Рецензии на книгу «Кудряшка» Кира Грозная

Интересно читать обе повести. Просто чисто интересно.
Наверное это и значит - хороший писатель.
У Киры не бабий вой и не жалобная книга - два наших основных женских жанра. А именно свидетельство. Здорово. Хотя я сперва прочла рецензию Аглаи Топоровой, а потом обе повести, и думаю: а какие там собственно ужасы?
Все вроде хорошо: жилье есть, муж помогает...
Ну да, есть такой новый жанр - я его окрестила "Морозко".
Книга Елены Кореневой "Идиотка" - родоначльник этого жара.
"Морозко" - потому что:
- Холодно ли тебе девица?
- Нет, мне тепло, дедушка.
Таковы отношения с мирозданием, у пишущих в этом жанре.
Я вспомнила, какую ярость вызвала когда-то у Аглаи книга Анны Старобинец - классическая "книга жалоб", хотя по моему, отлично получившаяся. Так обычно женщины и пишут, в привычном жанре «Книга жалоб».
У Киры одна из героинь – Ляля, существует в такой вот системе - поиск виноватых. У главной героини - виноватых нет. Жаловаться некму и не на кого. Есть женщины которые живут именно так. В системе «Морозко», а не «Книга жалоб».
Наверное и я живу так. И Аглая. Поэтому, так ценна для нас эта книга. Помимо того, что она интересно написана, личность автора, она такая - своя.
Юлия Беломлинская. писатель.

Книга написана простым, но изящным и захватывавшим языком, читается на одном дыхании. Однако это отнюдь не развлекательное чтиво, но глубокая, в чём-то даже философская история, цепляющая своей простотой и жестокой обыденностью. Заставляет о многом задуматься. Браво

С моей точки зрения книга Киры Грозной является событием современной литературной жизни. Она дает нам подробный, без прикрас и нравоучений анализ жизни простых людей, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, и, которыми сами являемся. Перед нами глубокая психологическая драма, написанная прозрачным, но ярким языком, отражающая все тяготы и радости сегодняшнего человека, а значит очерчивающая узловые моменты современной жизни.
Психологические портреты героев выверены, даются в легкой, ненавязчивой манере через их диалоги и поступки. А сами поступки естественным образом вытекают из психологических характеристик каждого действующего лица. Поэтому в произведении все обосновано и отсутствует фальшь. Важно, что Кире Грозной присущ немногословный Чеховский стиль. Скука при чтении полностью отсутствует, и ты ловишь себя на том, что не замечаешь, как переворачиваешь страницы.
При чтении этой книги невольно вспоминаешь романы Артура Хейли. Однако, никакого подражания у автора не наблюдается. Работа милиции описывается по своему, но так живо и правдиво, что читая у тебя создается ощущение, что вместе с героями находишься в Управлении, в их кабинетах, беседуешь с ними, грустишь и радуешься. Редкий дар Киры Грозной.
Самое главное, что представленная книга – это не просто реализм, а абсолютно беспощадный реализм. Да, вот такие мы, да, вот такова наша жизнь со своими горестями, но и радостями тоже! Я не сомневаюсь, что Николай Васильевич и Антон Павлович прочли бы эту книгу, и она бы им понравилась. Жюри литературного конкурса совершенно справедливо удостоили другую отличную книгу Киры Грозной “Невеста Иуды” премией имени Н.В.Гоголя. Читая эти книги, вы обогатите себя.

Член Союза писателей
Санкт-Петербурга Пигаревский П.В.

Критерии оценки книг у каждого свои. У меня они чисто субъективные, основанные на неких внутренних ощущениях. Если я после прочитанного хожу и думаю о книге, если мне хочется читать её со стаканом чая и бутербродом, если мне представляются герои, как живые - то это высший пилотаж! Именно такое ощущение вызвала повесть «Кудряшка».
Считаю, что автор сделал смелую попытку написать культовую книгу для родителей, имеющих «проблемных» детей. И при этом — ни намёка на сентиментальность, слезливость, депрессивность. Просто жизнь семьи, в которой растёт сын-аутист. Нет, повесть не посвящена целиком ребёнку. Здесь есть всё, что составляет обычное бытие — работа, семейные разногласия, отношения с друзьями-приятелями. Но стержнем всего этого остаётся необычный мальчик Павлик по прозвищу Кудряшка.
Как воспитывать ребёнка, который живёт в своём, ото всех закрытом мире? Как найти с ним контакт? Как вообще принять мысль, что у тебя ТАКОЙ сын, сохранив при этом жизнелюбие, не погрязнув в мрачной тоске? На все эти вопросы Кира Грозная отвечает простыми словами, без патетики и вычурного «психологизма».
Но текст книги далеко не прост. Он поражает необыкновенной внутренней мелодией — то рыдает, как рояль, то взлетает до пронзительных скрипичных трелей. Потрясающе описаны сны главной героини Вики — это живые видеоклипы.
Не менее живыми кажутся персонажи. Вику и её мужа Алексея местами жалко до слёз, причём, когда жалко одного - другой в это же время безумно злит. А потом наоборот! Одновременно с центральной линией в повести есть три параллельных сюжета — несдержанной до дикости соседки Ляли, странноватой Юльки и откровенно придурочного азербайджанца Самира. Эти люди косвенно связаны с Кудряшкой, отмечают этапы жизни его и всей семьи, поэтому органично вписываются в ткань повествования. Я бы сказала, делают её живописнее.

В повести много атмосферных сцен — например, о заусенцах, которые Павлик обгрызает до мяса. Вся семья борется с этой дурной привычкой, а мальчик стоит на своём. Не помогают даже вязаные перчатки… Завершает эпизод симпатичная фраза, которая смотрится, как печально-лукавая улыбка — не распустит перчатки, так разгрызёт! В одной строчке автору удалось отразить характер особенного, необычного человека.
Запомнился эпизод о социальном эксперименте про "крутилки", которые мастерят для Павлика из деревянных катушек для ниток. В наши дни катушки делают из картона, поэтому все родные, знакомые и коллеги приносят Вике старые, ещё советские катушки. Эпизод звучит как вопрос обществу — а знаете ли вы, кто такой аутист? Чем он живёт? Каков изнутри его мир, эта неведомая для нас планета?
«Кудряшка» — добрая, грустная и вместе с тем оптимистичная повесть. Мы люди. Мы разные. Мы должны понимать и принимать друг друга. Таким видится мне внутренний посыл книги.

В 2000-е годы «Лимбус-Пресс» был одним из ведущих издательств, специализирующихся на современной прозе. Сколько новых имен было открыто! У издательства были свое лицо, свой стиль, свои интересные серии. По сути, выбор «Лимбуса» сам по себе служил знаком качества.
Однако ассортимент последних лет порой стал озадачивать. Все меньше происходит ярких открытий. Возможно, причиной тому стала монополизация книжного рынка. Яркие авторы уходят в «Эксмо», а маленькие и средние издательства остаются в растерянности и не знают, как найти новых перспективных писателей. В «Лимбусе» стали появляться настолько «случайные» тексты, что волей-неволей задумаешься: может быть, эти книги издаются за счет авторов и это дает издателям возможность хоть как-то удержаться на плаву?
Как бы там ни было, появление в ассортименте «Лимбуса» книги Киры Грозной свидетельствует о кризисе, в котором издательство находится. Потому как текст по своему качеству совершенно точно относится к разряду графоманских. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это определить. Это очевидно и критику, и обычному читателю.
В тексте нет композиции: рассказчица пересказывает факты, отрывки и обрывки своей биографии в произвольном порядке, как бог на душу положит. Напоминает застольную беседу в духе «А вот у меня еще случай был…» Нет понимания того, что в книге должно быть действие, что события должны выстраиваться в цепочку, к чему-то вести. Рассказчица просто фиксирует все, что попадается под руку, без разбора. Что-то увидела, какие-то сплетни услышала — всё в текст, всё сгодится. Авось и так сойдет.
В тексте нет художественных образов: о героях, конечно, сообщаются кое-какие сведения, есть какие-то эпизоды с участием того или иного героя… Но лишь затем, чтобы на следующей странице выбросить героя за борт и больше никогда о нем не вспоминать.
Отсутствует психологизм: поведение героев зачастую никак рассказчицей не комментируется, не оценивается. Свое состояние рассказчица чаще всего тоже не осознает, не может дать ему верного толкования, не находит в себе мужества быть честной с самой собой и читателем. Не видит причинно-следственных связей. И все это печально вдвойне, потому что рассказчица — по профессии психолог.
Нет языка, нет индивидуально-авторского стиля. Хотя стоит признать, что это графомания из разряда легко читаемых: язык простой, не труднопроходимый.
Если считать, что произведение автобиографично, то такой текст мог бы быть интересен только потомкам писателя и ее самым близким людям. Многие пишут мемуары, дневники… Бывает, что и дневники обычных людей становятся документом эпохи. Почему бы и нет, почему бы и не написать, если уж так сильно хочется, почему бы и не хранить всё это добро в семейном архиве? Да ради бога.
Но вот публиковать-то это зачем? Кто это будет читать, кроме друзей, знакомых и родственников? Зачем эти беспомощные тексты вынесены на суд широкой общественности?
…Авторитетное издательство поддержало автора своей маркой. Предисловие к книге написал замечательный писатель Валерий Попов. А не менее замечательный писатель Илья Бояшов выдвинул книгу в лонг-лист «Нацбеста». Медвежья услуга. Уважаемые издатели и писатели, желая помочь своей подопечной, попросту выставили ее на посмешище.

Браженская Наталья
Мне очень приятно осознавать, что я живу во время творящейся истории. Кира Грозная - является одним из тех авторов, кто сейчас эту историю творит. "Кудряшка" - это не про сопли нескончаемого счастья, не про хэппи энд, эта книга, в традициях русской литературы, о жизни. Главной героиней - Викой, может быть любая женщина и жить она может в любом городе, но осознать в чем прелесть ее простой и незамысловатой жизни может не каждая. Эта книга о просто жизни обычной женщины трогает невероятно и возвращает нас к хорошей русской литературе.

Дети ЕГЭ Михаил Ярцев
Дмитрий Быков в одной из своих статей развенчивает «довлатовский миф» (посмотреть можно на www.sobaka.ru), перемещая Сергея Довлатова в «средний ряд беллетристики» и сетуя, что тот был (а для меня и остается) «главной звездой на постсоветском литературном пространстве». По мнению Быкова, ум и талант которого высоко ценю, произведения Довлатова – байки, давно утратившие и своего читателя, и актуальность.

Быков от пишущих требует разрыва аорты, чего у Довлатова нет…

Прочел повесть «Духовный наставник» из книги Киры Грозной «Кудряшка». Свое мнение я оставил бы при себе, если бы не ознакомился с отзывом на книгу некоей Александры Плаксиной, выложенной на сайте www.labirint.ru/bookHYPERLINK "http://www.labirint.ru/books/724681/"s/724681/. Плаксина обвиняет Грозную в том же, в чем и Быков Довлатова: в «невразумительности» истории, рассказанной «на уровне баек».

Василий Розанов, которого А. П. вряд ли читала, сказал: «...на рай потому именно и надеюсь, что всеконечно признаю и утверждаю ад». Грозная в своих «байках» «утверждает ад», но не устает надеяться. Не заметить эту надежду может только малообразованный человек, либо представитель поколения «детей ЕГЭ», изучавших русскую литературу с одной целью – поставить в опроснике галочку в нужном месте.

В повести К. Грозной нет разрывов аорты, там незамысловато рассказана история жизни человека, полная передряг, надежд, разочарований, что и составляет жизнь большинства. Из таких коллизий, как из пазлов, сложена история постсоветской России. Во время всеобщей растерянности, утраты ориентиров, которое, драпируя боль ерничеством, описывает автор, каждый выживал, один на один с Молохом даже не рынка – смеси базара, городской управы и бандитской малины. Как юная героиня повести, выброшенная в чужую и агрессивную среду – в милицию.

Вам напомнить об инженерах и офицерах, превратившихся в печников и подсобных рабочих, о слабых, спившихся и потерявших себя? «Страну вышибли из-под ног, как табуретку», – тут лучше Дмитрия Быкова не скажешь.

Кира Грозная не повисла в петле, а состоялась, и смогла интересно рассказать об этом. Попеняю автору на излишнюю мягкость. Нравы были жестче, дураки дуболомнее, подлецы – подлее, мерзости – мерзее, бюрократия – бездушней, запои – тяжелее. Грозная не смакует подробности, проявляя такт. Напиши она «а ля Сорокин» – и книга стала бы скандально известной.

Претензии Плаксиной: «типа юмор, типа смешно...» и «нет психологизма..» Можете представить, чтобы Г. Юзефович или М. Чудакова, критики недосягаемого для Плаксиной уровня, клеймили авторов кондовым «нет психологизма!» Добились бы они свой славы подобными экзерсисами?!

Плаксинское «бессмертное и вечнозеленое», как шахматная партия Андерсен-Кизерицкий, «нет портретов героев» – напомнило частушку моей школьной поры: «Полюбила хунвейбина И повесила портрет. Прихожу домой с работы: Бин висит, Чего-то нет». Видимо, читая повесть, Александра Плаксина более всего искала в тексте не «бин», а то «чего-то нет»...

«Автор не просто не в состоянии дать характеристики персонажам...» Это не ошибка, это прямая цитата без лакун! Перечитал три раза – не понял; это даже не сюрреализм, а дадаизм какой-то! Булгаковский герой сказал: «Поздравляю вас, гражданин, соврамши!», так и я скажу: «Поздравляю вас, граждане, у нас новый критик!»

Если вдруг Плаксина прочтет сии заметки и задумает свести счеты с жизнью, могу дать неплохой совет, причем «безвозмездно, то есть даром», как говаривала Сова (Винни Пуха наш подросток, надеюсь, освоил). Александра, прочтите «Госпиталь» Михаила Елизарова, где портреты героев очерчены лишь абрисом, и на сайтах поделитесь мнением, что это беспортретная байка! Поклонники творчества Елизарова, люди более горячие, нежели поклонники Грозной, найдут вас даже в Коста-Рике и растерзают. В лучшем случая сделают то, что сделал в «Госпитале» старший сержант с первогодком-«духом».

Кстати, «Госпиталь» и «Наставник» концептуально близки, обе книги – о мире насилия и бесправия, в который погружен герой. Но если насилие Елизарова страшно своей физиологичностью, то у Грозной это ежедневное изнасилование души героини, поставленной на грань выживания, страпонами конформизма и страха перед будущим. И истощающая борьба всеми средствами, в финале которой маячит «желтый дом».

Наконец, о том, что уже «по ту сторону добра». Плаксина обвиняет незнакомого человека в профнепригодности только потому, что ей не понравилась книжка. «Как такой автор возглавляет литературный журнал?» (Дальше Маршак: «Ура! Долой! Караул! Разбой!») Спрошу: открывала ли критикесса «Аврору» периода редакторства Грозной? Интересовалась, какие корифеи публиковались там? Валерий Попов (по Быкову, «номер один» в петербургской литературе за последние полвека) и Анатолий Ким, Александр Городницкий и Сергей Арно... Это фигуры первого ряда – а сколько новых имен! Знает ли Плаксина, что Грозная вывела сдохшее издание, обремененное непосильными долгами, в безубыточное, что фантастично для нынешней «бумажной» периодики?

Если кто-то думает, что на должность главного редактора «Авроры» «назначают», как в свое время назначал обком КПСС, то сообщу вам, что сегодняшняя «Аврора» – общественная организация, которую тянут энтузиасты.

В 2019 г. журнал получил премию Правительства в области журналистики за рубрику, посвященную трем гениям – А. Битову, Г. Горбовскому и В. Сосноре. А в 2016 г. – престижную премию «Сделано в Петербурге». Вряд ли Плаксиной это ведомо.

Конечно, не стану советовать ей выбросить на помойку планшет, я не жестокий человек. Как же бедная девушка будет изучать инстаграм госпожи Бузовой, формируя свой вкус и стиль? Предложу лишь переместиться на платформу postpost.media.ru. Там «дети ЕГЭ» упражняются в ненависти к Достоевскому, Бунину, Толстому, Набокову, Пастернаку, Булгакову и далее по списку. М.Я.

P.S. Начал читать «Кудряшку»: не каждый день выпадает шанс ознакомиться с «книгой-катастрофой» (по мнению Плаксиной).

Легко и бегло написанные две повести на страшные темы.
В первом произведении из-за собственного раздолбайства и попустительства окружающих (к слову, работников милиции и ведомственного руководства) гибнет, по большому счету, неплохой мужик, а влюбленная пара утрачивает любовь из-за собственного эгоизма и неприспособленности к жизни.
Во второй повести - та же пара, только уже со множеством бытовых проблем и, до полного счастья, с ребенком инвалидом на руках. Глава семьи топит проблемы в алкоголе, а жена с неврозом пытается "найти себя", что ей и удается сделать в молодёжной литературной тусовке. Об этом еще Фрейд писал: лучше творчество, чем невроз.
Вторая повесть получилась у автора безысходнее, но и светлее. Иногда серьезное несчастье и становится тем самым смыслом, который одухотворяет и опредмечивает жизнь людей "без стержня". Автор справедливо подмечает: от человека умственно неполноценного нет никакого толка обществу, он уже не оправдает ничьих надежд. Его можно только любить...
P. S.: Обычно отзывов не пишу на сайтах, хотя читатель "со стажем". Здесь побудила высказаться ахинея, написанная одним из читателей в адрес автора, которого этот читатель связал напрямую с личностью героини, и за которого захотелось заступиться. Искренность - очень важная писательская черта, а тут она присутствует. Автор, хоть он и не сливается у меня в восприятии с героиней, искренен и самокритичен. А поскольку он(а), автор, доводит свои мысли не "кувалдой в лоб", а оставляет пространство для размышлизмов, додумок читателей, те, кто читать не умеют, теряются и блажат: "О чем эта книга?" О жизни, евть! У литературы и искусства вообще нет других тем, кроме человеческой жизни.

Читатель Ольга.

С большим вниманием прочёл столь необычную, взрывную по, казалось незаметному подтексту, книгу Киры Грозной – «Кудряшка». Это потрясающая своей искренностью и простотой книга о родительской любви к своему ребёнку-инвалиду.
Дочитывая до последней страницы, всё же ждал, что где-то, вот на этом повороте сюжета, - автор скажет какие-то главные слова. Их нет и не может быть, потому что вся жизнь с ребёнком – инвалидом была совершенно естественным выражением родительской души. И эта естественность пугающе прячется, скрывается, точно не прося её заметить.
Быть милосердным для нас настолько естественно, как дышать, пить и есть.
«Поэтому я знаю, – продолжала Татьяна Алексеевна, – какая это ценность – дети. Самое важное, что есть в нашей жизни. Здоровые или больные – для меня не имеет значения».

Но мне хочется говорить именно об этом. О естественном и не замечаемом. Потому что не так давно враг, придя на нашу землю, прежде всего начал с уничтожения умственно неполноценных людей. Он стал насаждать свои образцы европейской культуры, думая, что мы научимся, проникнемся и так же как и они, немцы, - будем уничтожать своих больных детей.
Учёба не продолжалась долго. Немцы убрались. К себе. В ту страну, в которой сами уничтожили более миллиона больных с 1939 по 1945гг.
Конечно, нам хочется думать, что они опомнились и раскаялись. Конечно. Раскаялись. Только в 21 веке психиатрическое сообщество Германии высказало извинение за бесчеловечную практику по умерщвлению психически больных. Всё же не верится мне в эту латынь. Слишком поздно и слишком… лаконично.
Невнимание, пренебрежение к человеческим жизням всё же есть в нашем обществе. Чаще его выказывает власть, разжиревшая и подзалетевшая от нас высоко.
В нас же продолжает гореть огонёк милосердия с давних-давних времён. В России, на Руси, - никогда не уничтожали психически больных. И то, как запад кичится своей этикой, когда во Франции перед больницей в Сальпетриере ставит памятник психиатру Пинелю, снявшему впервые в их истории, цепи с психически больных, у нас этого быть не может. Некому ставить памятник. Наши пациенты никогда на цепи не сидели. С давних пор психически больных или содержали в семьях или содержали при церквях и монастырях.
Книга Киры Грозной «Кудряшка» - как раз об этом, о неистребимом в нас огоньке доброты и милосердия, и - как хорошо это говорить – о том, чтобы его не замечали, как будто мы сами изначально состоим из него. Просто жизнь нас отвлекает от главного.


Михаил Бурдуковский

Светлана Викторовна
Чем для меня привлекательна проза Киры Грозной?
Ну, хотя бы тем, что автор не пытается выжать из себя невыжимаемое: то есть, не пыжится рассказать нечто, бьющее по мозгам и нервам эстетствующей публики, не ставит задачу ошеломить читателя каким-то особенно изысканным лингвистическим пируэтом, где начав читать фразу, к концу ее читатель окончательно перепутывает день с ночью, а дверь с окном.. при желании выйти вон; ни натуралистическим сексуальным натюрмортом, от которого начинаются тошнотворные спазмы в животе, не ищет горячую тему, чтобы утопить читателя в потоках крови и человеческого ливера.
Ну да, автор излишне простодушен, рассказывая простым языком, простую историю женщины в эпоху перемен.
Так и нет никаких предпосылок считать, что книга «Кудряшка», это «Роза ветров» Л. Андреева.
Каждый занимает свою литературную нишу, а общее литературное пространство довольно обширно, и никто не обозначил буйки, за которые не заплывать. Все Капитаны и Кормчии довольно условны, и могут только дать направление, выучить ремеслу, как руль держать, но автор сам себе и лоцман, и лодка, и весло.
Автор не тождественен своей литературной Героине, все-таки не стоит забывать, что повествование от первого лица, есть художественный прием, но этот прием не отождествляет автора и персонаж, даже и в том случае, когда автор использует факты личной биографии, все это только создает иллюзию отождествления, иллюзию некоей интимной близости между героем и читателем.
Это прием старый, излюбленный авторами и практически беспроигрышный, потому что на исповедальную интонацию покупаются почти все, даже и весьма искушенные читатели, но и рискованный, когда негодование от поступков героя и персонажей повествования, трансформируется на самого автора. Когда автор бывал читателем побит и непосредственно в личность, а не только на страницах критических отзывов.
Но в прозе Грозной нет и другой крайности - нет и холодной рассудочной отстраненности от персонажа, высокомерного отношения к читателю, «игры в бисер».
Автор как бы говорит: я - такая же, как вы, мои герои, обычные люди, не лучше и не хуже, они не придуманы совсем, он взяты из жизни, я их в этой жизни подсмотрела, запомнила и отразила на страницах книги такими, как они мне представились.
Они - прототипы реальных людей и вставлены в канву повествования, как часть логической стратегии автора, помогая ему выстраивать свою художественную реальность, делая фактуру прозы полнокровной и достоверной, а само повествование «жизнеспособным».
И мастерство писателя мне здесь видится не в том, чтобы тщательно скопировать реального человека, а в том, чтобы при переносе реального человека в свое художественное пространство - не убить его, а вдохнуть уже новую жизнь, жизнь на страницах своего произведения, и вот это, мне кажется, вполне удалось Кире Грозной.
Кроме того, проза Киры Грозной динамична, в ней нет кисло-молочных самокопаний, так сказать, того рода психологизма, который напрочь убивает всякое живое поползновение персонажа высказаться кратко и емко, нет многостраничных философствований, над которыми читатель засыпает уже на второй-третьей фразе.
Герои живые, мобильные, яркие, действуют и совершают поступки в соответствии с логикой, которую им предлагают обстоятельства, время, характер, и страстный темперамент автора.

Приобрёл на Лабиринте книгу "Кудряшка", потому что заинтересовала вторая повесть, которую я счёл продолжением первой (первая повесть "Духовный наставник" в 2018 году публиковалась в журнале "Урал", который регулярно читаю в Журнальном Зале). Мне эта вещь понравилась, потому что она психологична, иронична и самоиронична, и ещё потому, что персонажи, описанные автором, её коллеги по МВД - были для меня неожиданными: милые или нахально-разбитные, местами даже нелепые, но это самые обычные люди, а не "оборотни" и не "крутые парни". Если автор видит жизнь с неожиданного ракурса - это уже интересно. Поэтому я прочёл и вторую повесть - "Кудряшка". Честно скажу, мне ближе описанное в первой повести. Но прочел и вторую, ведь главное - не о чем, а как написано. Кира Грозная пишет, как полноводная река, увлекает читателя в свой мир. Так было ещё в ранних её публикациях - в том же "Урале" (повесть про студенток девяностых) и в питерской "Звезде" (там был самоироничный рассказ про поломанную ногу). Поэтому и роддом не вызвал раздражения, а был нормально "проглочен" и переварен.
Да, понимаю, что автора необходимо отделять от героя, но тут чувствовалось, что героиня - это во многом автор и есть. Снимаю шляпу перед её умением так глубоко переосмыслить свою жизнь и так смело, без приукрас и без расчёта на читательское снисхождение, писать практически автопортрет... Ведь нужно признаться: героиня Вика - не самый симпатичный образ. Она какая-то раздерганная, поначалу плывущая по течению конформистка, выбирающая маргинальных друзей. Но ведь часто дочери строгих матерей так поступают (у Вики директивная мама). По ходу действия Вика меняется, обретает внутреннюю силу, уверенность и свой собственный голос. Она переоценивает своего мужа Алексея. Сам Алексей, в начале повествования - раздолбай, - постепенно преображается чуть ли не в эпического героя. Сильный, хоть и малозаметный образ книги - Викина свекровь тётя Нина. Такие бабушки - как опорные столбы: все на их плечах. Яркие образы - симпатичный, хоть и совершенно дикий маргинал Самбук, обаятельный шалопай "наставник" Гришка из первой части и не по-детски зрелый мальчик Володя. Мало сказано о мальчике-аутисте, Павлике, гораздо больше - о самой героине и её становлении - но это естественно. Ведь "Кудряшка" Павлик так мало проявляет себя, что о нем и рассказать нечего. А жизнь вокруг него течет, и в этом течении задействованы все окружающие, и сам рассказчик - тоже. Резюмирую: хорошая книга о современной жизни и о нетипичных для обывателей житейских проблемах. Рекомендую.