бумага, четкий шрифт.
Эта книга Анри Корбена уже выходила на русском языке в 2009 году и почти сразу стала библиографической редкостью.
Корбен пишет чрезвычайно увлекательно, при том, что взятая им тема в принципе не особенно проста для восприятия. Книга будет интересна не только тем, кто специально интересуется суфизмом. Она представляет интерес в том числе в связи с проблемой изучения воздействия света и цвета на психику человека и расшифровки цветов как маркеров психических состояний, использования цветовой...
Корбен пишет чрезвычайно увлекательно, при том, что взятая им тема в принципе не особенно проста для восприятия. Книга будет интересна не только тем, кто специально интересуется суфизмом. Она представляет интерес в том числе в связи с проблемой изучения воздействия света и цвета на психику человека и расшифровки цветов как маркеров психических состояний, использования цветовой символики в искусстве, в частности - в литературе (ведь Корбен рассказывает не только о восточных авторах вроде Махмуда Шабистари, но и таком, мягко говоря, не последнем человеке в европейской культуре, как Иоганн Вольфганг Гёте).
Текст сопровождается многочисленными комментариями.
Обложкая мягкая, бумага белая, шрифт четкий.
Если вы когда-то всерьез интересовались американской литературой XX века, имя Алексея Матвеевича Зверева вам знакомо. Знакомо, если вы подписывались на "Иностранную литературу" - там печатались его статьи, он был заместителем главного редактора. Если вы читали эссеистику Джорджа Оруэлла, то в его в переводах; если читали "Рецидивиста" Курта Воннегута. Короче говоря, у вас было множество шансов с ним познакомиться.
А.М.Зверев преподавал в Российском государственном...
А.М.Зверев преподавал в Российском государственном гуманитарном университете, и студенты его любили. Он умер 11 лет назад. Сейчас, благодаря выходу этой книги, любой желающий может почувствовать себя студентом А.М.Зверева. Это лекции не только об американской, но и о русской литературе, и о российском театре. Всегда умные, тонкие и интеллигентные, эти лекции с удовольствием и немалой пользой для себя прочтет любой человек, интересующийся художественной литературой.
Юлия Кристева в представлении не нуждается. Наверное, по этой причине до сих пор никто не оставил отзыва на эту книгу.
Книжка интересна не столько в связи с психоанализом, сколько в связи с литературоведением. Здесь вы найдете чрезвычайно любопытные главы о Ф.М.Достоевском и М.Дюрас.
В конце книги - статья А.В.Россохина и В.Ю.Кузнецова о Юлии Кристевой, в которой, среди прочих, есть и такие важные слова: "именно психоаналитический подход к пониманию проблем личности, языка, литературы,...
Книжка интересна не столько в связи с психоанализом, сколько в связи с литературоведением. Здесь вы найдете чрезвычайно любопытные главы о Ф.М.Достоевском и М.Дюрас.
В конце книги - статья А.В.Россохина и В.Ю.Кузнецова о Юлии Кристевой, в которой, среди прочих, есть и такие важные слова: "именно психоаналитический подход к пониманию проблем личности, языка, литературы, философии, антропологии, культуры, феминизма составляет сердцевину масштабного и новаторского творчества Кристевой."
Твердая обложка, белая бумага, четкий шрифт.
Никак не возьму в толк, как можно назвать новеллы Томаса Манна, да и любые его произведения, "изысканно-светлыми". Изысканные и ироничные - да. Но свет... Герои всех этих новелл - глубоко несчастные люди. И их ожидание чуда - беспочвенно и безнадежно. Я даже не знаю, какая из новелл красноречивее в качестве примера. Светлые они в том смысле, в каком светлой может быть печаль.
Из 8 новелл в новом переводе опубликованы 5. Переводы В.Куреллы и Н.Ман публиковались в 10-томнике 1960-х...
Из 8 новелл в новом переводе опубликованы 5. Переводы В.Куреллы и Н.Ман публиковались в 10-томнике 1960-х годов.
Бумага белая, немного прозрачная, шрифт четкий, обложка твердая.
Отрадно, что в издании новелл Томаса Манна издательство АСТ пошло ныне мало используемой дорожкой: для большинства новелл они заказали новые переводы.
Мы все эти новеллы читали в 10-томнике 1960-го года. Поэтому нам непривычно читать в них другие слова.
Вот сравните, как начинается новелла "Маленький господин Фридеман":
1960:
"Виною всему была кормилица. Напрасно госпожа консульша Фридеман, едва ощутив подозрение, увещевала ее бороться с этим пороком. Напрасно этой особе,...
Мы все эти новеллы читали в 10-томнике 1960-го года. Поэтому нам непривычно читать в них другие слова.
Вот сравните, как начинается новелла "Маленький господин Фридеман":
1960:
"Виною всему была кормилица. Напрасно госпожа консульша Фридеман, едва ощутив подозрение, увещевала ее бороться с этим пороком. Напрасно этой особе, кроме питательного пива, ежедневно подносили еще по стаканчику красного вина. Оказывается, она не гнушалась даже спиртом, заготовленным для спиртовки, и, прежде чем ее рассчитали, прежде чем нашли другую, — несчастье свершилось."
2011:
"Виновата была кормилица. Ну да, когда возникло первое подозрение, консульша Фридеман настоятельно увещевала ее покончить с этим пороком - а что толку? Помимо питательного пива она ежедневно выдавала ей еще по стакану красного вина - а что толку? Неожиданно выяснилось, что девушка пристрастилась и к спирту, предназначенному для горелки, и прежде чем кормилице нашли замену, прежде чем ее можно было выставить, беда уже стряслась".
А вот оригинал:
"Die Amme hatte die Schuld. Was half es, dass, als der erste Verdacht entstand, Frau Konsul Friedemann ihr ernstlich zuredete, solches Laster zu unterdrucken? Was half es, dass sie ihr auser dem nahrhaften Bier ein Glas Rotwein taglich verabreichte? Es stellte sich plotzlich heraus, dass dieses Madchen sich herbeilies, auch noch den Spiritus zu trinken, der fur den Kochapparat verwendet werden sollte, und ehe Ersatz fur sie eingetroffen war, ehe man sie hatte fortschicken konnen, war das Ungluck geschehen."
Книга издана очень хорошо: белая бумага, четкий шрифт, твердая яркая обложка. Иллюстраций нет. И примечаний, к сожалению, тоже нет.
В советское время Гарольда Пинтера, английского молодого драматурга, почти игнорировали. Перевели разве что пьесу "Сторож" для сборника "Семь английских пьес". В отличие от Джона Осборна, Джона Ардена и Грэма Грина, он не удостоился отдельного издания сборника пьес; в отличие от Арнольда Уэскера, не удостоился отдельной книжечки даже для одной пьесы. О нем писали скрипя зубами, а больше старались и вовсе не писать. Наверное, в его пьесах чересчур мало социальной составляющей...
Только в 1988 году вышла книжка его пьес (куда вошли "Сторож", "Коллекция", "Пейзаж", "На безлюдье" и "Предательство") с предисловием Михаила Швыдкого. Но во второй половине 1980-х уже много кого из "запрещенных" начали печатать.
После этого пьесы Пинтера выходили в разных сборниках. В этот сборник вошли не все пьесы, переведенные на русский язык; но три пьесы переведены для этого сборника впервые. Пьесы предваряет вступительная статья известного историка театра Ю.Фридштейна.
Издание хорошее. Твердая обложка, белая бумага, четкий шрифт.
Русский читатель не был подготовлен к переводам из Эльфриды Елинек. Ее романы шокировали и воспринимались то как эпатаж, то как бред безумной. Про пьесы и говорить нечего... А Эльфрида Елинек - человек умный, думающий и способный пользоваться нормальным языком нормального человека, не рисовать одни только страсти-мордасти и извращения, - и примерно это нам призвана продемонстрировать книга ее эссеистики. Через эти тексты понятнее становится художественная проза писательницы.
Книга обязательна...
Книга обязательна к прочтению.
Издание: твердая обложка, немного просвечивающая белая бумага, четкий шрифт.
Этот роман написан в 1980-м году и основан на реальных событиях: в 1950-х в Вене подросток, почти выпускник школы, неожиданно для всех крайне жестоко убил всех членов своей семьи.
По этой книге снят фильм (1982, реж. Франц Новотны).
Если роман "Похоть" - это антипорнография, то роман "Перед закрытыми дверями" - это anti-Bildungsroman, анти-роман-воспитания (сюда же можно отнести "Жестяной барабан" Гюнтера Грасса). Жестокий Райнер читает такие умные и хорошие...
По этой книге снят фильм (1982, реж. Франц Новотны).
Если роман "Похоть" - это антипорнография, то роман "Перед закрытыми дверями" - это anti-Bildungsroman, анти-роман-воспитания (сюда же можно отнести "Жестяной барабан" Гюнтера Грасса). Жестокий Райнер читает такие умные и хорошие книги, но это чтение не приближает его к идеалу - Райнеру Марии Рильке, именем которого он назван, наоборот, он становится только уродливее и черствее. Сын "тирана" и "жертвы", тех, что займут потом главное место в романе "Похоть" (1989), он не предназначен в этой жизни ни для чего, кроме их уничтожения. Его бунт - плоть от плоти мира, в котором он вырос: на жестокость, прикрытую "нормальностью", понятиями "приличного", "надлежащего", он отвечает жестокостью зверя и интеллектуала.
Из всех произведений Эльфриды Елинек это больше всего похоже на традиционный роман: здесь вам и повествование, и диалоги, и персонажи, содержащие в себе не только credo, но и мотивацию, поступки и т.п.
Книга издана хорошо: твердая обложка, белая бумага, четкий шрифт. Вообще, отдельное спасибо издательству symposium за возможность знакомиться с современной литературой Австрии.
Европейцы много писали о том, что такое нацистские лагеря. Я вспоминаю прежде всего роман Имре Кертеса (тоже нобелевского лауреата) "Без судьбы".
О советские лагерях европейцы особо не писали. Да и у нас, по большому счету, кто назовет более двух писателей - Солженицына и Шаламова?
А гадость и жестокость - она в нацистском и советском лагерях одинакова. Там никогда не сидели те, кто действительно виновен. На взгляд любой системы, человек ничтожен и его жизнь ничего не стоит. Но это...
О советские лагерях европейцы особо не писали. Да и у нас, по большому счету, кто назовет более двух писателей - Солженицына и Шаламова?
А гадость и жестокость - она в нацистском и советском лагерях одинакова. Там никогда не сидели те, кто действительно виновен. На взгляд любой системы, человек ничтожен и его жизнь ничего не стоит. Но это ладно. Его жизнь ничего не стоит и для его близких: если бог просит жертвы, авраам готов ее принести.
Это сильный роман. Его язык - образный, поэтому, с одной стороны, читать тяжело, а с другой - испытываешь сильные эмоции.
Обложка твердая, бумага белая чуть в серость, шрифт временами едва заметно размыт.
Для меня главное слово этого романа - "кровохлёбы". Хотя в этом романе много "главных слов", лейтмотивов, здесь всякое ружьё стреляет: вот на одной странице появился мокрый клевер, на другой он убил кролика, а потом другого кролика от смерти спасает один из героев, что этому герою принесет беду... Ну, что-то такое. Стихи из эпиграфа постоянно возникают то в одном эпизоде, то в другом, их то очень хорошо помнят, то забывают.
Сила романа - в воссоздании атмосферы: атмосферы...
Сила романа - в воссоздании атмосферы: атмосферы страха, абсурда, растерянности. В мыслях всегда - смерть: как её избежать, или приблизить, как пережить чужую смерть, как не стать "кровохлёбом". Можно ли сбежать ,если ты узнал такую жизнь? Судьба разных героев дает на этот вопрос совсем неутешительный ответ. Если ты появился в этом мире, ты автоматически становишься сообщником "кровохлёбов", ты виновен, как виновны младенцы - дети кровохлёбов, принимающие кровавые поцелуи своих папаш.
Никакого "потока сознания" здесь нет - повествование линейное, структурированное, держится на ключевых образах и последовательном развертывании сюжета. Мир определяется и формируется через слова, поэтому здесь чрезвычайно важно называть вещи своими словами.
Неизбежно сравниваешь события в этом романе с событиями нашей недавней - советской - истории. И ответ на вопрос: почему же сегодня-то всё так вкривь и вкось? - становится очевиден: было слишком много крови.
Книга издана неплохо. Твёрдая обложка, чёткий шрифт. Бумага сероватая.
Пьесы Эльфриды Елинек чем-то напоминают пьесы Бертольта Брехта: автор никогда не позволит вам забыться и посчитать персонажей живыми людьми. Хотя такие уроды, наверное, существуют на самом деле. Персонажи постоянно высказывают своё кредо. Им скрывать нечего, у них нет ни стыда, ни милосердия.
Наверное, начинать с этой книги не стоит. Начинать стоит, действительно, с самого известного - с "Пианистки" и "Любовниц". Но если уж начали, то без этого сборника никак. Эльфрида...
Наверное, начинать с этой книги не стоит. Начинать стоит, действительно, с самого известного - с "Пианистки" и "Любовниц". Но если уж начали, то без этого сборника никак. Эльфрида Елинек, как всегда, вскрывает жестокость, лицемерие и убожество рафинированного якобы цивилизованного общества, на самом деле крайне жестокого и дикого.
По изданию.
Переводчики - Владимир Денисович Седельник и Татьяна Александровна Баскакова. Достаточно сказать, что под общей редакцией В.Д.Седельника вышла двухтомная академическая "История автрийской литературы XX века", а Т.А.Баскакова постоянно переводит для журнала "Иностранная литература"...
Ответственность этих людей проявилась и при подготовке настоящего сборника: все три пьесы снабжены послесловиями и комментариями. Потому что Эльфрида Елинек - сложный писатель, фигура значительная в современной австрийской литературе, и неподготовленному читателю бывает непросто понять ее тексты, трудно увидеть за шокирующими деталями не желание сэпатировать, а стремление вскрыть пороки современного общества, преимущественно, конечно, австрийского, но мы же прекрасно понимаем, что люди есть люди, где бы они не жили.
Недостаток у книги один - серая бумага и порой немного размытый шрифт. Остальное - выше всяческих похвал. Обложка твёрдая.
Первое и очень важное: Эльфрида Елинек - австрийская писательница, а не немецкая. Точно так же, как Ингеборг Бахман, Петер Хандке и Томас Бернхард. Австрийская литература значительно отличается от немецкой.
Пьеса "Гора мертвецов" написана в 1992 году. В первой ремарке даётся указание на сходство главных героев пьесы с Мартином Хайдеггером и Ханной Арендт. Соответственно, бойкие цитаты, на которые, по мнению читателей, можно растащить этот текст, не всегда принадлежат самой Елинек, а...
Пьеса "Гора мертвецов" написана в 1992 году. В первой ремарке даётся указание на сходство главных героев пьесы с Мартином Хайдеггером и Ханной Арендт. Соответственно, бойкие цитаты, на которые, по мнению читателей, можно растащить этот текст, не всегда принадлежат самой Елинек, а взяты ею из текстов и писем Хайдеггера-Арендт.
И тем большим достоинством этого текста становится то, что он воспринимается и вне философского контекста, и читается легко и с интересом. Даже не ища здесь скрытых цитат, читатель замечает тот некий подозрительный процесс, который можно было бы назвать "мифологизацией сознания", искусственным разделением на "своих и чужих" и так далее.
Книга издана добротно.
Замечательная книга. Но строгое 18+.
Тут, мне кажется, дело не только в том, что муж во всех смыслах за...ал свою жену. Современный человек, как убедительно показывает Эльфрида Елинек во многих своих произведениях, воспринимает не только другого, но и самого себя просто как кусок мяса. Что делают с мясом? Его разделывают и жрут, давятся им и жрут, им насыщаются, пресыщаются, его переваривают, а потом снова жрут. Место мяса занимает человек в социальной иерархии. В культуре. В быту.
В этой...
Тут, мне кажется, дело не только в том, что муж во всех смыслах за...ал свою жену. Современный человек, как убедительно показывает Эльфрида Елинек во многих своих произведениях, воспринимает не только другого, но и самого себя просто как кусок мяса. Что делают с мясом? Его разделывают и жрут, давятся им и жрут, им насыщаются, пресыщаются, его переваривают, а потом снова жрут. Место мяса занимает человек в социальной иерархии. В культуре. В быту.
В этой книжке много физиологических, омерзительных описаний. Это порнография, доведенная до апогея. Полное торжество телесного низа. И через всё это буйство вскрывается уродливость мира, который мы тут себе выстроили и заселили.
Книга дополнена послесловием переводчика - Александра Васильевича Белобратова, кандидата филологических наук, специалиста по немецкоязычной литературе. Возможно, её чтение стоит начинать именно с комментария А.В.Белобратова.
Если говорить об удовольствии, которое можно получить от этого чтения, то оно будет сродни удовольствию пожилого интеллектуала Селингмана из "Нимфоманки" Ларса фон Триера.
Даже странно писать отзыв о книге, являющейся в своем роде единственной. Если бы было с чем это издание сравнивать, если бы Стефана Георге у нас постоянно переиздавали и переводили, то можно было бы капризничать. А так...
Перевод, примечания, комментарии и статья "Дни и труды Стефана Георге" выполнены Владимиром Летучим, известным прежде всего переводами поэзии и прозы Р.М.Рильке. Да и вообще, Летучий переводил (и многая ему лета!) много. Из достоинств книги - приложение "Стефан...
Перевод, примечания, комментарии и статья "Дни и труды Стефана Георге" выполнены Владимиром Летучим, известным прежде всего переводами поэзии и прозы Р.М.Рильке. Да и вообще, Летучий переводил (и многая ему лета!) много. Из достоинств книги - приложение "Стефан Георге в русских переводах".
В настоящем издании нет оригинальных текстов на немецком языке, поэтому сравнивать перевод не с чем. Приходится переводчику доверять. Может, это и к лучшему - ничто не портит удовольствия от чтения.
Бумага плотная белая, обложка твёрдая, шрифт немного бледный. Все остальное видно по картинкам.
Готфрид Бенн (1886-1956) - крупнейший поэт немецкого экспрессионизма.
То, что Бенн по профессии был венерологом и психиатром, наложило отпечаток на его творчество. Человеческие внутренности, язвы, приметы разложения - это самые часто используемые им образы в ранних, довоенных стихах. Стихи Бенна из сборника "Морг" шокируют. В дальнейшем, уже в послевоенных текстах, Бенн бывает даже сентиментален, а в последних своих произведениях - желчен и сатиричен.
Перевод с немецкого,...
То, что Бенн по профессии был венерологом и психиатром, наложило отпечаток на его творчество. Человеческие внутренности, язвы, приметы разложения - это самые часто используемые им образы в ранних, довоенных стихах. Стихи Бенна из сборника "Морг" шокируют. В дальнейшем, уже в послевоенных текстах, Бенн бывает даже сентиментален, а в последних своих произведениях - желчен и сатиричен.
Перевод с немецкого, составление, вступительная статья и комментарии подготовлены Владимиром Борисовичем Микушевичем, русским поэтом и переводчиком.
Достоинства этого издания:
- первая такая большая книга Г.Бенна на русском языке;
- билингва (соседствование оригинала и перевода);
- комментарии и вступительная статья.
Недостатки:
- отсутствует датировка;
- тексты не разнесены по сборникам;
- нет такой зачастую очень полезной штуки, как "Приложение", в котором были бы напечатаны чужие переводы из Г.Бенна.
Книга издана на хорошей, плотной, белой бумаге, в твёрдой приятной обложке. К сожалению, шрифт несколько блёклый.
В целом, издание хорошее. Must have всем поклонникам хорошей мировой поэзии.
Если вы ищете, кого бы почитать, и понятия не имеете, кто такой Георг Гейм, эта книга вам, наверное, не понравится.
Тем же, кто Георга Гейма знает, особые пояснения не нужны: он выходил и в "Литературных памятниках", и небольшой книжечкой в "Азбуке".
Поэтому - ну, что тут сказать. Перевод с немецкого, вступительная статья и примечания Антона Чёрного. В 2010 году по итогам работы переводческого семинара Форума молодых писателей России в Липках за рукопись перевода...
Тем же, кто Георга Гейма знает, особые пояснения не нужны: он выходил и в "Литературных памятниках", и небольшой книжечкой в "Азбуке".
Поэтому - ну, что тут сказать. Перевод с немецкого, вступительная статья и примечания Антона Чёрного. В 2010 году по итогам работы переводческого семинара Форума молодых писателей России в Липках за рукопись перевода поэтического сборника Георга Гейма «Вечный день» Антон Черный был представлен к государственной стипендии Министерства культуры РФ. В 2011 году вышел этот сборник; критика встретила его благожелательно.
Книга сделана добротно. Некоторые тексты переведены впервые. Нет оригиналов на немецком языке, но есть комментарии и предисловие. Книжку приятно держать в руках, обложка твердая, бумага плотная, шрифт не размызывается, каждое стихотворение - на отдельной странице.
Зачем переводить Пруста заново? Затем, что французские исследователи его творчества не дремали. Закончить и отшлифовать свою эпопею Пруст не успел. Последняя книга вышла посмертно, да и предыдущие издавались уже в спешке. Поиски в архивах, сверка черновиков - и вот мир увидел нового Пруста. Прошлые русские переводы прошлой версии романа и сами-то по себе вызывали разные нарекания (иногда справедливые, иногда нет), поэтому кто-нибудь рано или поздно всё равно взялся бы за переперевод. А тут ещё...
Пока это только перевод первого тома из семи. Пока ещё нам до существенно дополненных и восстановленных текстов далеко. Но мы будем ждать. И читать. Лично мне нравились советские переводы. Но нравится и этот. Хотя надо заставить себя привыкнуть и к совсем другой первой фразе, и к другой транслитерации имен.
Бумага плотная, шрифт чёткий, обложка твёрдая. Издание комментированное, с предисловием переводчика.
Гигантская литература, посвященная "Поискам утраченного времени", существует на каком угодно языке, но не на русском. В России небольшие исследования были написаны Л.Г.Андреевым и (значительно позже) А.Н.Тагановым. Ещё есть лекции Мераба Мамардашвили, философа. И всё. Остальное - отзывы современником, восторги интеллектуалов или переводы с французского, да и то преимущественно текстов о Прусте, а не о его романе.
И вот теперь-то подумаем о том, что такое эта книга - "Поэтика...
И вот теперь-то подумаем о том, что такое эта книга - "Поэтика Пруста" академика Александра Дмитриевича Михайлова, крупнейшего специалиста по французской литературе. Книга, изданная смехотворными тиражом - 300 экземпляров. После этой книги единственное, чего я жду, - это появления на русском языке исследования Елены Вадимовны Баевской, новой переводчицы самого полного Пруста, защитившей по Прусту диссертацию в Мэрилендском университете (США); но это скорее из области моих мечтаний...
Издание содержит несколько вклеек с иллюстрациями, а также факсимиле черновиков А.Д.Михайлова - исследователя текстов Пруста.
Джон Китс, английский поэт-романтик, умер совсем-совсем молодым - в 25 лет, от туберкулёза, как и все его родные. Все свои произведения он написал в течение 6 лет,.
Английский романтизм делали эти люди: У.Вордсворт (1770-1850), С.Т.Кольридж (1772-1834), Дж.Г.Байрон (1788-1824), П.Б.Шелли (1792-1822), Дж.Китс (1795-1821). Ну, конечно же, никто не забывает и Вальтера Скотта, но Скотт был романтистом (хотя и стихи тоже писал).
Джон Китс и Перси Биши Шелли, так рано погибшие, оба превыше всего в...
Английский романтизм делали эти люди: У.Вордсворт (1770-1850), С.Т.Кольридж (1772-1834), Дж.Г.Байрон (1788-1824), П.Б.Шелли (1792-1822), Дж.Китс (1795-1821). Ну, конечно же, никто не забывает и Вальтера Скотта, но Скотт был романтистом (хотя и стихи тоже писал).
Джон Китс и Перси Биши Шелли, так рано погибшие, оба превыше всего в поэзии ставили Красоту. В литературе Китс просто превозносил Гомера, Чосера Шекспира. Пытался перевести "Энеиду" Вергилия. Эстетические проблемы, поиск идеала, поиск истины - вот доминанты поэтического кредо Китса.
Переводы всех четырех малых поэм выполнены заново Сергеем Александровским. Кто это такой? Ну, он ученик Евгения Витковского; именно его перевод поэмы Джона Мильтона «Возвращённый Рай» опубликован Российской Академией Наук в серии «Литературные памятники». Согласитесь, хорошая рекомендация. Недостаток у сборника один - отсутствие оригинала; хорошо бы было пустить английский текст параллельно с русским. Среди достоинство - наличие примечаний; сегодня редкая книга выходит с примечаниями.
Сейчас читаю эту книгу во второй раз. Когда закончу, буду читать в третий.
Перек собирает даже свой первый роман из лоскутков. Здесь, среди прочих, поднят тот же вопрос, что и в поздних романах: имеет ли право подделка, имитация, фальсификация претендовать на то, чтобы тоже считаться искусством, или нет. На этом вопросе повёрнут Гаспар Винклер, главный герой. На этом вопросе, можно сказать, повёрнут и сам Перек, ведь все его романы до предела насыщены скрытыми и явными цитатами и...
Перек собирает даже свой первый роман из лоскутков. Здесь, среди прочих, поднят тот же вопрос, что и в поздних романах: имеет ли право подделка, имитация, фальсификация претендовать на то, чтобы тоже считаться искусством, или нет. На этом вопросе повёрнут Гаспар Винклер, главный герой. На этом вопросе, можно сказать, повёрнут и сам Перек, ведь все его романы до предела насыщены скрытыми и явными цитатами и автоцитатами.
Если вы не читали Перека, но вам нравятся "Портрет" Гоголя, "Портрет Дориана Грея" Уайльда, "Голем" Майринка", "Франкенштейн" Мэри Шелли (была не была, даже "Код да Винчи"; и добавлю, раз уж пошла тема фальсификаций, "Имитатора" Сергея Есина) и другие произведения о художнике и его творении, о дерзком художнике и его дерзком творении, то от этого романа вы получите огромное удовольствие.
Ну и, кстати, уже после этого романа почитайте остального Перека. Он будет немного другим, но всё же уже знакомым.
Октавио Пас переведен мало, и мне кажется, что вряд ли будет переводиться ещё (хотя ему, в сравнении с другими латиноамериканскими поэтами, ещё повезло). Поэтому такой сборник - драгоценность.
Это только кажется, что "в сборник включены избранные стихи, рассказы, эссе" - на самом деле всё это одно большое лирическое стихотворение. Все его тексты, даже формально прозаические, невероятны поэтичны. При том, что Пас сообщает нам очень важные и умные вещи, он никогда не выглядит...
Это только кажется, что "в сборник включены избранные стихи, рассказы, эссе" - на самом деле всё это одно большое лирическое стихотворение. Все его тексты, даже формально прозаические, невероятны поэтичны. При том, что Пас сообщает нам очень важные и умные вещи, он никогда не выглядит высоколобым философом, а всегда только - поэтом.
"Жить, — говорит Октавио Пас, — это непрестанно прощаться с тем, чем мы были, становясь тем, чем мы будем, вечно чуждым нам будущим. Одиночество — глубинный смысл человеческого бытия."
"Ощущение одиночества, тоска по целостности, от которой мы были отторгнуты,— это тоска по своему месту в пространстве. Согласно очень древнему поверью, которое есть почти у всех народов, это пространство не что иное, как центр мира, «пуп земли». Иногда в это место помещают рай, и оттуда, из этого места, ведет свое мифическое или реальное происхождение данная социальная группа. У ацтеков мертвецы возвращались в Миктлан, место на Севере, откуда они в свое время пришли. Почти все мифы об основании городов и селений упоминают о поисках священного центра, откуда мы были изгнаны. Святые места — Рим, Иерусалим, Мекка — располагаются в центре мира или его символизируют, отсылая к нему. Паломничество в эти святые места — это ритуальное воспроизведение тех странствий, которые каждый народ свершал в своем мифическом прошлом, до того как обосновался в земле обетованной."
"Башня с янтарными стенами,
одинокий лавр на каменной площади,
неожиданный омут,
улыбка в темном переулке,
река, струящаяся среди дворцов,
комета нежная, слепящая внезапно...
Мост, под пролетами которого вечно течет жизнь."
Если в живописи Айвазовский, то в литературе - Джозеф Конрад. Есть какая-то ирония в том, что в литературе морской державы Великобритании самым ярким писателем-маринистом (простите мне это вольное определение) стал поляк. По прочтении "Сердца тьмы", "Тайфуна" и "Фрейи Семи Островов" основным моим желанием было ступить на какой-никакой борт, лишь бы оказаться на воде.
Что касается трагедийности, психологизма и жажды справедливости, то Конрад чем-то похож на...
Что касается трагедийности, психологизма и жажды справедливости, то Конрад чем-то похож на нелюбимого им русского писателя Достоевского.
Глупо, конечно, говорить о классике, что стиль у него отточен, сюжет мастерски выстроен, а персонажи скульптурно вылеплены... Но если вы читаете эти рецензии, значит, вы пока об этом не знаете. Поэтому просто поверьте: вы получите от этих повестей настоящее удовольствие.
Потребность в новом учебнике уже давно назрела. Самый известный и последний учебник для ВУЗов по английской литературе - это "История английской литературы" Нины Павловны Михальской (МГПИ им. В.И.Ленина), написанная ещё где-то в 1980-х годах вместе с Г.В.Аникиным и потом, по ходу времени, перерабатываемая (последнее издание - 2009 г.; в 2009 г. Н.П.Михальской не стало). Выходят, конечно, и сборники статей, и монографии по отдельным английским писателям (прежде всего, их издают...
Может ли новый учебник, написанный в РГГУ, заменить учебник Н.П.Михальской? Ну, складывается такое впечатление, что нет, не может, а может только дополнить, - и необходимо должен дополнять.
Особенность этой книги, мне кажется, вот в чём. Если в классическом учебнике по литературе главное слово - "литература", то здесь доминирует "история", и литература здесь вписана в историю и существует постольку, поскольку она отвечает духу того или иного исторического периода. Например, в одной из заключительных глав поднимается проблема постколониализма; авторов учебника такие писатели, как В.С.Найпол и Д.Лессинг интересуют только в этом ракурсе, остальные грани их творчества остаются за рамками учебника. Этот подход вроде бы и оправдан, ведь эти писатели более всего известны именно в связи с постколониализмом, а всё-таки как будто чего-то не хватает. Или, скажем, в учебнике Н.П.Михальской о Вирджинии Вулф - 9 страниц (из 480), а тут - около двух (потому что Вирджиния Вулф - это одно из лиц модернизма, наряду с Джеймсом Джойсом; в этой же главе внимание уделено Генри Джеймсу, У.Б.Йейтсу и Т.С.Элиоту - в среднем по страничке).
Короче говоря, этот учебник хорош тем, что даёт вам достаточные представления о конктексте, в котором с древнейших времен и до наших дней жила, живёт и будет жить литература Великобритании.
Издана эта книга хорошо. Четыре картинки в неё вклеили, видимо, решив, что совсем без картинок нельзя. Формата она "энциклопедического" - весит больше килограмма, такую наспех в метро не почитаешь. Она для прилежных студентов, занимающихся дома и в библиотеках.
Роман "Саврола" вышел в 1900-м году, когда Черчиллю было 26 лет. Не так уж он был юн, но ведь это был его первый (и последний, как оказалось) роман. Поэтому ждать от этого текста какой-то художественной изощренности не стоит.
Молара и Саврола - два непримиримых врага: президент и революционер, военный диктатор и демократ, - они словно играют в шахматы, и на доске, помимо пешек и более серьезных фигур, конечно же, есть Королева, за которую в итоге и развернётся самая серьёзная борьба....
Молара и Саврола - два непримиримых врага: президент и революционер, военный диктатор и демократ, - они словно играют в шахматы, и на доске, помимо пешек и более серьезных фигур, конечно же, есть Королева, за которую в итоге и развернётся самая серьёзная борьба. Да-да, при том, что борьба начинается из-за их политических амбиций, затем она каким-то немыслимым образом превращается в борьбу за женщину. И, как ни странно, это не делает текст банальным, - наоборот, локальный конфликт в вымышленной Лаурании вдруг перемещается в плоскость общечеловеческую, из злободневности в непреходящесть, а образы Молары и Савролы обретают трагедийные черты.
Если вы, читая "Войну и мир", пропускали батальные сцены, то тут вы не сможете себе этого позволить. Зарисовки на тему политики, дипломатии, военной стратегии, выполненные Черчиллем, - это так же ценно, как, допустим, медицинские вставки в текстах Булгакова и Чехова; или если бы, допустим, люди, играющие в кино врачей или полицейских, были бы одновременно и талантливыми врачами, и превосходными актёрами. В таких эпизодах у Черчилля вам словно бы приоткрывается та сторона жизни политика, которая всегда скрыта от публики; вы видите не только действия политика, но и их причины, и их следствия, и его отношение ко всему этому.
В "Савроле" происходит революция, и на фоне нескольких революций, сотрясавших мир в последние несколько лет, этот роман становится особенно актуальным.
Цирюльник Сиксто Пастор Альсамора высказывает шикарнейшую мысль: "за всю историю человечества многие брадобреи заполучали в непосредственную близость от своих лезвий шею очередного тирана, но ни одному не хватило духа собственноручно свершить справедливость". "Что до меня, черт бы их подрал, — говорил он, растягивая слова в такт медленному скольжению бритвы по кожаному жгуту, — первому же такому засранцу, который попадет в это кресло, перережу горло, не побрезгую".
Такой же...
Такой же свежестью, как эти две фразы, дышит и весь роман. В его героях подкупает прямота, искренность и простодушие вкупе с латиноамериканской страстностью, горячностью и удалью. Эти люди, даже загнанные в угол, даже в цепях - металлических и моральных - всегда свободны. Замечательный, хоть временами и грубоватый роман.
Правильно ли начинать читать Рушди со "Стыда"? Не знаю, но мне после "Стыда" очень хочется продолжить знакомство с Рушди. Он пишет острозаточенную сатиру, описывает мир до правдоподобия абсурдно. Его рассказчик легок на язык, то и дело вклинивает своё "я" в повествование, не имеющее лично к нему ну никакого отношения, и постоянно забегает вперёд, - и при всём том этот роман ладно скроен! Рушди умеет возбудить у читателя любопытство, а заодно посеять в его мозгу...
Пусть британские спецслужбы берегут Рушди как следует! Пусть он пишет ещё!
Читая эту книжку, испытываешь два чувства: скорбь и удовольствие.
Очень уж печален этот рассказ. Но в нём всё так слаженно, одновременно так ново и так знакомо. Это чтение одновременно и серьёзное, и лёгкое.
Ситуация, в которой оказались герои, подана в форме то ли детективного, то ли любовного романа. Всё, как положено в детективе: убийство, разноречивые свидетельские показания, настырный и несговорчивый сыщик. Или как положено в другом жанре: несколько любовных треугольников, и все сердца...
Очень уж печален этот рассказ. Но в нём всё так слаженно, одновременно так ново и так знакомо. Это чтение одновременно и серьёзное, и лёгкое.
Ситуация, в которой оказались герои, подана в форме то ли детективного, то ли любовного романа. Всё, как положено в детективе: убийство, разноречивые свидетельские показания, настырный и несговорчивый сыщик. Или как положено в другом жанре: несколько любовных треугольников, и все сердца разбиты. А еще здесь наши любимые архетипы - и что надо возделывать свой сад, и что люди утратили рай... Рядом с этим - зарисовки из жизни археолога, с одной стороны, ландшафтного дизайнера - с другой, мелкого издателя - с третьей... За всем этим - история человеческих заблуждений. Хорошо ли вы знаете тех, с кем прожили всю жизнь? - спрашивает нас автор. И знаете ли вообще? А если не знаете? И, в таком случае, - почему?
Кто читал "Лунного тигра" Пенелопы Лайвли, найдет здесь знакомые образы; и самый из них яркий - это образ тления (в том смысле, как тлеют угли; и в том смысле, как нечто превращается в тлен). Подвержена ли тлению память? Всё ли может стереть время, или - кто ищет, тот всегда найдёт? Можно ли познакомиться заново с тем, кто умер давным-давно?
По мне, так это ни капельки не пресное чтение. Очень даже увлекательное чтение.
И ещё из книжек в тему. В сборнике австрийской прозы ("Мимо течет Дунай") были новеллы Марлен Хаусхофер "Мы убили Стеллу" и Ингеборг Бахман "Всё". Почитайте, любопытно.
Дорис Лессинг, лауреат всех европейских литературных премий, известна нам прежде всего как романист. В советские годы отдельные ее рассказы включали в коллективные сборники и даже выпустили книгу «Повестей» в 1958-м. Тогда писательнице было уже под сорок, но ее творческий путь только начинался: в литературу она пришла поздно, - и до Нобелевской премии ей оставалось почти 50 лет. Сегодня издатели стараются не связываться с формами мельче романа (и напрасно). Но к русскому читателю книга...
Четыре новеллы, составившие книгу, только на первый взгляд не похожи друг на друга. Внимательный читатель будет вознаграждён за свой труд, обнаружив между четырьмя историями такие связи, о которых он поначалу даже не подозревал.
Три новеллы основаны на реальных событиях. Всё, что описано в "Бабушках", "Виктории и Стэйвни" и "Дитя любви", происходило на самом деле, это не выдумка. Но художественную силу эти истории получили именно в руках Дорис Лессинг. Чем мне всегда нравилась Дорис, так это тем, что никогда нельзя в двух словах рассказать, о чём она написала, - и не покривить душой. В её текстах всегда содержится множество того, что ни в каком пересказе не выразишь и не передашь. Эта книга, как и прочие у Д.Лессинг, не только о явном и прекрасном, но и о глубинных и теневых сторонах человеческой натуры.
Последнее - о переводе. Перевод достойный! Местами вольный, но у переводчиков хороший русский язык, а это сегодня редкость.
В общем, книгу всем рекомендую. И друзьям дарю. Потому что это must read.
За это основательное собрание произведений Ти Эс Элиота мы должны сказать спасибо переводчику Яну Пробштейну. Это нигде особо не подчёркнуто, но именно он - составитель сборника, автор обстоятельного предисловия и новых переводов практически всех вошедших в книгу текстов Элиота. Ян Пробштейн не стал навязывать нам исключительно своё вИдение поэта, нет, Элиот замечательных переводчиков А.Сергеева и В.Топорова занял в книге места не меньше Элиота Я.Пробштейна, - и это основное достоинство...
Книга снабжена примечаниями и комментариями (составленными, по всей видимости, тоже Я.Пробштейном), что не типично для современного книгоиздания, но необходимо в случае с таким непростым поэтом, как Т.С.Элиот.
"Великий Гэтсби" и "Ночь нежна" - классика американской литературы XX века. Они должны быть в багаже каждого образованного человека. В настоящее издание включены 4 романа Фицджеральда, и в аннотациии их достоинства не преувеличены. Впрочем, Фицджеральд в представлении не нуждается, особенно сейчас, после выхода на экраны "Гэтсби" База Лурмана.
Но всё-таки об этом издании нужно сказать. Том снабжен комментариями А.Зверева (какая прекрасная была традиция в советское...
Но всё-таки об этом издании нужно сказать. Том снабжен комментариями А.Зверева (какая прекрасная была традиция в советское время!).
Книга не для чтения в метро, это солидный том для домашнего чтения, не случайно обозначена серия - "ИЛ: Большие книги". Сероватая бумага не раздражает глаз, текст пропечатан хорошо. Типографская краска, к сожалению, размазывается, но в книге из 863 страниц за 400 рублей это простительно.
У меня Фицджеральд есть в других изданиях; это же с удовольствием дарю хорошему человеку. Такую книгу приятно дарить. И читать - тоже.
В книгу включены не просто произведения выдающихся англоязычных писателей, но и переводы выдающегося переводчика - Владимира Александровича Харитонова, ушедшего от нас летом 2010 года.
Если от переводной литературы вы хотите получать наслаждение, то эта книга - для вас. Потому что здесь зарубежные писатели говорят на русском языке, как на родном: до такой степени кропотливо работал В.А.Харитонов над стилем своих переводов.
Ну а тем, кто сам работает переводчиком, эта книга и последующие из...
Если от переводной литературы вы хотите получать наслаждение, то эта книга - для вас. Потому что здесь зарубежные писатели говорят на русском языке, как на родном: до такой степени кропотливо работал В.А.Харитонов над стилем своих переводов.
Ну а тем, кто сам работает переводчиком, эта книга и последующие из данной серии, просто must have.
По оформлению. Плотная белая бумага, чёткий шрифт; краска, как всегда, немного смазывается, но в целом издание хорошее.
Предисловие Елены Баевской, лаконичное, точное и содержательное, поможет студентам при подготовке к экзамену по зарубежной литературе. Помогут и Примечания, которыми снабжено данное издание, раскрывающие топонимику текста, проясняющие уже не совсем понятные для современного читателя имена, названия, события.
Новый перевод будет интересен всем любителям текучей, богатой на слова и наэлектризованной эстетикой прозы Марселя Пруста.
Тем же, кто и вовсе не знаком с М.Прустом, непременно понравится...
Новый перевод будет интересен всем любителям текучей, богатой на слова и наэлектризованной эстетикой прозы Марселя Пруста.
Тем же, кто и вовсе не знаком с М.Прустом, непременно понравится этот роман, повествующий о муках и восторгах любви к женщине и к искусству.
"Эмали и камеи" непременно должны быть у каждого ценителя поэзии. Начав читать Великого Тео, Вы сразу в него влюбитесь, потому что его стихи, превосходно переведенные Николаем Гумилёвым, по-настоящему изящны и прекрасны. Это тот случай, когда ни в одном стихотворении нет ни одного лишнего слова, когда язык поэта завораживает, обволакивает и заколдовывает вас.
От книги, изданной "Радугой" в 1989 году, данное издание отличается:
1) вместо предисловия Г.Косикова дано...
От книги, изданной "Радугой" в 1989 году, данное издание отличается:
1) вместо предисловия Г.Косикова дано предисловие С.Зенкина;
2) здесь нет "Приложения" (т.е. стихов Т.Готье в переводах других русских и советских поэтов и переводчиков). Недостаток ли это? Для библиографов - да. Для читателей - нет: это тот редкий случай, когда дарования автора и переводчика равновелики.
Как и все книги этой серии, данное издание приятно держать в руках и удобно читать там, где хочется читать стихи: в парках, в скверах, на природе... И дома. Ну, вы понимаете.
Прекрасное издание. Оформление: супер-обложка, очень плотная белоснежная бумага, высокое качество печати.
По содержанию всё уже указано в описании товара. Отличие от издания 2002 года (тоже выходившего в ОГИ и уже давно пропавшего из продажи) в том, что настоящее издание не билингва, зато добавлены переводы циклов "Тюрьма", "Великая тайна" и книги прозы "Воспоминания видят меня".
Бесценное приобретение для всех поклонников современной поэзии и тех, кто следит за...
По содержанию всё уже указано в описании товара. Отличие от издания 2002 года (тоже выходившего в ОГИ и уже давно пропавшего из продажи) в том, что настоящее издание не билингва, зато добавлены переводы циклов "Тюрьма", "Великая тайна" и книги прозы "Воспоминания видят меня".
Бесценное приобретение для всех поклонников современной поэзии и тех, кто следит за Нобелевской премией.
Адам Полло, герой этой книги, - кто он? Первый человек или последний, интеллектуал с дипломами трёх университетов или просто мальчишка, преступник или больной? Полон он или пол, наконец?
В предисловии к роману сам автор говорит об отвлечённости сюжета и вычурности стиля, но также о сходстве "Протокола" с детективным романом. Головоломок здесь предостаточно. И провокаций. И поэтичности. В этот роман, подкупающий своей искренностью и непосредственностью, 23-летний Леклезио вложил весь...
В предисловии к роману сам автор говорит об отвлечённости сюжета и вычурности стиля, но также о сходстве "Протокола" с детективным романом. Головоломок здесь предостаточно. И провокаций. И поэтичности. В этот роман, подкупающий своей искренностью и непосредственностью, 23-летний Леклезио вложил весь свой юношеский пыл и запал.
Качество печати высокое, бумага плотная белая, иллюстраций нет.
Роман для тех, кто не может понять, за что Леклезио дали Нобелевскую премию.
Пусть название не пугает, в этом романе нет физиологических описаний голода, панорам осажденных городов, детализированного изображения концлагерей. Это история одной семьи - выходцев с Маврикия (родители самого Леклезио тоже оттуда), поселившихся в самом сердце Парижа, и история крушения всех их честолюбивых планов и надежд. Как "Будденброки" Томаса Манна, это - история гибели одного семейства, но гибели...
Пусть название не пугает, в этом романе нет физиологических описаний голода, панорам осажденных городов, детализированного изображения концлагерей. Это история одной семьи - выходцев с Маврикия (родители самого Леклезио тоже оттуда), поселившихся в самом сердце Парижа, и история крушения всех их честолюбивых планов и надежд. Как "Будденброки" Томаса Манна, это - история гибели одного семейства, но гибели более стремительной, потому что на дворе уже не размеренный XIX век, а середина XX и Вторая мировая война. Как и у Томаса Манна, гибнущее семейство Леклезио - это символ. Символ крушения прежних идеалов, старого, довоенного, всё ещё наивного мира, в котором люди и вообразить не могли, что когда-нибудь можно будет долететь из Франции в Америку на самолёте.
И тем не менее у Леклезио, в отличие от Томаса Манна, финал романа жизнеутверждающий. Какой? Читайте.
Очень ёмкий и живой роман. Оригинальное название: "Ritournelle de la faim"; написан и издан в 2008 году, переведён на русский в 2011.
___
Качество печати высокое, бумага плотная, белая. Шрифт крупный.
Сэйс Нотебоом пишет о странных и необычных людях: они ведут себя чудаковато, нелогично мыслят, говорят как бы сами с собой. Но они симпатичны и притягательны, потому что они - хорошие люди. И хотя минорный мотив вечного поиска и одиночества в этом романе звучит явно, всё же печаль читательская светла: пустившись на поиски мечты, Филип встречает на своём пути уникальных, неповторимых людей, и в каждом видит собственное отражение. Поэтому так ли уж абсолютно одиночество?
Очень лиричная и в то же...
Очень лиричная и в то же время увлекательная книга.
Качество печати хорошее, бумага плотная, формат издания уменьшенный - книгу легко читать даже в людных местах (например, в метро, если кому нравится).
Известный литературовед и литературный критик профессор И.О.Шайтанов работал над этой книгой долго, и она получилась серьёзной и нескучной одновременно. Будучи главным редактором журнала "Вопросы литературы" и печатаясь время от времени на его страницах, И.О.Шайтанов пишет о довольно сложных вещах по-журнальному увлекательно, то есть не отходя от норм научного стиля, но и не превращая свой язык в "птичий", понятный лишь узкому кругу специалистов. Хотя книга рекомендована...
Писатель Петер Штамм обаятелен. Его истории легки, светлы и печальны. Они утверждают жизнь, любовь и милосердие.
Совершенно ненавязчивые рассказы, которые можно читать в любом настроении.
В 15 лет не мальчик, но юноша:) Я не говорю про мужчину:) Хотя Александр Македонский в его возрасте... да что там.
Итоги Второй мировой - это то, на чём вся книга держится.
Вас послушать, так и "Вертера" надо в костёр.
Про кондуктора очень легко. Раньше, знаете ли (в стародавние, значит, времена), грамотных были единицы. Но деньги сосчитать мог любой. Для этого не надо уметь читать и писать.
Мне кажется, российский читатель не так глуп, как кажется людям в университетах. Если ему...
Итоги Второй мировой - это то, на чём вся книга держится.
Вас послушать, так и "Вертера" надо в костёр.
Про кондуктора очень легко. Раньше, знаете ли (в стародавние, значит, времена), грамотных были единицы. Но деньги сосчитать мог любой. Для этого не надо уметь читать и писать.
Мне кажется, российский читатель не так глуп, как кажется людям в университетах. Если ему нравится, значит, там что-то есть. А те, кому не хватает подготовки, просто за книги не берутся. Куда им до Шлинка... (личные наблюдения).
Роман "Пустыня" вышел в 1980 году, а уже в 1984 был опубликован на русском языке.
Книга актуальна по сей день. Она построена на оппозициях (правоверные мусульмане и европейские "христиане", единственная религия которых - деньги; Пустыня и крупный европейскй город, причём истинной пустыней оказывается, как ни странно, именно город; бесчеловечная цивилизация и естественные люди...). Здесь переплетены притчевость и реализм (можно сказать, остросоциальный), что делает чтение...
Книга актуальна по сей день. Она построена на оппозициях (правоверные мусульмане и европейские "христиане", единственная религия которых - деньги; Пустыня и крупный европейскй город, причём истинной пустыней оказывается, как ни странно, именно город; бесчеловечная цивилизация и естественные люди...). Здесь переплетены притчевость и реализм (можно сказать, остросоциальный), что делает чтение книги - вкусным...
Это книга о конфликте двух поколений германцев, отцов - воевавших за Гитлера или не выступавших против него, и детей, родившихся после поражения нацизма, в новом мире, глубокого осуждавшем бесчеловечность гилеровского режима.
Эта книга многогранна (о чём свидетельсвует и предыдущий отзыв; мне не приходило в голову смотреть на неё через призму педофилии, потому что в 15 лет - не мальчик, но уже юноша). Её содержание может вызывать бесконечные споры (как и форма). И все мнения о ней -...
Эта книга многогранна (о чём свидетельсвует и предыдущий отзыв; мне не приходило в голову смотреть на неё через призму педофилии, потому что в 15 лет - не мальчик, но уже юноша). Её содержание может вызывать бесконечные споры (как и форма). И все мнения о ней - справедливы и несправедливы одновременно, и единственно верной трактовки быть не может - как это всегда и случается с настоящими художественными произведениями. Её стоит прочитать, только подходить к ней нужно с открытой душой и раскрепощённым сознанием, без стереотипов.
Всем не угодишь. Очевидно, нареканий было бы меньше, если бы акция просто, без затей, закончилась - 1 января, как и обещали.
P.S. Скорее всего, с первого февраля продолжу что-то оставлять. И сейчас есть что сказать, но мне совсем не нравится цифра "0". Если бы никакого значка рядом с январскими рецензиями не стояло, можно было бы писать. А так - ноль... как будто рецензия плохая:)
Что такое эта книга? – спрашиваю себя, перелистнув последнюю страницу. Очень белую, очень плотную страницу. Из такой бумаги делают альбомы для рисования...
...Но что такое всё же эта книга?..
Это жизнь, обращающая мысли и страхи свои к смерти. Это детство, отрочество, юность, молодость, зрелость, старость – человека, людей, человечества. Это образное мышление художника, чувствующего мир и обнимающего мир своей мыслью, но прежде всего – душой. Это Мальте Бригге, одинокий чужак. И его семья. И...
...Но что такое всё же эта книга?..
Это жизнь, обращающая мысли и страхи свои к смерти. Это детство, отрочество, юность, молодость, зрелость, старость – человека, людей, человечества. Это образное мышление художника, чувствующего мир и обнимающего мир своей мыслью, но прежде всего – душой. Это Мальте Бригге, одинокий чужак. И его семья. И аристократические рода Дании, и короли, и герцоги, и ложные цари. И Мальте Бригге – нищий отшельник из богатой семьи. Это любовь и целомудренность. Это призраки и тела. Это притчи, это теологическая рефлексия и – мистика.
В романе Рильке есть всё. Его надо читать медленно, по одной строчке, потому что каждая строчка здесь весит столько же, сколько весит она в поэзии. Читать "Записки..." в метро нельзя. Если нравится читать в метро, покупайте Донцову. А для Рильке нужно время и собранность.
Имя Прилепина чаще звучит в связи с политикой. В какой он там партии состоит, против какой там власти выступает...
Но для литературы это мелочь. Пишет Прилепин просто и хорошо.
"Грех" - это роман в рассказах (жанр сегодня довольно популярный). Это даже нечто среднее между сборником рассказов и романом в рассказах. В принципе, можно читать рассказы и совсем не в том порядке, в каком их расположил автор.
Открывает книгу вступительная статья Дмитрия Быкова о Захаре Прилепине.
Если вы читали книгу "Маара и Данн", вы будете просто опьянены началом этого романа. Вода, вода, вода - после бесконечных засух первой части дилогии.
Землю в будущем ждут сплошные войны. Дети идут против отцов.
Финал романа остаётся открытым: ждать новых войн или всё-таки их не будет?
Откровенно говоря, в творчестве Дорис Лессинг романы о Мааре и Данне мне кажутся наименее увлекательными, уж не знаю почему. Цикл "Канопус в Аргосе" гораздо интереснее. Ну, о "Пятом...
Землю в будущем ждут сплошные войны. Дети идут против отцов.
Финал романа остаётся открытым: ждать новых войн или всё-таки их не будет?
Откровенно говоря, в творчестве Дорис Лессинг романы о Мааре и Данне мне кажутся наименее увлекательными, уж не знаю почему. Цикл "Канопус в Аргосе" гораздо интереснее. Ну, о "Пятом ребёнке" и говорить не приходится.
"Большая Пятёрка"... Дорис Лессинг пишет о внеземных цивилизациях, но как красноречивы намёки на нынешнюю Землю!
Амбиен Вторая рассказывает народам об опасности, которая грозит Роанде (Шикасте), а вместе с тем и всему миру. Мы с вами читаем запретный документ, который позже Большая Четвёрка назовёт подделкой, провокацией... А Амбиен Вторая Роандианская окажется в ссылке.
Читайте Дорис Лессинг между строк. Хотя она, конечно, всего лишь интересно рассказывает истории.
"А к чему я все это вам рассказал?
Да к тому, что развитие не всегда идет в одну сторону, это вовсе не обязательно".
Никогда не стоит воспринимать то, что рассказывает Дорис Лессинг, буквально. И в разгадывании аллегорий ходить по мелководью тоже гиблое дело. Не стоит думать, что Зона Три - это женское начало, а Зона Четыре - мужское. Тогда что же Зона Пять?..
Помимо аллегоричности и некоей притчевости, этот роман ироничен.
Ну, чем не ирония? - С самого начала Дорис Лессинг...
Да к тому, что развитие не всегда идет в одну сторону, это вовсе не обязательно".
Никогда не стоит воспринимать то, что рассказывает Дорис Лессинг, буквально. И в разгадывании аллегорий ходить по мелководью тоже гиблое дело. Не стоит думать, что Зона Три - это женское начало, а Зона Четыре - мужское. Тогда что же Зона Пять?..
Помимо аллегоричности и некоей притчевости, этот роман ироничен.
Ну, чем не ирония? - С самого начала Дорис Лессинг сопровождает некоторые яркие сцены вставками, "иллюстрациями", где описывает картины, которые "летописцы и художники" Зоны Три создали по мотивам этих событий: "Наши летописцы и художники сумели неплохо обыграть эту перепалку между Эл-Ит и солдатами...", "Этот сюжет тоже относится к излюбленным у наших сказителей и художников: Эл-Ит на своём усталом коне в окружении грубых хохочущих мужиков", "Этот сюжет у нас тоже очень любят..." и так далее.
Этот роман - второй из цикла. Это вторая часть космологии (или космогонии?..), созданной Дорис Лессинг.
Само по себе это пособие очень хорошо. Обстоятельно изложены типичные ошибки, определены нормы русского языка. Если хотите заняться редакторской или корректорской работой, делайте эту книгу настольной.
Но я сравниваю с "Практической стилистикой" Розенталя; там всё написано гораздо лаконичнее и понятнее. Розенталь на двух страницах расскажет то, что у Голуб займёт все десять. Может, он менее подробен, зато и понять его проще.
А так, издание стоит иметь дома. Во-первых, содержательно,...
Но я сравниваю с "Практической стилистикой" Розенталя; там всё написано гораздо лаконичнее и понятнее. Розенталь на двух страницах расскажет то, что у Голуб займёт все десять. Может, он менее подробен, зато и понять его проще.
А так, издание стоит иметь дома. Во-первых, содержательно, во-вторых, сделано аккуратно и красиво. Приятно в руках держать.
Сборник пьес Евгения Гришковца. Отличное чтение на зимние каникулы. Гришковец говорит с вами на одном языке, это - его метод, и этим он подкупает. Он говорит о том, что все мы каждый день видим, но почему-то не замечаем.
Правда, мне лично этой книги оказалось достаточно. Других сочинений Гришковца в моей домашней библиотеке нет. Однако с этим изданием расставаться тоже не собираюсь.
Белая бумага, чётко пропечатан текст, шрифты варьируются (активно используются возможности полиграфии)....
Правда, мне лично этой книги оказалось достаточно. Других сочинений Гришковца в моей домашней библиотеке нет. Однако с этим изданием расставаться тоже не собираюсь.
Белая бумага, чётко пропечатан текст, шрифты варьируются (активно используются возможности полиграфии). Весьма приличное издание.
Этот роман Набокова понравится вам, даже если вы не знаете, кто такой Набоков. Всё, что вам нужно, - любить литературу.
Искромётно, остроумно, иронично.
Карманное издание. Не белоснежная, но светлая и плотная бумага.
Название у романа говорящее. Но гомосексуализм - это не единственная тема, которой касается здесь Пруст. Впрочем, как и всегда.
Этот том - один из самых объёмных в эпопее Пруста. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он издан на жёлтой пористой бумаге. Но можно ли привередничать в отношении Пруста?..
Вам, если вы не давний поклонник Пруста, будет непросто понять всю ценность мероприятия, предпринятого "Амфорой". Пруст был в последний раз полностью издан в 1990 году,...
Этот том - один из самых объёмных в эпопее Пруста. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он издан на жёлтой пористой бумаге. Но можно ли привередничать в отношении Пруста?..
Вам, если вы не давний поклонник Пруста, будет непросто понять всю ценность мероприятия, предпринятого "Амфорой". Пруст был в последний раз полностью издан в 1990 году, издательством "Республика". После этого отдельные попытки издания совершались в отношении "В сторону Свана" и "Под сенью девушек в цвету". Всех семи томов найти нигде, кроме букинистов и библиотек, было невозможно.
А теперь у нас есть эта замечательная серия. Мне кажется, эти книги надо просто хватать, пока не закончился тираж.
Французское общество раскололось надвое: сторонников Дрейфуса и его противников. Еврейский вопрос как никогда живо и возбуждённо обсуждается в высшем свете.
Снобизм, (анти)семитизм - всего лишь две из огромного спектра проблем, волнующих Марселя - героя романа Марселя Пруста. В неспешном повествовании раскрывается Франция рубежа XIX и XX веков - во всём своём великолепии и низости.
Роман в переводе Н.Любимова откомментировали О.Е.Волчек, С.Л.Фокин.
Бумага белая, плотная.
В этом издании роман Пруста представлен в переводе Николая Любимова. Переводе, надо сказать, не полном (об этом подробнее можно прочесть в Примечаниях). Поэтому в том включено Приложение: Л.Цывьян доперевёл то, что не закончил Любимов.
Примечания к этому и прочим томам, изданным в той же серии, составлены О.Е.Волчек, С.Л.Фокиным.
Моя любовь к Прусту началась с этого тома. И, что интересно, можно совершенно спокойно читать и с 5 тома, и с 3 - без разницы. Сюжет - это самый последний по важности компонент романов Пруста. Здесь главное - поток сознания.
Пруст прекрасен, когда рассуждает о музыке, живописи, вообще - об искусстве.
И этот размеренный ритм повествования... Сначала трудно: один абзац занимает несколько страниц, но потом втягиваешься.
Читаешь эту книгу и думаешь: здорово!
Дорис Лессинг часто задумывается в своих романах либо о первых днях земли, либо о последних. Вот в "Расщелине" она писала, что люди начались с женщин. Здесь пишет, что человечество - это потомки наиболее развитых обезьян и высокоразвитых, прекрасных инопланетян.
Человечество на последнем своём издыхании выглядит убожественно...
Шикаста (в прошлом Роанда) - это наша с вами Земля.
"Шикаста" - очень известный, популярный во всём мире...
Дорис Лессинг часто задумывается в своих романах либо о первых днях земли, либо о последних. Вот в "Расщелине" она писала, что люди начались с женщин. Здесь пишет, что человечество - это потомки наиболее развитых обезьян и высокоразвитых, прекрасных инопланетян.
Человечество на последнем своём издыхании выглядит убожественно...
Шикаста (в прошлом Роанда) - это наша с вами Земля.
"Шикаста" - очень известный, популярный во всём мире роман Дорис Лессинг. И не случайно. Его действительно стоит прочесть.
У Дорис Лессинг чаще всего романы строятся на волнениях и передвижениях.
Скажем так, наступил кризис и люди, кто-то раньше, кто-то позже, кинулись искать лучшей жизни. Анархия в мире, анархия в душах людей. Всякой власти, всякому порядку неизбежно приходит конец. Дикая природа человека одерживает верх над цивилизацией. А потом, как-нибудь, победит цивилизация. И вновь, спустя какое-то время, наступит анархия.
В этом романе есть незабываемый персонаж - котопёс Хуго. Хуго - это то, что...
Скажем так, наступил кризис и люди, кто-то раньше, кто-то позже, кинулись искать лучшей жизни. Анархия в мире, анархия в душах людей. Всякой власти, всякому порядку неизбежно приходит конец. Дикая природа человека одерживает верх над цивилизацией. А потом, как-нибудь, победит цивилизация. И вновь, спустя какое-то время, наступит анархия.
В этом романе есть незабываемый персонаж - котопёс Хуго. Хуго - это то, что происходит в человеческом мире.
Нет смысла пересказывать роман. Его надо прочитать. Во-первых, увлекательно, во-вторых, наводит на многие-многие мысли, долгие-долгие размышления.
Это не научная фантастика. Да, повествуется о земле через несколько веков после нашего времени. Но сами по себе картины, предстающие взору читателя, взяты из жизни. Африканская засуха, которую Дорис Лессинг видела сама - во всей красе в этом романе.
Приключения Маары и Данна увлекательны. Но важнее, думаю, другое. Дорис Лессинг пишет, в сущности, о том, как важна память. Жизненно важно хранить весь тот опыт, что копило, а теперь теряет человечество. Без памяти все мы не более чем рабы......
Приключения Маары и Данна увлекательны. Но важнее, думаю, другое. Дорис Лессинг пишет, в сущности, о том, как важна память. Жизненно важно хранить весь тот опыт, что копило, а теперь теряет человечество. Без памяти все мы не более чем рабы... Память - это то, что даёт нам свободу и даже власть.
Не знаете, что почитать?