Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Круги на воде | +7 |
Пантелеев Л.- Чуковская Л. Переписка (1929-1987) | +6 |
Памяти детства | +5 |
Константы: Словарь русской культуры | +4 |
История русской лексикографии | +3 |
Прекрасное пособие - купила для восстановления речи у пожилого человека после тяжёлого инсульта. Занимаемся, конечно, и с логопедом - а по книге дома, очень помогает. Задания разной степени сложности и разного типа, всегда можно взять что-то попроще, если устали, или потруднее, когда материал идёт легко.
Во Введении описаны разные методические приёмы, которые можно использовать при работе с пособием (смотрите фото).
Ужасное качество.
Детали с браком, не все влезают в отверстия.
Оба поля кривые, мягкие, приходится всё время прижимать к столу двумя руками, чтоб ребёнок мог хоть как-то воткнуть элемент.
На каждом поле по две зоны с непрорезанными отверстиями, видимо, предполагается, что покупатели сами будут их прочищать и доводить до нормального размера шилом или каким-то другим подручным инструментом.
Собрали с огромным трудом одну картинку - после этого еле выковыряла элементы. Хорошо у меня маникюра...
Детали с браком, не все влезают в отверстия.
Оба поля кривые, мягкие, приходится всё время прижимать к столу двумя руками, чтоб ребёнок мог хоть как-то воткнуть элемент.
На каждом поле по две зоны с непрорезанными отверстиями, видимо, предполагается, что покупатели сами будут их прочищать и доводить до нормального размера шилом или каким-то другим подручным инструментом.
Собрали с огромным трудом одну картинку - после этого еле выковыряла элементы. Хорошо у меня маникюра нет - все бы ногти переломала, а так просто пальцы болят. С обратной стороны тоже только с помощью твёрдого чего-то можно выдавить и с большими усилиями.
Не представляю, как ребёнок мог бы вытаскивать детали - а ведь разбирать и складывать в коробку мозаику для развития мелкой моторики не менее важно, чем собирать её.
До этого покупала в детских гипермаркетах мозаику другой фирмы (тоже отечественной) - нормального качества, не ожидала, что из Лабиринта придёт такое... Тем более при такой стоимости!
Теперь остаётся только выбросить - использовать невозможно, а отдать кому-то стыдно.
Перебирала задумчиво представителей "современной прозы" - хотелось чего-то незнакомого - и "выцепила" случайно "Круги на воде".
Такое случается, когда с полки в магазине берёшь книгу какого-нибудь совершенно неизвестного автора и ни по предисловию, ни по беглому просмотру не понимаешь, стоит ли её читать. Скорее всего, когда принесёшь домой, окажется, что это нечто средненько-невнятное, возможно, с потугами на. Но иногда, очень редко, можно отловить какую-нибудь...
Такое случается, когда с полки в магазине берёшь книгу какого-нибудь совершенно неизвестного автора и ни по предисловию, ни по беглому просмотру не понимаешь, стоит ли её читать. Скорее всего, когда принесёшь домой, окажется, что это нечто средненько-невнятное, возможно, с потугами на. Но иногда, очень редко, можно отловить какую-нибудь потрясающую вещь.
Прозрачное звенящее ангельским следом на облаках повествование Назарова - про путешествие в мир за пределами жизни, и возвращение из него. Текст - словно вышивка золотыми и ледяными иглами на ткани бытия. Время, которое течёт не от устья к истоку, которое притормаживает и перескакивает через пороги событий.
Это издание - не единственная книга, в которой Л. Чуковская пишет об отце. Но, в отличие от остальных воспоминаний, здесь она старается показать К.Чуковского и его мир, его окружение глазами ребёнка. Не той себя, которая редактор, литератор, а маленькой девочки, которая запросто бегает в "Пенаты" или недоумевает, почему нельзя убрать пустой лист из рукописи Некрасова.
Рассказ о волшебном детстве и рассказ о человеке, который именно в детях, в общении с ними - и далеко не только...
Рассказ о волшебном детстве и рассказ о человеке, который именно в детях, в общении с ними - и далеко не только своими собственными - черпал особую силу, о взрослом, "большом" человеке, для которого лучшим лекарством от тоски и тревоги на протяжении всей жизни была возможность поиграть с детьми, почитать им сказки, подурачиться вместе.
Детство - не только Лидии Корнеевны, но собственное К.Ч. - творческое - "детство", по его словам, прошло в Куоккале.
Чудесная книга, и мне удивителен комментарий в одной из рецензий на другое издание "Памяти детства", в котором "отзывающийся" характеризует Л.Чуковскую как "почти озабоченную своим отцом женщину". Видимо, мы до такой степени утратили способность чувствовать и выражать свои чувства, что любовь дочери к отцу и восхищение им вызывает непонимание?.. Понятно, что далеко не каждому выпала на долю такая семья и такое детство, насыщенное, творческое, наполненное, повторюсь, любовью, как Лидии Корнеевне. Но это же не значит, что полноценной семейной связи не существует в природе. Я не встретила в книге ничего, что могло бы хоть опосредовано спровоцировать подобный комментарий...
Не могу не отметить плохую вычитку текста - действительно, довольно много технических ошибок вроде лишних дефисов-переносов в середине слова. Но это читать особо не мешает.
Зато по размеру шрифта и по формату книга безусловно значительно удобнее для чтения чем издание из Собрания сочинений Л.Чуковской - специально купила её единственную не из комплекта и очень рада, что так поступила.
Фотографии на вклейке превосходно иллюстрируют повествование.
Книга, неоценимая для лингвистов, связанных со словарным делом.
Это не обзор и не общая характеристика, а подробное исследование каждого словаря.
История создания некоторых словарей - не набор хронологически увязанных событий, этапов, фактов, а маленькое сюжетное произведение. Тем более что на возникновение и существование многих лексикографических проектов часто влияло не только развитие науки, но и общественно-политические перипетии - контекст, из которого никак нельзя вырвать судьбу науки,...
Это не обзор и не общая характеристика, а подробное исследование каждого словаря.
История создания некоторых словарей - не набор хронологически увязанных событий, этапов, фактов, а маленькое сюжетное произведение. Тем более что на возникновение и существование многих лексикографических проектов часто влияло не только развитие науки, но и общественно-политические перипетии - контекст, из которого никак нельзя вырвать судьбу науки, особенно в России.
Этот лингвокультурологический словарь будет интересен человеку, далёкому от филологии, не меньше чем лингвисту.
Обширные и насыщенные разнообразными сведениями словарные статьи объединены в небольшие группы - вероятно, по тематическому принципу.
Структура статьи примерно такова: этимологическая информация и самая общая характеристика "константы", затем план статьи, история концепта, толкование-исследование; для подтверждения и более полного раскрытия выводов используются цитаты из...
Обширные и насыщенные разнообразными сведениями словарные статьи объединены в небольшие группы - вероятно, по тематическому принципу.
Структура статьи примерно такова: этимологическая информация и самая общая характеристика "константы", затем план статьи, история концепта, толкование-исследование; для подтверждения и более полного раскрытия выводов используются цитаты из разных авторов.
Кроме того в словаре часто приводятся иллюстрации (карты, репродукции художественных произведений, изображения предметов материальной культуры, связанные с описываемой константой).
Это не просто словарь, но описание целой картины мира, которая ясно вырисовывается при анализе особенностей языкового сознания народа.
Автор использует как данные лингвистических словарей разного типа, так и ассоциативные связи, неявные смыслы - всё, что запечатлено в культурной памяти.
Переписка Л.Чуковской и Л. Пантелеева читается легко и быстро - трудно остановиться, хотя это не детектив с лихо закрученным сюжетом.
Прекрасный язык, атмосфера времени, точнее, времён - от довоенной эпохи, через 37 год, Великую Отечественную, до конца практически XX века.
Разговор двух "настоящих", порядочных людей, тех, которые выбирают десятилетиями ждать издания своих произведений, но не отказаться от упоминания "неугодных" имён, не умолчать и не соврать о судьбе...
Прекрасный язык, атмосфера времени, точнее, времён - от довоенной эпохи, через 37 год, Великую Отечественную, до конца практически XX века.
Разговор двух "настоящих", порядочных людей, тех, которые выбирают десятилетиями ждать издания своих произведений, но не отказаться от упоминания "неугодных" имён, не умолчать и не соврать о судьбе ушедших.
Присоединяю "Предисловие" и несколько страниц с характерными фрагментами - о "недиссертабельном" Пантелееве и ясности.
Не знаете, что почитать?