Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство | +25 |
Генрих Шестой глазами Шекспира | +9 |
Иван Грозный глазами современников | +9 |
Сказочный мир Шута | +8 |
Париж. Полная история города | +6 |
Роман начинается страшилкой, как Иван Грозный пытался отравить свою надоевшую беременную любовницу Наталью Коростову, но ей помогла боярышня Мария Нагая. Вскоре Марии выпала нелегкая доля стать 8-й государевой женой и родить царевича Дмитрия. Вдовая царица превратилась из милой боярышни в озлобленную бабу, забывшую, как поначалу рыдала, что Грозный собирался ее бросить, и тоскующую по высокому положению. Уверенные, что хитрый татарин Годунов изведет Митеньку, семейство Нагих решается на подмену...
Настоящий Дмитрий тихо-мирно жил с воспитателем, учащим его не просто наукам (не понятно, откуда у сына боярского мешок знаний), но и доброй жизни. Любят современные романисты делать из Дмитрия какого-то простофилю, который не может распознать лесть, двурушничество и прочие нехорошие людские качества. Лишь когда в Польше объявился засланный Отрепьев, Дмитрий решился показать свое истинное лицо. Ход с дружбой царевича и "серого кардинала" Отрепьева, более приспособленного к реальной жизни, мне понравился. Отрепьев считает, что цель оправдывает средства, и "рыцарь из древних легенд" Дмитрий через не могу раздает щедрые обещания, но думает только о прекрасных очах Марины.
В принципе, идея романа мне понравилась, но в книге море ошибок. Коростова, по легенде, являлась племянницей казненного архиепископа Леонида; Нагие при Иване IV были в шоколаде, а не в опале. Автор не знает, что у царя Шуйского отчество не Петрович, а Чудов монастырь находился в Кремле? Почему Новгород-Северский - Литовское княжество? Какое еще княжество Московское? Читать продолжение пока настроения нет, а ведь там должно начаться самое интересное.
Книга написана неровно, сумбурно, с перескакиванием с одного на другое и переливанием воды, а периодически Сичилиано скатывается в тяжеловесный стиль. Ещё для меня небольшой минус, что автор не равнозначно освещает творчество Пазолини, отдавая явное предпочтение поэту, прозаику и критику, а его режиссёрские работы упомянуты чуть ли не вскользь. Любопытно, что в «Царе Эдипе» главную роль мог сыграть Евгений Евтушенко.
К тому же Сичилиано излишне увлёкся психоанализом, многое в жизни Пазолини...
К тому же Сичилиано излишне увлёкся психоанализом, многое в жизни Пазолини объясняя с точки зрения Фрейда. О не подвергающихся сомнению авторских утверждениях, что у Пазолини явный Эдипов комплекс, читать было даже неприятно, а он это ковыряет бесконечно.
Интересно, что о взглядах и принципах Пазолини я больше узнала у зацензуренного Роберто Карнеро. Узнала ли я из этой книги, каким человеком был Пьер Паоло? Сичилиано пишет о двойственности его натуры: долгое непринятие себя и вечное чувство одиночества, конфликт чувственности и интеллекта, тревога и томление, жёсткость ума и мягкость сердца, наивность и самоуверенность, «распутство» и робость, трудолюбие и жажда жизни, внешняя сдержанность и внутренний огонь. И всё же Пазолини так и остался загадкой.
В личной жизни было непросто, Пазолини блуждал по тёмным дорогам. По-настоящему он влюбился в 40 лет – в весёлого мальчишку в кудряшках, Нинетто Даволи. Женитьба Даволи не разрушила их отношений, основанных на чувстве, называемом «Ti voglio bene». Символично и трогательно, что замысел нового фильма, который Пьер Паоло не успел снять, заключался в том, что Нинетто-ангел приводит прототип самого Пазолини в рай.
Главная героиня романа – Руби Саттон, молодая американская журналистка, летом 1940 г. командированная в Лондон. Руби с энтузиазмом берётся за дело, не очень представляя себе, что ждёт её в Англии. Нехватка продуктов, затемнение, бомбёжки, разрушения, людское горе – страна воюет. И в то же время – музыкальные концерты, шутки, вера в победу.
Девушка привнесла в редакцию «Пикчер Уикли» свежий взгляд. Но главное, она обрела в Англии друзей, семью и любовь, чего у неё не было в Америке. Руби...
Девушка привнесла в редакцию «Пикчер Уикли» свежий взгляд. Но главное, она обрела в Англии друзей, семью и любовь, чего у неё не было в Америке. Руби добрая, трудолюбивая, талантливая, умная, тактичная и смелая, быстро оценивает ситуацию и ориентируется на местности (а дурака Дэна надо было в Ленинград забросить). Она «сдала» только один раз, когда выговаривала Беннету, что он врёт о своей работе. Я думала, в его службе всё очевидно, но не для влюблённой девушки. Их отношения описаны очень нежно, даже трепетно, по атмосфере напомнили фильм «Мост Ватерлоо» с Вивьен Ли.
Книга во многом наивная, но от неё веет лёгкой грустью и надеждой на лучшее.
Во-первых, в книге безобразный перевод. Какое-то издевательство над читателем: «Эви… отношения выстраивала по социальному принуждению», «Она называет их мизогинами», «…запрещено вербально инициировать разговор с покупателями», «Вивьен воспользовалась своей новой позицией исполняющей обязанности менеджера» и т.п. Англия, 1950 г.
Во-вторых, все персонажи остались для меня безликими, картонными, описанными общими словами. Я до конца книги путала Грейс и Вивьен: кто из них секретарь с...
Во-вторых, все персонажи остались для меня безликими, картонными, описанными общими словами. Я до конца книги путала Грейс и Вивьен: кто из них секретарь с мужем-тираном, а кто сотрудница-карьеристка? Тоже самое с Даттоном и Алленом.
В-третьих, не надо тыкать в меня современным феминизмом. Я не считаю, что женщины способнее мужчин по всем параметрам и лишь мужской заговор не даёт им реализовать себя. Основная идея романа мне совершенно не близка, ситуации «угнетения» женщин показались сильно преувеличенными, а пренебрежительное отношение к мужчинам со стороны героинь раздражало. Мужчинам «Книг Блумсбери» просто не нужно было занимать должности, от которых они устали (что не означает, они им не соответствуют).
О ком может написать книгу воспоминаний настоящий француз? Конечно, о прекрасных женщинах. Да, стереотип сработал.
Роже Вадим, он же Вадим Игоревич Племянников (о своих русских корнях он никогда не забывал), французский режиссёр, сценарист, журналист написал приятную, добрую книгу. В ней не очень много страниц уделено творчеству и даже самому автору, она посвящена женщинам, которых Вадим любил. Брижит Бардо, Аннет Стройберг Катрин Денёв, Джей Фонда – Вадим пишет о них с нежностью и только...
Роже Вадим, он же Вадим Игоревич Племянников (о своих русских корнях он никогда не забывал), французский режиссёр, сценарист, журналист написал приятную, добрую книгу. В ней не очень много страниц уделено творчеству и даже самому автору, она посвящена женщинам, которых Вадим любил. Брижит Бардо, Аннет Стройберг Катрин Денёв, Джей Фонда – Вадим пишет о них с нежностью и только хорошее. И да, ему явно нравился один типаж: на некоторых фото Фонду не отличить от Бардо.
Вадим тонко подмечает особенности характера. Брижит так и осталась капризной девочкой, у Катрин – это элегантная властность, Джейн – вечный двигатель. А сам он, далеко не красавец, обладал яркой мужской харизмой и лёгким характером.
Бардо приписывают фразу: «Мир тесен, в конце концов все мы встретимся в постели.» В то время в кругу богемы ценилась лёгкость бытия, свобода в отношениях, узы брака не считались священными. Просто сходились и просто расходились. Естественно, такой стиль жизни подходил не всем, но Вадим со своими женщинами расставался без скандалов, они оставались друзьями, а дети чаще всего жили с ним.
P.S. Интересно, что первому успеху Вадима (фильм «Жюльетта») поспособствовал Жан Кокто, который сказал Жану Марэ, что на молодого сценариста можно положиться с закрытыми глазами.
Немного другого ожидала от этого романа. Например, не такого глупого поведения всех героев. Чаще всего мужские персонажи ведут себя как подлецы или идиоты, а женские – как курицы.
Брак Лили и Генри не мог стать удачным. Но если бы Лили (умная, самостоятельная Лили) приложила хоть каплю усилий, то их совместная жизнь не превратилась бы в военные действия. Генри был готов договариваться, но Лили каждым ехидным словом подливала масла в огонь.
В плохом смысле меня поразил Йо. У тебя лучший друг...
Брак Лили и Генри не мог стать удачным. Но если бы Лили (умная, самостоятельная Лили) приложила хоть каплю усилий, то их совместная жизнь не превратилась бы в военные действия. Генри был готов договариваться, но Лили каждым ехидным словом подливала масла в огонь.
В плохом смысле меня поразил Йо. У тебя лучший друг наркоман, а ты открываешь опиумные притоны, серьёзно? И ещё доверяешь такому подлому человеку как Рой? Конечно, мне бы хотелось для Йо другой судьбы, но… финал закономерен.
Конечно, мне со своей колокольни сложно оценивать действия феминисток конца XIX в. Но героини романа зачастую выглядят именно «истеричными бабами», не понимающими, что за свои поступки надо отвечать и подтверждающими мнение, что место женщины на кухне.
Удивительно, но единственным здравомыслящим человеком оказалась «овечка» Розвита. Да, её не интересует политика и права женщин, она хочет обычной жизни буржуа, но у неё хватило мозгов договориться с мужем. И если бы не вмешался её папаша, со своей убийственной «помощью», то Розвита с Францем жили бы долго и вполне счастливо.
Я считаю, что автор переборщила с пессимизмом. Для слишком многих героев всё плохо закончилось, в такой реализм уже не верится. Надеюсь, что хотя бы у Чарльза, Эммы и Михеля в новой жизни всё сложится хорошо.
Книга Веселовского – не монография в чистом виде, а сборник статей.
Историк отказывает опричнине в реформаторской идее, которую ей периодически приписывают исследователи. Она не решила ни одного глобального вопроса, привела к большой разрухе и попросту выродилась. Опричнина была создана, как считает Веселовский, в первую очередь ради личной царской безопасности, но направлена не против крамольного боярства, а против Государева двора, т.е. своего управленческого аппарата (через 7 лет всё...
Историк отказывает опричнине в реформаторской идее, которую ей периодически приписывают исследователи. Она не решила ни одного глобального вопроса, привела к большой разрухе и попросту выродилась. Опричнина была создана, как считает Веселовский, в первую очередь ради личной царской безопасности, но направлена не против крамольного боярства, а против Государева двора, т.е. своего управленческого аппарата (через 7 лет всё вернётся на круги своя). Если изучить списки пострадавших (казнённых, опальных и переселенцев), то окажется, что основной удар пришёлся на рядовое дворянство, но никак не на верхушку знати. «Демократизм» Грозного – тоже легенда, т.к. ни один «захудалый» род не сделал карьеру в опричнине (с натяжкой – Скуратовы–Бельские).
Мне взгляды Веселовского во многом близки, но есть и несколько фактических замечаний. Вполне вероятно, что царицу Анастасию действительно отравили – историк не мог быть знаком с более поздними исследованиями. Но почему он ошибается в биографии Годуновых, мне не понятно.
И, конечно, расстроили часто встречающиеся опечатки.
Роман рассказывает, как юная Лили Карстен, девушка из богатой семьи, столкнулась с реальной жизнью. Она узнала, что Гамбург 1886 г. – это не только балы, приёмы, торжественные спуски на воду пароходов и женихи-аристократы. Гамбург 1886 г. – порт, тяжёлая работа, которую ещё надо найти, трущобы, голодные дети, преступность, бесправие женщин, власть богатых над бедными.
Автор прекрасно описала круговорот вынужденного женского невежества: «Ты не разбираешься в делах компании.» – «Потому что ты не...
Автор прекрасно описала круговорот вынужденного женского невежества: «Ты не разбираешься в делах компании.» – «Потому что ты не говоришь о них со мной.» – «Ты же в этом не разбираешься. – «Объясни.» – «Зачем?» Интересно, что родители Лили не столь крепко привержены традициям, как молодое поколение. Что Франц, что Генри – они же в обморок упадут, если встретят, например, женщину-врача. И оба потрясающие мерзавцы.
Лили мне скорее понравилась, она хорошая, умная, но слишком упрямая, что не всегда шло ей во благо. Особенно поначалу, когда девушка упорно не слушала, как Йо её предостерегает. Конечно, это можно объяснить незнанием и непониманием опасности. Как и поведение матушки Лили, когда она посреди ночи потащилась в неблагополучный район.
Страдания обеспеченных женщин (а на собрания феминисток другие не ходили), что они не могут работать, периодически вызывали улыбку: ну иди в «кофейные девушки», прачки или горничные. Потому Лили намерением жить отдельно от семьи с одной стороны вызвала уважение, но с другой – что бы девушка делала, не будь у неё «стартового капитала»?
Мне очень не понравилось, что Эмма буквально подталкивала Лили в объятия Йо: «Ой, вы же всё равно переспите!» А если хорошо воспитанная девушка, у которой есть жених, могла держать себя в руках? Ну и чем всё закончилось? Каким-то мелодраматическим сериалом, что подпортило положительное впечатление от книги.
Я плохо знакома с биографией и творчеством Пьера Паоло Пазолини, только знала, что он снимал своеобразные фильмы и что его убили. Карнеро в комплексе рассматривает его деятельность – литературную, режиссёрскую, интеллектуальную, общественную. На первый план, конечно, вышли взгляды, идеи и принципы Пазолини, которые он отстаивал и за которые боролся всю жизнь. Произведениями он открыто показывал то, на что стремятся закрыть глаза: нищету, безработицу, проституцию, преступность. Принципы были в...
Пазолини был социалистом, общество потребления называл хуже фашистского, выступал против буржуев, глобализации и телевидения с его воздействием на массы (интернета ещё не было, ага). Его наивный идеал – крестьяне в первозданном виде и не затронутый цивилизацией пролетариат, страны Третьего мира. Но при этом сам вёл вполне себе буржуазную жизнь – часто встречающийся парадокс. У Пазолини были друзья, семьёй были мама и двоюродная племянница и Нинетто Даволи, но мне режиссёр показался довольно одиноким.
Автор рассказывает, что в своё время Пазолини пришлось подвергнуть роман «Шпана» цензуре, что произвело обратный эффект: «глаз читателя неизбежно натыкался на графический обрыв текста. Таков неизбежный эффект цензуры – всё, что вы хотите спрятать или отменить, только подчеркивается особо.» Я сама купилась на такой «приём». Случайно узнав об этой биографии Пазолини, что некоторые моменты в ней зацензурены, я решила, что хорошая книга, надо брать. Но я оказалась не готова, что замазанной окажется чуть ли не половина страниц, где фразы обрываются на полуслове и бывает сложно понять мысль или событие!
Личная жизнь Пазолини попадает под наш пресловутый закон о пропаганде, но цензоры пошли ещё дальше. Замазанными оказались сюжеты фильмов «Свинарник» (пришлось лезть в интернет, чтобы узнать, что же в нём криминального), «Царь Эдип», «Декамерон», «Кентерберийские рассказы», некоторые стихотворения самого Пазолини и «нежные, откровенные, искренние» стихи Капрони, которыми Карнеро закончил биографию режиссёра и писателя. Но остались слова некоего католического деятеля: «Смерть Пьера Паоло Пазолини – не трагическая случайность: она железно вписана в логику порока, объявленного либералами “природным разнообразием”.» Убийство Пазолини действительно не случайность, но кто именно стоит за ним – шпана, неофашисты, мафия, власть – неизвестно до сих пор.
Заставь дурака богу молиться, и из биографической книги получится примета времени.
Роман понравился мне меньше «Тёмной реки». И не тем, что это не детектив, а, скорее, проза, а тем, что для меня книга оказалась довольно муторной. Здесь есть расследование, даже не одно, но очень вялотекущее, а на первый план вышли отношения Корравана с Дойлами, ставшими ему семьёй, и собственным прошлым.
На Темзе произошла трагедия: прогулочный пароход «Принцесса Алиса» столкнулся с углевозом «Замок Байуэлл». Газеты трубят, что за крушением стоит Ирландское республиканское братство, уже...
На Темзе произошла трагедия: прогулочный пароход «Принцесса Алиса» столкнулся с углевозом «Замок Байуэлл». Газеты трубят, что за крушением стоит Ирландское республиканское братство, уже устраивавшее кровавые террористические акты, и сильнее раздувают и так не угасающие антиирландские настроения. Тем временем в Уайтчепеле схлестнулись местные группировки, в жернова которых угодил Колин Дойл. Майклу Корравану, врио суперинтенданта речной полиции, предстоит разобраться и с первым, и со вторым. В очередной раз убедилась, что самое сложное в работе полиции не ждать и догонять, а разговаривать с родственниками погибших.
С Колином мне многое непонятно. Ясно, что парень молодой максималист, желающий показать себя. Но почему ма Дойл после не объяснила ему причины побега Корравана из Уайтчепела, раз видела, что сын переживает? И что значит бросил, если Майкл вернулся при первой возможности, помогал и помогает? Увы, Колин что-то себе придумал и пошёл по дорожке, от которой его старший товарищ в своё время и убежал.
То, что сотворил главный злодей, не укладывается в голове. Ради своей мести, зацикленности убить сотни ни в чём не повинных людей, умело сыграть на извечной предубеждённости англичан против ирландцев. Ох, как это едва не рвануло! И вновь меня восхитил Винсент, директор Скотланд-Ярда, который, не смотря ни на какие регалии и положения подозреваемых, спокойно делает то, что должно.
Интересный атмосферный детектив, который перенёс меня в Викторианскую Англию. Кто-то еженедельно начал убивать молодых женщин из хороших семей – их тела находят в лодках, спускающихся по Темзе. Дело расследует инспектор Скотланд-Ярда Майкл Корраван.
Мне очень понравился главный герой. Он неидеальный, противоречивый, слишком полагающийся только на себя, иногда прущий на пролом, но мне кажется, что быть полицейским – его настоящее призвание. Корраван, выходец из бедного Уайтчепела, в юности боец...
Мне очень понравился главный герой. Он неидеальный, противоречивый, слишком полагающийся только на себя, иногда прущий на пролом, но мне кажется, что быть полицейским – его настоящее призвание. Корраван, выходец из бедного Уайтчепела, в юности боец на подпольном ринге, послужил и патрульным, и в речной полиции – жизненный опыт помог ему не делить мир на чёрное и белое. Хорошо описана служба в Скотланд-Ярде, когда не смотря ни на какие скандалы, вопли журналюг и недоверие и презрение населения, полицейские, сжав зубы, просто идут выполнять свою работу. Как у Высоцкого: «Побудьте день вы в милицейской шкуре, вам жизнь покажется наоборот…»
В финале Корраван встал перед выбором – поступить с преступником по закону или по справедливости. Преступник пережил большое горе, но его месть ещё более ужасающая. Хорошие, добрые девушки погибли из-за того, что кто-то когда-то совершил подлость. Но я всё равно считаю, что Корраван поступил правильно, и начальник Скотланд-Ярда с ним согласился. Да и негодяи из приличного общества не избежали наказания.
В опричной реформе Садиков видел борьбу царской власти с верхушкой феодальной знати при помощи среднепоместных дворян для укрепления централизованного государства. Также историк считал, что опричнина не приказала долго жить в 1572 г., а трансформировалась в «государев двор», т.е. просуществовала до конца правления Ивана Грозного. Всё же, как я понимаю, это две большие разницы: не вполне удавшаяся военно-административная реформа и существовавший до и после неё «двор», куда и вернулись на службу...
В основе книги лежит огромное количество поземельных актов. Как переселяли из «государева удела» в земщину и наоборот, как опричные «отжимали» землю у соседей, как мухлевали земские… Честно скажу, читать подряд деловые бумаги немного утомляет, а ничего другого, по большому счёту, в книге и нет. А вот страницы, посвящённые известному так называемому Басаргину правежу, мне были интересны, любопытно и о «деле», и о братьях Леонтьевых.
Легко начать вражду и сложно закончить. Конечно, когда-то давным-давно райхи незаслуженно пострадали, но бесконечные месть и злоба ни к чему хорошему не приведут. После того, как нежить начала жрать всё, что движется, никакого сочувстия к ним не осталось. Прошедший сквозь огонь и топь герой сумел завершить войну, в которую оказались втянуты и чародеи, и упыри, и простые люди.
Мавна – умничка. Она не позволила страхам и сомнениям победить надежду и веру. Девушка отважно шла навстречу судьбе,...
Мавна – умничка. Она не позволила страхам и сомнениям победить надежду и веру. Девушка отважно шла навстречу судьбе, не одна, а в компании таких разных попутчиков, ставших ей настоящими друзьями. Её брат Илар пусть вспыльчивый и «бесхитростный, как каравай», но смелый и ответственный парень. Он не научился управлять огненным даром, зато умеет любить и защищать своих близких. Бойкая Купава будет за ним как за каменной стеной, а она Илару – крепким плечом.
Я очень рада за Варде. Хоть в нём ещё болотный дух, но парень смог избавиться от упыриной сущности и, наверное, вскоре заживёт человеком. И хорошим человеком. Он помнил о чародейской несправедливости, но видел и бессмысленную жестокость своих соплеменников, потому принял верную сторону. Да, они сошлись как лёд и пламень, потому что Смородник реально вулкан. Вот уж кого разрывало от чувств и пожара в груди – молча, сквозь зубы, все его эмоции проявлялись только в бою. Он воин – настоящий, благородный. Может, странно так говорить о литературном персонаже, но я гордилась его поступками.
Хороший роман о поиске себя, принятии решений, исправлении ошибок, вере в лучшее.
Очень атмосферный роман – немного тягучий, обволакивающий болотным туманом, с нежитью, волшебством и грустной историей.
У Мавны пропал младший брат – то ли болотный дух сожрал, то ли просто утащил, от чего тоже не легче. И после этого жизнь её семьи изменилась – Мавна винит себя, мать тоскует, отец замкнулся, брат Илар взрывается по любому поводу. Да ещё в их Сонные Топи повадились ходить упыри, будто их приваживает кто-то, поэтому в селение нагрянул отряд чародеев, берущий за защиту нехилую...
У Мавны пропал младший брат – то ли болотный дух сожрал, то ли просто утащил, от чего тоже не легче. И после этого жизнь её семьи изменилась – Мавна винит себя, мать тоскует, отец замкнулся, брат Илар взрывается по любому поводу. Да ещё в их Сонные Топи повадились ходить упыри, будто их приваживает кто-то, поэтому в селение нагрянул отряд чародеев, берущий за защиту нехилую плату. И Мавна идёт на отчаянный шаг.
Мавна решила уйти, чтобы отвести беду от родных и друзей и, если получится, при помощи непростой лягушачьей шкурки вернуть брата. Но было бы удивительно, если бы одинокая девушка в лесу сама не попалась. Приятно, что она адекватная, думающая, но жизнь (или болотный царь) подкидывает ей новые загадки.
Интересный образ выгнанного из отряда чародея Смородника. Чародеи – пример того, как власть развращает. Как безобразно тот же Лыко вёл себя в Топях? Смородник воздал по заслугам своему сослуживцу, но такое не прощается. Этот герой упрямый, не самый умный, немного нелюдимый, но дело своё знает.
Тёмная лошадка пока Варде – полудух, полуупырь, получеловек. То скромный юноша, то жаждущая крови нечисть. Но в людском обличии у него есть воспоминания, мысли, чувства, он уже не хочет быть лягушкой. Но как ему стать человеком, а не ходячим покойником?
Илар настоящий старший брат, заботливый, добрый. Он удивил. Не тем, что машет кулаками по делу и без дела. А искрой, из которой разожжётся пламя. И положит замертво всю нежить. Не зря глава отряда звал его к себе, но у Илара другой путь.
С удовольствием прочитаю продолжение.
Сюжет романа состоит не только из потока сознания Егора Лисицы, на страницах есть развивающееся действие, интересные типажи, яркие сцены из жизни. Но главный герой – Ростов-на-Дону времён НЭПа, колоритный Ростов-папа. Шумный южный город с комсомольцами, торговцами, бывшими красными командирами и просто «бывшими», беспризорниками, мошенниками и налётчиками. Интересно показано «обновление» общества – с новыми идеями, идеалами и женскими стрижками. А какой шикарный экскурс в историю, как «вкусно»...
Становление народной милиции проходило непросто, начинали едва не с начала, ведь «в архивы полиции на базаре заворачивали донскую селёдку.» В числе сотрудников – красноармейцы, пролетарии, бывшие «уголовные элементы», царские сыщики. И судмедэксперт Егор Лисица – честный, принципиальный, не боящийся рисковать, но не торопящийся с выводами, умеющий находить общий язык со всеми сослуживцами, но сам по себе. Для меня Лисица раскрылся в сцене с его старым знакомцем – важным мопсом, оставшимся без хозяина. Очень трогательный момент.
Детективная линия проходит вскользь. Чем сильнее Егор углублялся в расследование, тем больше неприглядного вытаскивал на свет: «Человек умер, и вот после смерти начинается его вторая жизнь. Иногда даже более правдивая, чем первая.» А Нанберга мне даже жаль, попал мужик в переплёт, лучше бы остался на полях Гражданской…
Мне книга понравилась, атмосферой напомнила «Трактир на Пятницкой» с его «гражданин-товарищ-барин». Но замечания у меня есть. Лосева пишет, что между событиями «Чёрного чемоданчика» и «Правого берега» прошло чуть больше года. Но в данном романе НЭП, как минимум 1921. Или у автора Деникин венчался, а атаман стрелялся не в 1918?.. Резали глаз встречающиеся «стряпка», «швейка», «утопка» – слова-уроды какие-то. А у Егора именины чудесным образом оказались на Николу Зимнего.
Начало 1918 г., Ростов-на-Дону, в белогвардейском штабе ищут предателя и убийцу. Но это очень размеренный детектив. Если вообще можно назвать книгу детективом – в ней нет расследования, работы мысли, т.д. и т.п., а есть неторопливые размышления о жизни Егора Лисицы и его же озарение в финале. Подозреваемые, конечно, присутствуют, но они очень неяркие, без каких-либо характерных черт. Убили симпатичного штабс-ротмистра, а мне всё равно. Главное, чего мне не хватило в романе – яркости. Даже...
Егор – недоучившийся студент и, по протекции, судебный медик. Он энтузиаст своего дела и мечтает, чтобы в России поскорее внедрили новейшие методы криминалистики, типа дактилоскопии. Я снова напоминаю, что в 1913 г. уголовный сыск Российской империи был признан лучшим в Европе. Понимаю, что до провинции передовые технологии могли доходить с запозданием, но не в десятилетия же.
Так вот, герой просто вместе с белогвардейцами отступает из Ростова в Новороссийск. Время было бурное, власть постоянно менялась, города переходили из рук в руки, «как же вышло так, что русские люди бегут от русских людей…», а книга написана очень спокойно. В чём-то монотонно, но в этом её атмосферность. Хорошо показан Ростов, с его многоголосием и многонациональностью, быт, эпоха. Именно такими описаниями мне оказалась интересна книга, но, повторюсь, не хватило яркости и эмоций.
P.S. Почему Чекилев назвал Лисицу Гришей? Гриша – это не Егор.
Наде не ясна суть пребывания в вымышленном ею мире. Она же «провалилась» не только для того, чтобы капризная сестра воеводы вышла замуж за княжича? Она прядущая, охранительница, передающая информацию, но героиня сама не знает, чем может помочь в глобальном смысле. Она видит опасности, грозящие Радимиру, какие-то «кадры» в снах, но общая картина не складывается. Вероятно, Альгидрас знает ответы, но доверять ли ему? Плюс ко всему девушка влюбилась, принялась вести себя как школьница и раздражать...
Человек-загадка Альгидрас умеет сдерживаться. Но что ему владеть собой, если он способен повелевать стихиями. Кто ты, Альгидрас? Чему тебя, рождённого Той, что не с людьми научили в монастыре? Кем ты стал, пройдя обряды разных народов? Когда играешь с людьми, а когда искренен? Пока только вопросы… Но мне хочется верить, что юноша не несёт в мир зло.
Пока мне нравится Миролюб. Сильный, сознающий свою ответственность, справедливый. Он остановил расправу над обвинённым в убийстве Альгидрасом, иначе всё закончилось бы реальным смертоубийством. И как не посочувствовать Злате, знающей, что её муж может выступить против её отца, а брат… Или Миролюб справедливый, когда ему выгодно? В конце концов, наследный сын князя, ещё в большей степени, чем воевода, не волен поступать так, как хочет, он должен делать то, что надо.
В общем, накрутила автор загадок, что я даже не понимаю, к чему движется сюжет. Не понятно, но очень интересно.
Автор выбирает историю или история выбирает автора? Надя начала писать роман о древнесловенской Свири и провалилась в него с головой. В Свири девушка «очнулась» пропавшей воеводской сестрой Всемилой. Казалось бы, в этом мире для Нади всё должно быть знакомым, ведь она его придумала, но не продумала окончательно, и оказалось, что Свирь – реальна. За строками «В поход ушли четыре лодьи, вернулись – две» настоящие боль, кровь, слёзы.
Своим появлением Надя, вернее, Всемила, внесла сумятицу....
Своим появлением Надя, вернее, Всемила, внесла сумятицу. Потому что настоящую сестру воеводы убили, о чём никто в Свири, кроме Нади, не знает. Мне понравилось, что героиня не начала качать права, а пробовала влиться в новое для неё окружение. Хотя Всемила тот ещё подарок. Сначала было не понятно, почему над девицей трясутся и многое позволяют, но и когда прояснилось, моё мнение о ней не поменялось. Всемила – избалованная эгоистка и истеричка. Неудивительно, что не все обрадовались её возвращению.
Воевода Радим – настоящий вождь, за которым пойдут и которого закроют собой. И он верен своим людям, держит слово, вспыльчив, но сдерживает себя в руках. Но воевода не принадлежит себе, он не всегда может поступать как хочет, Радим в ответе за всю Свирь. Чего не осознаёт главная героиня, но отчётливо понимает Злата, его жена – княжеская дочь, мудрая, умеющая сгладить углы и наладить отношения, терпящая глупую Всемилу, причиняющую воеводе одно беспокойство. Тут междоусобица на носу, а ещё сестрица скачет козой.
Олег, Альгидрас – самый интересный герой. Чужеземец со святого острова, побратим воеводы, последний в роду – хрупкий мальчишка, переживший страшное, подозрительный знаниями, стреляющий белку в глаз. Сильный, трогательный, непростой, способный ради близких людей на настоящий поступок. За него я переживала больше всех, и очень не хотелось в нём разочароваться.
А жених Всемилы княжич Миролюб пока для меня тёмная лошадка. Всем хорош, но слишком много дурных концов сходится на княжеской семье.
Конечно, роман стилизованный, что можно объяснить неглубокими познаниями Нади в истории, но очень душевный, а герои не оставили меня равнодушной.
В книге рассказывается о истории организованной преступности в России и борьбе с этой преступностью, но сумбурно и неоднородно. О времени до XIX в. читать скучно, и не потому, что нет материала, а потому что подача напоминает занудную лекцию. Но в какой-то момент мне стало интересно.
Авторы рассказывают о причинах роста преступности, например, после отмены крепостного права, в революцию и перестройку, о криминальных столицах Российской империи, о легендарных ворах и разбойниках. Несомненно,...
Авторы рассказывают о причинах роста преступности, например, после отмены крепостного права, в революцию и перестройку, о криминальных столицах Российской империи, о легендарных ворах и разбойниках. Несомненно, Ванька Каин, Сонька Золотая ручка, Мишка Япончик, Лёнька Пантелеев вошли в уголовную историю, но о них уже писано-переписано. Почему бы полностью не привести документ 1596 г., в котором очень подробно описываются приметы членов разбойничьей банды?
Отрывок из Погонной («наказной») памяти о поимке разбойничьей шайки Ивана Обоютина:
«Розбойничья голова Иванко Обоютин, а Киндеев сын он же, а Бедаревым и Коширою назывался он же: ростом середней человек, лицем и волосом беловат, угреват, плоск, бухон, ус маленек. А платия на нем: полукафтанье дорогилной червчатой на бумаге да кафтан синь суконной, нашивка червъчата, однорятка зелена, завяски шелк зелен з белым шелком; да шапка багрова петли серебряны с пухом, под нею лисьи лапки.
Коширенин сын боярской Бориско Тимофеев сын Козюков: ростом высок, тонковат, волосом рус, уса и бороды нет. А платия на нем: кафтан бораней под сукном белым сермяжным, пугвици у него вкалываные; у него шапка лазорева черкаская с лисицею.
Кропивенской казак Ондрюшка Щекуров: ростом невелик, волосом беловат, уса и бороды нет. А платья на нем: кафтан бел сермяжной, завяски на нем ременные, да кафтан бараней наголной; шапка черкаская с пухом.»
Отдельная глава посвящена ворам в законе, их правилам жизни, обычаям, традициям. Кстати, я думала, что они появились ещё до революции, по крайней мере, по образу жизни.
Но с большим интересом я прочитала о «законе о трёх колосках», о котором я знала только в общих чертах. Через полгода государство спохватилось, что этот закон часто применяют неправомерно, поспешило исправить ошибку и предупредить о перегибах на местах.
«Всякое хорошее искусство — это нескромность.»
Воспоминания американского драматурга произвели на меня двойственное впечатление. Периодически я даже думала: «А мне точно нужно это знать?» Уильямс очень откровенен, но в определённом смысле. Приключений гомосексуалиста в ночном мире всего мира здесь за глаза и за уши; я даже подустала от бесконечных проститутов, трансвеститов, римских мальчиков, наркоманов и оргий. Писатель откровенен физиологически, плотски, все «карусельные» привязанности,...
Воспоминания американского драматурга произвели на меня двойственное впечатление. Периодически я даже думала: «А мне точно нужно это знать?» Уильямс очень откровенен, но в определённом смысле. Приключений гомосексуалиста в ночном мире всего мира здесь за глаза и за уши; я даже подустала от бесконечных проститутов, трансвеститов, римских мальчиков, наркоманов и оргий. Писатель откровенен физиологически, плотски, все «карусельные» привязанности, когда, где, с кем и сколько раз описано в подробностях, но о его чувствах я так и не узнала. Даже к Фрэнку, с которым Теннесси прожил 14 лет и после смерти которого впал в затяжную депрессию с наркотиками (которые появились в его жизни намного раньше) и психушкой… Если Уильямс правда, как пишет о себе, застенчивость скрывал за заносчивостью, то в книге он тоже спрятался за неким эпатажем.
О боги, а какую чушь он нёс о Дягилеве и Нижинском! Что им пришлось уехать из России, т.к. в СССР преследуют гомосексуалистов. Обнять и плакать. А в Париже Уильямс хотел познакомиться с Сартром, но встретился с Кокто-Марэ – действительно, с чего бы? Кстати, я почему-то думала, что «вещица» Уильямса будет схожа с мемуарами Жана Марэ, но – нет.
О творчестве Теннесси написал только то, что он трудоголик и именно работа не дала ему утонуть во всех тяжких. А так драматург прав – о нём и за него говорят его пьесы. Театру и постановкам посвящено немного строк в стиле: «В Бостоне был успех, а в Нью-Йорке нет.» Уильямс стойко переносил провалы, т.к. отчётливо отличал хороший спектакль от плохого. Интересно знакомство Теннесси с Марлоном Брандо, когда молодой актёр в домике, где отдыхал драматург с друзьями, починил электричество и водопровод.
Что меня очень тронуло – отношение Уильямса к сестре Розе. Заботливое, понимающее, трогательное. Но что на самом деле случилось с Розой, какие у Уильямсов сложные отношения в семье надо тоже улавливать между строк.
О чём эта история… О любви, предательстве, памяти, страсти, желании устроиться лучше в этой жизни, боязни что-то поменять и отпустить прошлое, идеализации другого человека…
О ком эта история… О маленьком человеке Эрнесте, пронёсшем любовь к недостойному мужчине сквозь десятилетия. Хотя я в эту любовь не верю, она придуманная. Слишком мало времени Эрнест провёл с Якобом, слишком мало его знал. Они бы в любом случае разошлись – у них разные устремления, мечты, характеры. Эрнеста устраивала...
О ком эта история… О маленьком человеке Эрнесте, пронёсшем любовь к недостойному мужчине сквозь десятилетия. Хотя я в эту любовь не верю, она придуманная. Слишком мало времени Эрнест провёл с Якобом, слишком мало его знал. Они бы в любом случае разошлись – у них разные устремления, мечты, характеры. Эрнеста устраивала незаметная, размеренная жизнь, Якоб хотел другого и готов идти напролом. Эрнест тосковал о несбывшемся, закрылся окончательно и, как в память о том лете 1935 г., продолжал работать официантом.
О писателе Клингере, поддавшемся искушению немолодости перед юностью. И всё же сумевшем, хоть и после трагедии, эту связь оборвать. О Якобе – парне-наркотике, ведь от него в зависимости оказались три человека (о которых известно читателю), нарциссе и манипуляторе. Какое-то настоящее чувство в Якобе мелькнуло, когда он сидел возле Максимилиана, но в остальном он подлый эгоист.
Быть может, жизнь Эрнеста после разговора с Клингером изменится и он вынырнет из прошлого, но, скорее всего, продолжит плыть по течению. Просто не с такой грустью…
Интересная книжка, рассказывающая о небольших городах (даже городках) бывшей оборонительной линии Русского государства – Засечной черты, родоначальнице погранзастав. Укрепления ставились через 30-40 км – один конный переход. Автор хороший рассказчик, не выдаёт легенды за факты, исторически довольно точен, а если бы ещё постоянно не сетовал на разрушающих церкви безбожных большевиков, было вообще замечательно.
Мне захотелось увидеть двойной памятник Меншикову и Петру в Раненбурге (современный...
Мне захотелось увидеть двойной памятник Меншикову и Петру в Раненбурге (современный Чаплыгин). Интересно, а кого можно поставить «в пару» к другим нашим правителям?.. В том же Раненбурге есть очень трогательный памятник юному заключённому Ивану VI. В Мещовске я бы сходила в Музей трёх цариц. Ведь и правда, уроженками города или его окрестностей были Евдокия Стрешнева, Наталья Нарышкина и Евдокия Лопухина.
Муром, Касимов, Данков, Белёв, Козельск, Мосальск, Юхнов… Маленькие героические города, встречавшие татар, литовцев, поляков, французов, немцев. Но маленькие – не обязательно скучные.
«…Мы забыли о чём-то очень важном», – такими словами начинается эта книга. Основанная на документах и воспоминаниях – тяжёлая, страшная. Не скажу, что прочитала что-то принципиально новое, но было больно.
Главное, что мы должны помнить и осознавать (а кто-то и узнать), что советских людей шли убивать. Чаще встречается слово русские, т.к. для «них» мы все русские. Не нести цивилизацию, избавлять от большевизма или угощать сосисками с пивом. Нас шли уничтожать. Потому что мы не люди, а населяющие...
Главное, что мы должны помнить и осознавать (а кто-то и узнать), что советских людей шли убивать. Чаще встречается слово русские, т.к. для «них» мы все русские. Не нести цивилизацию, избавлять от большевизма или угощать сосисками с пивом. Нас шли уничтожать. Потому что мы не люди, а населяющие огромную территорию недостойные быть даже рабами недочеловеки, от которых необходимо избавляться. С Западом Германия вела обычную войну, Восточный фронт – это война тотальная, где не действуют никакие права и правила.
Массовые убийства и издевательства над детьми, женщинами и стариками, сожжённые деревни вместе с жителями, угон в рабство, расстрелы и пытки военнопленных – это не редкие чудовищные эксцессы, именно так, согласно приказам, надлежало поступать немецким войскам с советскими людьми и на советской земле. Более трезвомыслящие из нацистского командования докладывали наверх, что солдатам невозможно бесконечно стрелять, закапывать, сжигать беззащитных – сойдёшь с ума или станешь садистом. Но всё должно было идти по плану уничтожения. И фашистская армия, освобождённая от ответственности за уголовные преступления, развлекалась: забивала до смерти, привязывала за волосы к лошадям, выводила обнажёнными на мороз, закапывала живьём, подвешивала за челюсть, выкалывала глаза… Речь идёт не о каких-то абстрактных людях, а о наших бабушках и дедушках.
Нацисты удивлялись, что советские войска не сдаются в плен, как делали европейские части. Даже в самом начале войны, когда ещё не подозревали, что немецкий плен для русских равен мучительной смерти, мы отступали с упорными боями, а сдавались в самом крайнем случае. Да что там, «эти русские» даже на расстрел «нормально» не выходили – срывали повязки с глаз, поднимались с колен и поддерживали друг друга, чтобы не упасть…
Мне кажется, они так и не поняли, почему проиграли эту так хорошо спланированную войну. Что все их преступления, направленные на запугивания, имели обратное действие. А ещё они были уверены, что мы станем поступать также, как они. Им было удивительно, что мы остались людьми и к простым немцам отнеслись как к людям. «Не в традициях нашего народа отыгрываться на женщинах и детях, стариках и старухах… Когда мы встречали явно голодную многодетную немецкую семью, то без лишних слов делились с ней едой», – скажет Всеволод Олимпиев. «Одно дело фашизм, рейх, Германия, другое – старик в нелепой тирольской шляпе с пёрышком, который бежит по развороченной улице и машет клочком простыни», – напишет Илья Эренбург.
С начала Великой Отечественной войны прошло более 80 лет, и многие действительно начали забывать что-то важное. Что тогда, в 41-м, нас шли убивать.
Немного цитат:
Фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау: «Последний русский крестьянин теперь понял, что немцы пришли в его страну не для того, чтобы освободить его от большевизма, – они преследуют собственные цели… что голодная смерть или гибель миллионов не имеют для немцев никакого значения.»
Обер-ефрейтор Ле-Курт«...я вместе с солдатами занимался в свободное от работы время ради своего интереса расстрелом бойцов Красной армии и мирных граждан… Мной было сожжено более 30 домов и 70 человек мирного населения, в основном старики, женщины и дети.»
Мария Кайданникова, жительница Острогожска: «Два мадьяра держали за плечи и ноги пленного и медленно поджаривали его живот и ноги на огне. Они то поднимали его над огнём, то опускали ниже, а когда он затих, мадьяры бросили его тело лицом вниз на костёр. Вдруг пленный опять задёргался. Тогда один мадьяр с размаху всадил ему в спину штык.»
Рядовой Ги Сайер: «…я понял, что платформа переполнена человеческими телами, за которыми сидели или стояли скорчившись живые люди. Самый осведомлённый из нас коротко пояснил: “Русские военнопленные.” … “Видал, – прошептал он. – Они выставили мертвецов, чтобы защититься от мороза.” От ужаса я и слова не мог вымолвить.»
Исаак Кобылянский: «Вскоре после вступления в Восточную Пруссию нас ознакомили с приказом, осуждавшим насилие в отношении гражданского населения, особенно женщин, и мародёрство. В приказе говорилось о строгих наказаниях (кажется, вплоть до расстрела), которым будут подвергнуты нарушители.»
Элизабет Шмеер, жительница Берлина: «Нам говорили нацисты, что если придут сюда русские, то они не будут нас “обливать розовым маслом.” Получилось совершенно иначе: побеждённому народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские.»
Главный герой попович Воята, по крещению Гавриил, настоящий былинный персонаж. Причём новгородский – в парне угадывается и Василий Буслаевич, и Садко. Задор, доброта, упрямство и крепкая вера в силу Господа помогут Вояте в борьбе со злом. Меня покорило его неравнодушие: как Воята не смирился с тем, что отец Касьян отказался читать над погибшим, как готов биться за каждую душу, как с молитвой пошёл в Лихой лог. Сможет ли молодой пономарь отмолить умерших нехорошей смертью, вызволить из лап...
Главный злодей получился исключительно отрицательным персонажем. Бесы – внутри: зависть, злоба, алчность губят душу, а зло всегда возвращается. Вода же отражает мысли того, кто смотрит. Потому, кто-то в Дивном озере видит белых старцев, а кто-то в озере Поганском – бесов с хвостом.
Сама Великославльская волость находится на стыке миров. Здесь ежедневно происходят чудеса, к которым привычны местные жители и в новинку городскому Вояте. Здесь реальны ангелы, домовые, русалки, лешие и оборотни, а в обычных избах живут очень необычные Микола-бортник, пастух Егорка, баба Параскева, ленивая Овдотья, бывший волхв Куприян, старушка Ульяна… Колоритными получились и подсказчики-охранители Вояты – «девчоночка маленькая» Марьица и весёлый в жизни Страхота.
Роман непростой и интересный, много отсылок к сказкам, сказаниям и житиям. О переплетении язычества, христианства и народного православия. О вере, духе, о простой и такой трудной заповеди «Уповай на Господа и делай добро».
II-й том очень сумбурный. События Ливонской войны, кроме обороны Пскова, упомянуты мимоходом; Молодей попросту нет. Совершенно не объяснён заговор 1567 г. Челяднин, Старицкий и Висковатый проходили по разным делам, но автор не стал углубляться и лихо перескочил из 1567 г. в 1581. Не захотел описывать «неудобное» время?
Я к Ивану Васильевичу нормально отношусь, но не считаю, что все дошедшие до нас «ужастики» о его правлении неправда. Всякое было… Под конец книги Иван Грозный стал припадочным,...
Я к Ивану Васильевичу нормально отношусь, но не считаю, что все дошедшие до нас «ужастики» о его правлении неправда. Всякое было… Под конец книги Иван Грозный стал припадочным, желчным, нетерпимым, и, как отметил кто-то из героев, «После потери моря он словно с ума сошёл.» Мне царь был симпатичен в I-м томе, но его образ рассыпался в последней части.
Впервые в жизни мне понравилась Мария Темрюковна, в ней чувствуется характер. Хотя я вновь удивляюсь, что она «не чета скромной русской боярышне» – это со строгим кавказским воспитанием? Да, её не любили, в исторических песнях Кученей осталась «злой женой», но спасибо автору, что обошёлся без грязи. Лишней показалась романтическая линия Иоанна с черничкой (слово-то какое Костылев подобрал неприятное, липкое) Александрой – совершенно ни о чём.
Понравился Борис Годунов – умный, справедливый, энергичный, такому бы в цари : ). Подозреваю, что советские авторы показывали Скуратова ближайшим и честнейшим советником и сподвижником царя с предопричных времён потому, что у Григория Лукьяновича происхождение «правильное». В противовес родовитому боярскому злу выведен захудалый дворянин чуть ли не от сохи, ещё и погибший на войне. Кстати, а куда в 3-й части провалились два брата-акробата Грязных? Я-то знаю их судьбу, но в романе они, которым было уделено немало времени, куда подевались?
Много неправдоподобных моментов. Каким образом Феоктиста, при живом муже Грязном, вышла за Никиту Годунова, кто бы их обвенчал даже по царской воле? И я молчу, что эта линия полностью вымышленная. Разговор Андрея с Герасимом возле Студёного моря получился каким-то глупым: они не знают, куда на Руси воеводы пропадают? Встречаются просто ошибки. Оказывается, в 1571 г. Девлет-Гирей внезапно (!) напал на Москву. Кто такой митрополит Филипп и почему в 1581 г. он в заточении? Ермака раньше времени похоронили.
Ну и красной нитью – царская мечта о море. У Грозного оно было – море. Если необходим порт на Балтике, то построй его на Неве, как через 150 лет сделает Пётр I.
Книга – добротная, но нудноватая советская классика и обширное историческое полотно. Не просто так Сталинскую премию дали. Здесь есть и справедливый царь, и бедные честные крестьяне, и бояре-ретрограды, и псы-рыцари, и угнетённые прибалтийские народы (немцы действительно их утюжили только так, это мы добрые). Ох, как это читалось в 1940-х годах!
Роман начинается Ливонской войной. Автор не упоминает, что Ливонию уже рвали на части, а мы решили не только отомстить немцам за обиды и...
Роман начинается Ливонской войной. Автор не упоминает, что Ливонию уже рвали на части, а мы решили не только отомстить немцам за обиды и несправедливости, но и просто, в каком-то смысле, ввязались в авантюру. Действие разворачивалось очень медленно, я дождаться не могла, когда мы Нарву возьмём. А потом раз – и уже конец 1563 г. На первый план выведена судьба обычного парня Андрейки Чохова, мечтающего лить пушки. Бывшего боярского холопа, который вскоре станет мастером Пушечного двора и который, как и царь, смело смотрит вперёд.
Сам Иоанн объединяет земли, пресекает религиозные распри, устанавливает самодержавие, мечтает о море, хочет вывести Россию на мировую арену. Он умён, но вспыльчив, страстен и горяч. А бояре, олицетворение старых отживших феодальных порядков, не хотят поступиться своими личными интересами в «угоду тирану», строят заговоры, клевещут. Европе же не нужна сильная Россия, поэтому распространяются слухи о жестокостях варваров-московитов. В общем, козни отовсюду, а Иоанн один против всех. И только время покажет, можно ли положиться на новых незнатных людей. Я не совсем согласна с такой трактовкой, т.к. Костылев всех чешет под одну гребёнку.
В романе множество фактических неточностей. Например, Карстен Роде не прокрадывался, как вор, на службу русскому царю в 1563 г., а вершащему важные дела Борису Годунову тогда было 11 лет. Позабавило, как цыганистый Грязной говорит, что они с Малютой не гонятся за чином боярина. Да им боярство ни в каком виде не светило. Не, раз у автора Скуратов из князей Бельских и родич митрополиту Алексию (и Басманов перевернулся в гробу), то невозможное возможно :) . Да и жену Григория Лукьяновича звали Мария (Матрёна) Степановна, а не Прасковья Афанасьевна.
Краткий, но довольно информативный путеводитель с хорошими картами. Порадовало упоминание Гороховца, который часто теряется среди более известных городов Золотого кольца.
К сожалению, не обошлось без ошибок. Когда я говорила, что в книге Е.Матвеевой о путешествии по Золотому кольцу при описании Александровой слободы не упомянута Елизавета Петровна, я хотела не такого: «В монастыре под надзором вплоть до своего воцарения жила будущая императрица Елизавета Петровна.» Э-э, в Александрове Елизавета...
К сожалению, не обошлось без ошибок. Когда я говорила, что в книге Е.Матвеевой о путешествии по Золотому кольцу при описании Александровой слободы не упомянута Елизавета Петровна, я хотела не такого: «В монастыре под надзором вплоть до своего воцарения жила будущая императрица Елизавета Петровна.» Э-э, в Александрове Елизавета весьма привольно жила (и вовсе не в монастыре) тогда, когда в Москве находился императорский двор в 1728-32 гг. Откуда эти байки? Дальше ещё интереснее. Углич: «Во время польской интервенции могилу Дмитрия вскрыли, останки царевича объявили нетленными и перевезли в Москву», – я-то думала, это сделал Шуйский. Или о Суздале: «После 1917 г. Суздаль так же подвергся разрушению, как и другие города России.» Это автор о чём? И тут же пишет, что в 1920-30-гг. В.Романовский и А.Варганов многое сделали для Суздальского музея.
Книга входит в серию «Моя первая книга», но и я, прочитавшая множество информации о городах Золотого кольца, с удовольствием с ней ознакомилась. В некоторых отзывах отмечают, что это не путеводитель, ну так книга и позиционируется как «путешествие», рассказ.
Рассказы о городах краткие, но историческая справка интересная. Много фактического материала, но не со всеми расставленными акцентами я согласна. Например, мне показались немного преувеличенными переживания автора по поводу затопления...
Рассказы о городах краткие, но историческая справка интересная. Много фактического материала, но не со всеми расставленными акцентами я согласна. Например, мне показались немного преувеличенными переживания автора по поводу затопления Мологи и Калязина при основании ГЭС. Или на страницах о Александрове говорится о 101-м километре, но ни слова о Елизавете Петровне. И рассказывая о полёте Никиты Лупатова, Матвеева не упоминает, как делает в других случаях, что это всего лишь легенда.
Книга очень красочная. Шикарные иллюстрации включают и репродукции картин (я впервые увидела работы Екатерины Камыниной), и фотографии Прокудина-Горского. Захотелось вновь посетить города, в которых я была, и съездить в ещё незнакомые места.
Можно я сразу спрошу? В «Русалках Обводного канала» горничной Глафире 23 года (Свистунов ещё говорит, что она у него 5 лет служит), а в этом романе мы переносимся в 1868 г., на 25 лет назад, а на арене всё те же. Что за мистика? Ещё поворчу. Монголы не дошли до Новгорода в 1238 г., а не в 1247 г. – Спасский какую-то фальшивку Сулакадзева прочитал (( . А сфинксы у нас на набережной установлены в 1834 г., поэтому в 1868 г. петербуржцу удивляться их присутствию несколько странно.
На самом деле...
На самом деле мне понравился этот незамысловатый детектив – и современная история, и позапрошлого века. Про загадочного Змея из озера в Тверской области я что-то слышала, но не вникала. Удобно, когда существует «достопримечательность», на которую можно списать всё, сотворённое человеческими руками. А так да – в основе большинства преступлений лежат любовь/ ревность и деньги.
Чего добился Стас? Вроде, хотел, чтобы дочке было лучше, но наворотил столько дел, что мама не горюй. Несостоявшегося музейщика Серёгу жаль – и сердце разбито, и бизнес развалился так и не начавшись (мне их идея понравилась – надо продвигать туризм родного края). Обидно и за юного Петю Спасского из XIX в. – и первая любовь оказалась дрянью, и главный экспонат зоосада погиб. Если честно, больше всего мне Севу и жалко. Если преступники получили по заслугам, то крокодил пострадал ни за что.
Создалось впечатление, что автор детектива далека и от Петербурга, и от работы правоохранительных органов. Лисовская пишет, что в 1923 г. петроградским градоначальником был товарищ Жданов. А в 1893 г. в полиции ротмистр начальствовал над капитаном и существовал «сыскной корпус». А постовой Саша после дежурства не хотел разоружиться? Простите, но и Обводка у нас не говорят.
При этом история 1893 г., когда в Обводном канале нашли расчленённый труп, мне понравилась. Было интересно читать про...
При этом история 1893 г., когда в Обводном канале нашли расчленённый труп, мне понравилась. Было интересно читать про карельскую ворожбу, действующий 10 лет любовный приворот и древние ритуалы. Я только не поняла, каким образом Арина собиралась скрывать смерть своего мужа? Его бы не хватились на службе?
В целом, это простенький детектив с хорошими, светлыми героями как милиционер Саша Ильин, который в 1923 г. самоотверженно пытался предотвратить самоубийства. Но есть моменты, от которых глаза на лоб лезут.
Не знаю, почему я решила, что книга нечто большее, чем просто любовный роман, но это именно любовная сказка в атмосферном псевдославянском антураже. В книге напевный, кружевной язык, есть отсылки к Бабе Яге и к Финисту, хороши описания глухого леса и городка Ивушкина Ложбинка. Но сама история показалась средней.
Поначалу раздражало поведение страшной снаружи, но доброй внутри ведьмы Шаиссы – «я вся такая внезапная, противоречивая». Мне нравилось, как спокойно и стойко против бабских глупостей...
Поначалу раздражало поведение страшной снаружи, но доброй внутри ведьмы Шаиссы – «я вся такая внезапная, противоречивая». Мне нравилось, как спокойно и стойко против бабских глупостей держался служитель Светлого бога и охотник на ведьм Ильмир. Стало интереснее, когда Шаисса отправилась спасать своего возлюбленного, из-за неё же потерявшего память. Но почему-то она не делала ничего, чтобы Ильмир её вспомнил, ведь жизнь на кону? Ещё непонятно, когда героиня успела полюбить служителя? Герой, так уж и быть, видел прекрасную деву во снах, а Шаисса? В конце концов Ильмир Шаиссу, когда она была в другом обличье, едва не убил. Но в целом вторая часть мне понравилась, жаль что она внезапно оборвалась, т.к. дальше началась нелепица. Часть о искушениях Шаиссы в Омуте глупая и словно написана другим автором, а эпилог выбивается из общей канвы.
Моим любимым героем стал мальчишка Таир. Добрый, смышлёный, ответственный, умеющий видеть самую суть. Кстати, «братишек»-то нашли, или Суржевская про них забыла? В книге много осталось недосказанным. Чуть-чуть раскрыли историю Шаиссы, юной жены, сотворившей сильное заклятие, за которое пришлось расплачиваться. Но для чего Ильмиру до зарезу было нужно в Омут (а потом уже не надо) и почему в нём тьма? Откуда у Ильмира колдовской клинок? Почему он не чувствовал ведьму у себя под носом? Куда подевался князь? Откуда, как рояль в кустах, в Омуте взялась бабушка? И, конечно, хотелось бы более глубокого раскрытия персонажей.
Симона Вилар – автор, как говорится, не мой. Я никогда не отрицала, что пишет она увлекательно, но сюжеты, героини и исторические личности в авторской интерпретации меня чаще всего нервировали. «Поединок соперниц» мне интересен эпохой, описанием жизни и быта, но и сама история не вызвала во мне отрицательных чувств.
Я не поняла, почему бастард английского короля Генриха I Бэртрада находится на особом положении, но вокруг девицы все пляшут и называют принцессой. Злобная, глупая, вздорная,...
Я не поняла, почему бастард английского короля Генриха I Бэртрада находится на особом положении, но вокруг девицы все пляшут и называют принцессой. Злобная, глупая, вздорная, избалованная хабалка – вот и вся принцесса. Её гениальная затея женить на себе Эдгара Армстронга – чушь несусветная. С чего она решила, что Эдгар позволит быть ей пупом земли? Что он не просто воспользовался случаем породниться с королем? Бэртраде было проще с Эдгаром договориться, но в её поступках напрочь отсутствует логика. Любовь придумала, хотя она не способна любить ни душевно, ни телесно, и потратила темперамент и страсть на ненависть и самоутверждение. Сама выбрала себе мужа, а потом с кипучей энергией превратила брак в военные действия. Приключения же Бэртрады в последних главах выглядели каким-то надуманным балаганом.
Эдгар Армстронг – бывший тамплиер. Не уверена, что можно по собственному желанию выйти из рыцарского ордена, но допустим. Он прямо идеальный – смелый, умный, справедливый, красивый, честно старался ужиться с женой-истеричкой. Мне импонировала выдержка Эдгара – он не хватался за меч, а договаривался. Но стремление Эдгара решать конфликты мирным путём играло с ним злую шутку в семейных делах. От Бэртрады надо было избавляться (отправить к отцу, в монастырь, отравить), после первого заговора, но граф мямлил, хотел усидеть на двух стульях, а страдала его любимая женщина.
Гита симпатичная героиня, а по сравнению с Бэртрадой вообще ангел небесный. Даже то, что Гита оказалась символом саксонского сопротивления, не сыграло против девушки. Она, совсем девчонка, была именно символом, а не предводителем, как её называли. Поначалу поведение бывшей послушницы удивляло: не вполне трезвая переспала с пьяным мужиком и искренне считала себя замужем. Глупость или наивность? А оказалось – судьба.
Прочитала очередную (надеюсь, что последнюю )) книгу-пересказ Марининой. Я уже не знаю, что и говорить. Да, местами интересно, где-то остроумно, иногда картина маслом. Продолжаются ссылки на Википедию, что верх непрофессионализма.
Скажу, что я полностью согласна с автором (не с Шекспиром) по поводу Фальстафа и всей дурацкой компашки. Быть может, в шекспировские времена англичане и помирали от смеха, но мне почему-то не смешно ни разу. Замечу про разгульный образ жизни юного принца Гарри – он с...
Скажу, что я полностью согласна с автором (не с Шекспиром) по поводу Фальстафа и всей дурацкой компашки. Быть может, в шекспировские времена англичане и помирали от смеха, но мне почему-то не смешно ни разу. Замечу про разгульный образ жизни юного принца Гарри – он с сомнительными приятелями шатался по притонам, участвовал в вооружённом налёте, т.д. и т.п. Будто какие-то такие легенды действительно существовали. Достоверно же известно, что он с 14 лет принимал участие в военных походах, вскоре стал членом королевского Совета и некоторое время правил Англией вместо больного отца. Одно другому не противоречит, но время отнимает. Ещё есть замечание, что будущий Генрих V не считал своего отца законным королём, потому и вёл себя не как наследник престола. Минуточку, он в любом случае член королевской семьи, а не выходец из колонии для малолетних. Но это уже вопросы к Шекспиру, которого любят не за историческую точность и не за логику повествования.
Этот роман понравился мне больше «Пути волхвов». Здесь есть динамика, в повествование вплетены политические и религиозные интриги, а герои лучше прописаны.
Ивель девушка неприятная. Ворожея-недоучка из Царства, бунтующая дочка знатных богатых родителей ведёт себя самоуверенно и глупо, мечется, вновь и вновь наступает на грабли. Да, она хотела оживить брата, но у неё мысли не возникло, что это будет не Лагре, а какая-нибудь безликая тварь. Что должно было произойти, чтобы Ивель поняла, что...
Ивель девушка неприятная. Ворожея-недоучка из Царства, бунтующая дочка знатных богатых родителей ведёт себя самоуверенно и глупо, мечется, вновь и вновь наступает на грабли. Да, она хотела оживить брата, но у неё мысли не возникло, что это будет не Лагре, а какая-нибудь безликая тварь. Что должно было произойти, чтобы Ивель поняла, что поднимать мертвецов – плохая затея? «Сделать хотел грозу, а получил козу», – это про неё.
Лерис Гарх, Кречет – настоящий правитель Холмолесского княжества. Лериса любят подданные – его приняли, ему поверили. А он немного укротил буйный нрав, стал ответственным, справедливым, прилагающим все силы на благо своей земли и людей. Для некоторых других князей он «ненастоящий», и многие соседи хотели бы откусить кусок от Холмолесья, но Лерис вновь всех переиграл. А не ошибается тот, кто ничего не делает. В отношениях князя и Ивель любви я не увидела, это какая-то сиюминутная страсть и союзничество.
Огарёк по-прежнему мой любимый герой. Юноша повзрослел, не сломался после пережитого в плену, остался таким же дерзким, сильным и обаятельным. Верным. Ревнивым. Самым близким и дорогим князю. Им точно вдвоём идти до конца.
Мне понравился финал. Когда вся достаточно тягомотная история закончилась, когда Кречет вернулся в Горвень и вошёл в опустевший княжеский терем… Когда понял, что пока он пьянствовал, отдыхал с девицами, отлёживался где-нибудь в лесу и жалел себя, его город погибал. Да-да, Кречет – доверенное лицо Холмолесского князя, лучший гонец по особым поручениям – всю дорогу занимался леший знает чем и вёл себя как высокомерное хамло (ладно, это, раз он весь такой элитный, объяснимо). Но наделав кучу...
Замечательным героем оказался Огарёк – живым, ярким, языкастым, в чём-то наивным. Да, он совершил подлость, но я мальчишку понимаю – мне тоже хотелось, чтобы бесячая Ингеда куда-нибудь провалилась. А от слов Огарька «Кречет, не мёрзни» у меня потеплело на душе (смутные подозрения по поводу их отношений оставлю при себе)… Вызывает уважение и симпатию скомороший князь. Он с юности стал помогать попавшим в беду людям, собрал их, организовал и научил если не гордиться своими увечьями, то жить достойно.
В романе много второстепенных персонажей, но они достаточно картонные и никаких чувств не вызывают. Например, линия с молодёжью – что есть, что нет. В конце Господин Дорог, бог Княжеств, рассказывает бывшему художнику Ниму для чего были нужны их испытания и приключения. Но здесь та самая ситуация, что если надо объяснять, то не надо объяснять.
Сотрудник голштинского посольства Адам Олеарий приезжал в Россию несколько раз. Он показал себя любопытным и наблюдательным человеком, не лишённым литературного таланта. Олеарий описывал всё вокруг – географию, погоду, исторические события, торговлю, религию, управление, судопроизводство, обычаи и нравы. Он видел многое, тем более голштинское посольство оказалось первым, кому московские власти разрешили выходить в город без приставов.
Для меня одной из самых интересных глав стала «О различных...
Для меня одной из самых интересных глав стала «О различных канцеляриях в Москве и об их делопроизводстве», где Олеарий подробно описывает чем занимался каждый приказ (Посольский, Разрядный, Поместный, Иноземный, Разбойный и т.д.).
Олеарий отмечает доброжелательное отношение русских к иноземцам, достаточную веротерпимость, готовность учиться. Перу голштинца принадлежит знаменитое описание похожих на матрёшку русских женщин. Не забыл он упомянуть о грубости (обилие мата, готовность к драке), необразованности (при том, что «у них нет недостатка в хороших головах для учения»), повальном пьянстве, безнравственности. Неприятно? Ну, что поделать. Думаю, без преувеличений не обошлось, но и неприглядная правда в этих заметках присутствует. Не всё Олеарию в России было по душе, не всё понятно, но читать от этого менее интересно не становится.
Цитата:
«Есть указания, что клятва опричника сильно напоминала любовное заклятие, магическую формулу, обеспечивающую личную верность. Курбский безапелляционно утверждал, что опричники были околдованы.»
Это шедевр :). Один царь просто хотел, чтобы его любили и приворожил кучу мужиков, другой (Годунов) верил в восставших покойников. Добрые православные христиане, пример для своих подданных. Создалось впечатление, что автор верит в ворожбу сильнее, чем люди XVI в., упоминаемые же в книге...
«Есть указания, что клятва опричника сильно напоминала любовное заклятие, магическую формулу, обеспечивающую личную верность. Курбский безапелляционно утверждал, что опричники были околдованы.»
Это шедевр :). Один царь просто хотел, чтобы его любили и приворожил кучу мужиков, другой (Годунов) верил в восставших покойников. Добрые православные христиане, пример для своих подданных. Создалось впечатление, что автор верит в ворожбу сильнее, чем люди XVI в., упоминаемые же в книге «магические практики» выглядят неудачными вставками и притягиванием за уши. Например, в розыском деле записано:
Цитата:
«Русин Раков сказал, что велел ему Михайло Нагой на побитых людей ножи, и палицу, и сабли, и самопалы положити для того, что будто се те люди царевича Дмитрия убили.»
Понятно. Но Хрусталёв пишет: нет, здесь явно какое-то волшебство, что и ехала расследовать московская комиссия. Конечно, кому интересна гибель царского брата, погром и убийство государевых людей? Скорее, наоборот получилось – в процессе расследования выяснилось, что в деле замешаны какие-то ведуны, порча и отрава.
На самом деле, книга – хорошая реконструкция угличской драмы мая 1591 г. Для меня, любителя архивов, разрядов, писцовых книг и прочих документов, настоящий праздник – многие бумаги собраны под одной обложкой. Хрусталёв прослеживает биографии всех участников событий. Например, я раньше не замечала родственных связей между Битяговским и Волоховой, что рисует интересную картину. И хорошо показано, с какой быстротой распространялись слухи. Нагие не растерялись и в смерти Дмитрия в миг обвинили Годунова, хотя сами были виновны в бунте и поджогах, на что указал уже сам Годунов.
Хотела я сказать, что ерунда это с в прямом смысле ожившим царевичем, но:
Цитата:
«А сам Лжедмитрий сохраняет загадку до сих пор. Никакой не клептократ, никакого “чайка-менеджмент”, не наворовать и сбежать. Перед нами человек, убеждённый в своей миссии, а также, кажется, происхождении. Дух истинного царевича блуждал с ним где-то рядом.»
«Есть многое на свете, друг Горацио…»
Оцениваю именно как воссоздание событий 1591 г.
Когда пишут, что Андриевская кандидат наук и доцент, забывают уточнять, что она кандидат психологических наук и доцент кафедры «Общей и клинической психологии». А вот книжки пишет (автор сразу сообщает, что её блог читают во многих странах мира) о культуре, истории и этнографии. Книжки очень красочные и очень дорогие.
«Сказы о жизни и быте…» – краткий рассказ о некоторых традициях, обрядах, домашнем укладе русского народа. Как устроена изба, как одевались, что готовили, как играли свадьбу....
«Сказы о жизни и быте…» – краткий рассказ о некоторых традициях, обрядах, домашнем укладе русского народа. Как устроена изба, как одевались, что готовили, как играли свадьбу. Любопытно, мило, но слишком простенько даже для популярного издания. Может, детям для первого ознакомления с русской культурой и подойдёт. Очень жаль, что нет ссылок на источники и старого доброго списка использованной литературы. Некоторые моменты наводят на мысль, что автор поклонница мифотворца Асова.
С огромным удовольствием прочитала этот исторический детектив. Я с головой окунулась в чарующую весну Парижа – города, «в котором все хотели жить и никто не хотел умирать» – и творческую атмосферу моих любимых блистательных «Русских сезонов». Автор очень тонко вплела в повествование реальных людей – брата и сестру Нижинских, Фокина, Дягилева, Жана Кокто (я сразу вспомнила фильм «Нижинский» 1980 г.). У меня ни разу не возникло диссонанса и мысли «не верю».
В центре сюжета – покушение на Вацлава...
В центре сюжета – покушение на Вацлава Нижинского, которое расследует Габриэль Ленуар. Кому нужна смерть гениального артиста? Завистливому танцовщику? Неуравновешенной влюблённой дамочке? Или это политические игры, чтобы расшатать союз Французской республики и Российской империи? Закулисье, ревность, зависть, личные отношения, творческие порывы, политические мотивы, борьба за чистоту нравов умело переплетены в интригу.
Признаюсь, что за артистической частью мне следить было увлекательнее, чем за детективной. У журналистки Николь интересные рассуждения о классическом и современном (на 1912 г.) балете – я их разделяю. Фавн Нижинского – это сила и страсть, его Весна требует жертвы, в самом Вацлаве некие силы увидели «моральную угрозу для французского общества и искусства». А артист уже подходит к тонкой грани безумия…
Франция, 1912 г. В пригороде Парижа обнаружена мёртвой юная девушка, выдававшая себя за натурщицу, а оказавшаяся дочерью влиятельного политика. Расследовать дело поручено Габриэлю Ленуару, опытному полицейскому и художнику-любителю.
Не скажу, что меня сильно увлёк этот детектив, мне показалось, что в нём мало расследования. Ленуар походил туда-сюда, заглянул в лабораторию, пообщался с художниками и уже сделал выводы. Вот о художественном Клубе Кобальта читать было интересно. Семь художников...
Не скажу, что меня сильно увлёк этот детектив, мне показалось, что в нём мало расследования. Ленуар походил туда-сюда, заглянул в лабораторию, пообщался с художниками и уже сделал выводы. Вот о художественном Клубе Кобальта читать было интересно. Семь художников разных национальностей (француз, русский, испанец, итальянец, немец, японец, американец), пишущих в стилях (импрессионизм, фовизм, футуризм, кубизм и т.д.), соответствующих их характерам.
Любопытной оказалась концовка. Когда речь зашла про «букет вирусов», который изобрёл и хотел подарить французам странноватый учёный, я сразу предположила, что это будет связано с испанкой.
Весенний Париж прекрасной эпохи обозначен штрихами, он не очень яркий, но узнаваемо очаровательный.
Филюшкин высказывает мнение, что Ливонская война не целостное явление, а ряд военных конфликтов, а сама она часть балтийских войн. Ливонский орден оказался в центре передела сфер влияния более сильных государств и быстро сошёл со сцены, а Швеция, Дания, Россия, Польша и Великое княжество Литовское продолжили воевать за Прибалтику. Логично, Столетнюю войну изучают поэтапно, почему и Ливонскую не рассмотреть более подробно.
Филюшкин интересно описывает, «как поляки себе короля избирали». Что...
Филюшкин интересно описывает, «как поляки себе короля избирали». Что Анна Ягеллонка хотела замуж за «государя умного и сильного» Ивана Грозного и как «осчастливили» польской короной Генриха Анжуйского. А между делом наш царь с императором Максимилианом вынашивал вполне реалистичный план раздела Польско-Литовского государства. Любопытно, что только «не природный» государь Стефан Баторий, который русскому царю не «брат», а «сосед», ответил Ивану IV в его же стиле, и два монарха разругались, как на базаре. Кстати, перед походом польский король объявил, что идёт освобождать русские земли от тирании. Где-то мы это уже слышали…
Из этого времени растут ноги антироссийской пропаганды. Поначалу иностранцы увидели в русских людях наивных аборигенов, которые сейчас же примут католичество и пойдут воевать турок. Оказалось, мы не «говорящие обезьянки», прекрасно осознаём свои интересы, да и чистота нравов несколько преувеличена (например, русские посланники устроили в Ливонии дебош с битьём окон и приставаниями к женщинам). За границей сразу возмутились: чего эти московиты себе позволяют?! Плюс бывшие древнерусские территории не давали спать Великому княжеству Литовскому.
Россия вынесла из этой затяжной войны опыт. И вышла из Ливонской, если смотреть по итогу и без эмоций, с минимальными потерями.
Продолжаю грызть кактус, т.е. читать серию Марининой «Глазами Шекспира». В этой книге автор переложила на разговорный язык пьесы, которые я не читала; по «Ричарду II» я смотрела весьма интересный фильм из цикла «Пустая корона», а о «Эдуарде III» и вовсе услышала впервые.
Я упоминала, что не очень люблю исторические пьесы Шекспира не только потому, что события и характеры в них зачастую сплошная мешанина, но и потому, что в произведениях много логических провисаний и дыр. Маринина на это и...
Я упоминала, что не очень люблю исторические пьесы Шекспира не только потому, что события и характеры в них зачастую сплошная мешанина, но и потому, что в произведениях много логических провисаний и дыр. Маринина на это и обращает внимание. Мне понравилось, что здесь писательница даёт хоть какую-то характеристику «шекспировским королям».
«Так каким же человеком был Иоанн Безземельный? …Пожалуй, можно согласиться с тем, что он был лживым, коварным и жестоким… Хорошим ли он был правителем и политиком? Почти наверняка нет… Акройд пишет, что Иоанн “является одним из самых интересных королей в английской истории, прежде всего из-за своей неприятной репутации…” Примерно такого короля нам и показал Шекспир.»
«Каким же представляет нам автор пьесы английского короля Эдуарда Третьего? Похотливым бабником, но при этом способным взять себя в руки и усмирить собственные порывы… Строгим и справедливым воспитателем своих сыновей… Кровожадным и мстительным. Умеренно милосердным… Отважным и способным рискнуть… Хитрым и коварным… Фигура не очень симпатичная, но достойная уважения.»
Ричард II такого вывода не удостоился, но автор отмечает, что неврастеник с раздутым самомнением в конце пьесы оказался «человек далеко не глупый и не поверхностный, способный к абстрактному мышлению и к самокритике… был способен на сильную душевную привязанность.»
Меня сильно удивило, что Маринина ссылается на Википедию, которая для меня давно равна забору, на котором тоже написано. Но при этом в конце писательница признаёт, что Википедия не самый надёжный источник.
Во время чтения романа мне хотелось биться головой о стену, настолько меня раздражало это «бабье царство» в целом и три дурынды в частности. Ей богу, самый адекватный в этой истории Тим, брат главной героини, вернувшийся с войны инвалидом.
Джулия Пауэр – взвинченная, но самоотверженная 30-летняя медсестра, работающая в родильном/ инфекционном отделении. Джулия с презрением относится к пациентам, к другим сотрудникам, к мужчинам (в романе нет ни одного нормального мужского персонажа)....
Джулия Пауэр – взвинченная, но самоотверженная 30-летняя медсестра, работающая в родильном/ инфекционном отделении. Джулия с презрением относится к пациентам, к другим сотрудникам, к мужчинам (в романе нет ни одного нормального мужского персонажа). Медсестра Пауэр вся такая современная незашоренная феминистка, при этом обыденные, жизненные ситуации приводят её в тупик. Неприятное «я» Джулии настолько выпячено, что затмевает всё вокруг, включая трагические истории рожениц.
Брайди Суини – недалёкая жизнерадостная девушка, направленная Джулии в помощь. Она ничего не умеет делать, удивляется самым элементарным вещам, но Джулия, глядя на Брайди, постоянно умиляется и считает, что у неё талант к медицине. Жуткие подробности из жизни девушки в сиротском приюте должны бы вызывать сочувствие, но меня почему-то оставили равнодушной. Любовная линия могла бы случиться (а чего, если у самой доктора Линн есть «милая подруга»), но всё произошло со скоростью света и оставило больше вопросов, чем ответов.
Доктор Кейтлин Линн – реальное историческое лицо, суфражистка, которая ходит туда-сюда и выглядит лицемерной дамой (да-да, окопы это ад, а организовать вооруженное восстание в самый раз, «они же всё равно умрут»), произносящей фразы типа «лошади кушают овёс и сено».
Я вообще собиралась прочитать об эпидемии испанки, а не о родах во всех подробностях. Я знаю, что происходит в родильном отделении, но это описывается досконально, с разной долей крови и кишок и кучей повторений. Можно пропустить пару десятков страниц, а воз будет там же. Я устала, мне было скучно.
Сколько мною уже сказано-пересказано о «великом и ужасном» Дягилеве, прекрасных Русских сезонах и чуде Русского балета. К слову, я не поклонница балета, но могу выделить два спектакля, которые меня потрясли – «Весна священная» и «Юноша и Смерть»; оба так или иначе связаны с именем Дягилева.
Чернышова-Мельник – автор первой в России книги о Сергее Павловиче Дягилеве – написала классическую биографию. Очень уважительно, очень тонко она преподносит фигуру – эту глыбу – главного героя. Властный...
Чернышова-Мельник – автор первой в России книги о Сергее Павловиче Дягилеве – написала классическую биографию. Очень уважительно, очень тонко она преподносит фигуру – эту глыбу – главного героя. Властный решительный характер (а как ещё руководить театральной труппой?) вкупе с эмоциональностью и сентиментальностью (какие трогательные письма он писал мачехе или Мясину) дал миру того Дягилева, который совершил прорыв в искусстве.
Цитата:
«…за ним сразу укоренилась репутация эстета-сноба. Он и был таким, но за этой маской фатоватого барчука таилось нечто как бы противоположное и снобизму, и фатовству – очень искренняя, очень взволнованная любовь к искусству, к чарам красоты, которую он называл “улыбкой Божества”, и более того – сердечная, даже сентиментальная привязанность к России, к русской культуре, и осознание ответственности перед её судьбами.» (Юрий Тынянов)
Книга не самая подробная, но в ней рассказывается и о стремлении импресарио к «чудесам» и новаторству, и о вечном безденежье труппы, и о бесконечных гастролях, и о тоске по родине, и о искреннем желании Дягилева сделать из своих фаворитов настоящих мастеров искусства.
Ф.Шаляпин и Л.Липковская, Н.Рерих и К.Коровин, Л.Бакст и А.Бенуа, Н.Гончарова и М.Ларионов, М.Фокин и Л.Мясин, И.Стравинский и С.Прокофьев, П.Пикассо и А.Матисс, В.Нижинский и Б.Нижинская, Т.Карсавина и О.Спесивцева, А.Долин и С.Лифарь, Б.Кохно и Ж.Кокто – малая часть звёздной дягилевской плеяды, все эти личности вращались «в круге Дягилевом». От Сергея Павловича уходили со скандалом, но неизменно возвращались (исключение, Анна Павлова, подтверждает правило).
У меня есть некоторые замечания, но в целом книга хорошая.
Французский «солдат удачи» Жак Маржерет служил двум русским царям – Борису Годунову и Лжедмитрию I. В его записках всё чётко, сухо, по-военному. И сам капитан прямой как палка. Но это неплохо, т.к. он, если чего-то не знает, не придумывает небылицу, а честно говорит: «Я не знаю, меня там не было.» Зато очень подробно пишет о том, в чём разбирается – войско, жалованье, лошади.
Россию Маржерет увидел большой богатой страной; очень впечатлила его царская казна. Капитан отмечает веротерпимость,...
Россию Маржерет увидел большой богатой страной; очень впечатлила его царская казна. Капитан отмечает веротерпимость, борьбу со взяточничеством, что приговорить человека к смертной казни могут только после суда в Москве. А вот русский народ для француза варвары: невежды, грубияны, развратники, и какими словами он нас только не называет )). Автор пишет, что в России не существует дуэлей, но при этом «грубый народ» не морду друг другу бьёт, а идёт в суд.
Царей Маржерет называет императорами. Да, по нашим понятиям царский титул равен императорскому, но императором в европейском понимании первым назвал себя Лжедмитрий.
В записках создан двойственный образ Бориса Годунова. Он хороший и плохой, справедливый и подозрительный, умный и лукавый, и страна при нём благоденствовала, и тираном он был. Кажется, когда Маржерет служил Годунову, то считал его хорошим правителем, а потом произошло явление «царевича Дмитрия»… А Лжедмитрию Маржерет не устаёт петь дифирамбы. Допускаю, что дело не только в возможном сближении Франции и России, но располагающий нравом европеизированный «император» действительно французу ближе и понятнее. У капитана несколько страниц ушло на изложение своих мыслей по поводу «подлинности» Лжедмитрия, и, мне кажется, в них есть зёрна истины.
P.S. Наёмник он и есть наёмник. Мы Маржерета 6 лет кормили-поили, а потом, как говорится в подписанной Дмитрием Пожарским грамоте: «Яков Маржерет, вместе с польскими и литовскими людьми, кровь крестьянскую проливал и злее польских людей, а в осаде с польскими и с литовскими людьми в Москве от нас сидел, и награбився государские казны, дорогих узорочей несчётно, из Москвы пошёл в Польшу…»
А я знала, что так будет. Путь Прекрасы не мог завершиться иначе. Ей не было жизни без любимого Ингера не только потому, что таков уговор с берегиней – её без мужа просто-напросто не существовало. Прекраса не родилась княгиней, не жила княгиней, но умерла княгиней. И всё же эта героиня мне не симпатична – истеричная, злобная женщина. Её бы пожалеть – она билась за мужа и сына, но Прекраса сама согласилась заплатить цену Прядущим у Вод; её не приняли в качестве княгини и родственницы, но...
Ельга-Поляница – настоящая душа земли русской, а княжеский стол её судьба. Да, она свысока относилась к Ингеру и его жене, но взяла к себе их долгожданного сына и спасла мальчика от злых русалочьих сил, с которыми «дружила» Прекраса.
Ингер мог бы предвидеть, что Свен так просто не примет свою отставку, сын старого Ельга не тот человек, чтобы проглотить унижение. Свенгельд свыкся с положением первого воеводы, с почётом, властью и богатством. Без него поход князя в Древлянскую землю в любом случае не завершился бы удачей, не было её у Ингера (и слишком он слушал жену), но воевода чужими копьями ударил в спину. А главное Свену предательство сошло с рук.
Я догадывалась, кто будет последним хозяином Друга Воронов. Кто, кроме Святослава, мог похвастаться бесстрашием и безрассудством, кто более него достоин стать вождём дружины меча? Но я не предполагала, что Друг Воронов достанется князю после убийства Улеба. Но благодаря этому Святослав ушёл в Вальхаллу, а не в омут, «завещанный» ему Прекрасой.
Молодого князя Ингера, наследника Ельга Вещего, спасла от смерти простая девушка с перевоза. Влюбившись в Ингера с первого взгляда, Прекраса выторговала его жизнь у берегини, хозяйки рек и озёр. Очень трогательно читать о зарождении их юной любви, как Ингер, не побоявшись пересудов и трудностей, женился на простолюдинке. Чтобы ввести девушку в княжеский дом, он дал ей родовое имя – Ельга, Ельга Прекрасная. Они мне очень нравились – пока не приехали в Киев и в миг умудрились сделать детей...
Я симпатизировала и дочери Вещего юной Ельге-Полянице, прозванной Премудрой, и его побочному сыну Свену. Пока русская земля оставалась без князя, на их плечи легли все проблемы, и мне очень нравился вариант, чтобы брат с сестрой стали правителями – Свенгельд бы был воеводой, а Ельга исполняла обязанности княгини. Девушка показала себя мудрой не только разбираясь в местных спорах, но сумев обвести вокруг пальца древлян во главе с их князем. Да, Свен слишком близко подобрался к княжескому столу – благодаря храбрости, сообразительности и той легендарной удаче, перешедшей ему в наследство от отца. Меч Друг Воронов – настоящий самостоятельный персонаж романа.
А что сделала Прекраса? Ещё всем чуждая, пришлая, она повела себя отвратительно. В новых родственниках она сразу увидела врагов, от которых надо избавиться. Но пока удача Свена сильнее русалочьих чар Ельги Прекрасной.
Очередная интерпретация истории о княгине Ольге от Елизаветы Дворецкой в этом замечательном романе играет новыми красками.
Посол римского императора Сигизмунд Герберштейн посетил Москву в 1517 и 1526 гг. Его рассказ о «московитских делах» долгое время оставался основным источником информации о России в Европе, и сейчас исследователи регулярно ссылаются на эти записки.
Итак, а почему, собственно, «московитских»? «Собираясь описывать Московию, которая является главой Руссии… Город Московия, глава и столица РУССИИ, и самая область, и река», – пишет автор. При этом Руссия у него и Литва с Польшей, но «первый – великий...
Итак, а почему, собственно, «московитских»? «Собираясь описывать Московию, которая является главой Руссии… Город Московия, глава и столица РУССИИ, и самая область, и река», – пишет автор. При этом Руссия у него и Литва с Польшей, но «первый – великий князь Московский.» Василий III выглядит у Герберштейна не очень хорошо – трусливый (в стогу сена прятался, ага), алчный, хитрый, неудачливый в войне. Но всё же сохранивший и даже преумноживший наследие своего великого отца.
Герберштейн достоверно рассказывает о том, чему был непосредственным свидетелем: само путешествие, приём послов в Кремле, великокняжеская охота. Точно передаёт расположение городов. Неплохо пересказывает содержание летописей, добавляя слухи и легенды: о борьбе гордой Софьи Палеолог против татар, поединке рязанских княжичей-братьев в чистом поле и рождении у Соломонии Сабуровой сына. Текст не обходится без фактических ошибок: например, события, связанные с нападением крымского хана на Русь в 1521 г., переданы неверно, хотя Герберштейн ссылается на очевидцев.
В виду слабой информативности о частной жизни, Герберштейн написал о русских женщинах:
Цитата:
«Заключённые же дома, они только прядут и сучат нитки, не имея совершенно никакого права или дела в хозяйстве… Весьма редко допускают женщин в храмы.»
Особенно шикарна последняя фраза. А это замечание, скорее всего, не лишено истины:
Цитата:
«Любовь между супругами по большей части умеренна, в особенности у мужей именитых и знатных. Это происходит оттого, что они женятся на девушках, которых раньше никогда не видели, а затем, занятые государевой службой, вынуждены бывают покидать жён и в это время пятнают себя позорными связями на стороне.»
Очень удивило иностранца, что содомиты и скотоложцы не подвергаются смертной казни.
Кстати, именно Герберштейн случайно придумал древнеславянского бога Услада, неправильно прочитав летописную фразу, что у Перуна «ус злат».
«Люблю, когда у историй красивый финал.» Финал – единственное, что мне понравилось в романе, т.к. он действительно красивый. Финист, герой, за которого я переживала с первой книги, вернул себе крылья, и, может быть, всё ещё будет хорошо…
В продолжении нет ничего, что мне понравилось в «Иди через тёмный лес» – ни атмосферы славянской мифологии, ни русских народных сказок. Я прочитала, что автор вдохновлялась сказками Бажова, но и от чарующих уральских сказов здесь ничего нет. Пусто. Нудно....
В продолжении нет ничего, что мне понравилось в «Иди через тёмный лес» – ни атмосферы славянской мифологии, ни русских народных сказок. Я прочитала, что автор вдохновлялась сказками Бажова, но и от чарующих уральских сказов здесь ничего нет. Пусто. Нудно. «Финисту казалось: они ходят кругами.» Мне тоже так казалось, когда страница за страницей ничего не происходило. Только не влияющие на сюжет лабиринты и потоки сознания.
На этот раз Марья отправилась спасать сестру. Хотя… Не за Анной Марья отправилась, а от неё, т.к. пять лет назад старшая вернулась из Нави немного не человеком. Зато младшая сестрица как была глупой истеричной хамкой, за которую все всё делают, так и осталась. Марья симпатии не вызывает, остальные персонажи получились или проходными, или деревянными. Мне нечего сказать ни о Полозе, ни о Хозяйке медной горы. Котики милые, да.
От этого романа я получила ровно то, что ожидала – подростковую сказку, не сильно нагружающую мозг. Правда, в начале был неприятный сюрприз – героиня оказалась попаданкой из нашего мира в сказочный, а о таком, я считаю, надо предупреждать в аннотации.
Название книги точно передаёт сюжет – героиня, имя которой читатель не узнает до самого финала, идёт через темный лес за сестрой, похищенной Финистом. В каком-то смысле девушка была подготовлена к сказке (она даже не удивилась, в ней оказавшись)...
Название книги точно передаёт сюжет – героиня, имя которой читатель не узнает до самого финала, идёт через темный лес за сестрой, похищенной Финистом. В каком-то смысле девушка была подготовлена к сказке (она даже не удивилась, в ней оказавшись) – она любит историю, занималась в клубе реконструкторов и в целом понимает законы жанра.
Героиня – обычная девушка, но с гипертрофированным чувством ответственности. Неужели без всех этих проблем она бы не пошла выручать Марью? Это имечко, как и сама младшая сестрица, бесило меня всю дорогу. Почему нельзя просто Маша? И я не поняла, каким образом она призвала Финиста, не детской же мечтой стать Марьей Искусницей? Ещё глаз зацепился за седмицу – не говорят «седмица богатырей» ))) .
Сюжет достаточно динамичный, в лесу постоянно происходит что-то жуткое. Только однажды действие забуксовало, и страницы блужданий было читать очень тягомотно. А так на своём пути героиня встретит и Бабу Ягу, и Серого волка (как шаман оказался в русской народной сказке?), и Жар-Птицу, пройдет Медное, Серебряное и Золотое царства – и обретёт себя.
Сказочные персонажи – из-за того, что в них перестали верить – изменились, и мёртвое действительно оказалось мёртвым. Кем обернулся мой любимый охотник – так себе загадка, но всё равно интересно.
У юной Хетти, дочери офицера СС, образцовая немецкая семья. Правда, девушка с детства мечтает стать доктором, а по глубокому убеждению её отца интересы хорошей немки должны сводиться к домохозяйству. Хетти такая участь не привлекает, но она верит в нацистские идеалы и буквально молится на портрет фюрера.
Потрясением для героини становится известие, что мальчик, в которого она влюблена, еврей. Но ведь светловолосый красавец Вальтер совершенно «не такой»! Он рассказывает Хетти о притеснениях по...
Потрясением для героини становится известие, что мальчик, в которого она влюблена, еврей. Но ведь светловолосый красавец Вальтер совершенно «не такой»! Он рассказывает Хетти о притеснениях по национальному признаку, о том, как стал чужим в родной стране и прочем. Понятно, что его рассказ рассчитан на читателя, но дурочкой выглядит Хетти, т.к. создаётся впечатление, что она живёт в вакууме и узнаёт об этих вещах (элементарное «С собаками и евреям запрещено!») только из разговоров с Вальтером.
До девушки постепенно доходит, что евреи тоже люди; она замечает, что громкие красивые слова партии расходятся с реальностью. Размышления Хетти выглядят наивно и по-детски, хотя что я от неё хочу, если в 1939 г. ей всего 17 лет. Новый взгляд не мешает Хетти презрительно отзываться о рабочем классе. К «вонючему пролетариату» относится и Том, бывший одноклассник героини, выписанный исключительно в чёрных тонах.
Я не поверила в любовь Вальтера. У меня сложилось впечатление, что он Хетти просто использовал. Влюблённая девушка пошла на риск (в лучшем случае её ждала тюрьма), а Вальтер, уже съехав в далёкую Англию, всё ещё не доволен. И как-то слишком быстро он предложил начать жизнь с чистого листа.
Роман написан простым языком, легко читается; не смотря на чрезмерную сентиментальность и даже поверхностность, я хотела поставить «4», но эпилог ввёл меня в ступор. 55 лет! Что мешало начать поиски сына сразу после войны? За уши притянутые невнятные причины? И куда же без «русских оккупантов», которые не пойми каким образом оказались в Германии.
Цитата:
«Не хочу останавливаться и на том ужасе, который последовал за ними, – травме, которую нанесли русские оккупанты.»
А не было травмы от тех зверств, которые твои, Хетти, соотечественники совершали на советской земле? А от еврейских погромов, которым ты была свидетельницей? От того, что отец мог отправить тебя в Лебенсборн, а Эрна, не раз помогавшая тебе, погибла в концлагере? Чем же тебя, Хетти, так травмировали, высшим образованием?
Цитата:
«В отличии от Гитлера, коммунисты хотя и вынужденно, а не по доброй воле, но всё же дали нам, женщинам, хотя бы видимость равноправия.»
Я даже не буду гадать, как это работает – «вынужденно». Но в Фатерлянде тебя, Хетти, ждали kinder, kuche, kirche, а злая советская власть исполнила мечту стать врачом. Не посмотрев, что ты, Хетти, дочка эсэсовского офицера.
Книга написана сухим языком и тоже напоминает справочник, как и «Тюдоры». Надо посмотреть, что носили мужчины во время правления королевы Виктории? Так, открываем труд Гудман – и вот мне 50 видов шляп и штанов. Хотя мне импонирует, что за «основу» автор взяла распорядок дня (и жизни) рабочего и среднего класса, а не высокородных леди и джентльменов, о которых написано столько романов.
Больше всего меня заинтересовал раздел про лечение. По большому счёту, лекарства были двух видов – на основе...
Больше всего меня заинтересовал раздел про лечение. По большому счёту, лекарства были двух видов – на основе наркотических средств и слабительные. Таблеточка опия или клизма - удобно. И страшно. Вот вам и викторианская бледность. Ещё удивительно, с какой современной настойчивостью рекламировали как бы мы сейчас сказали БАДы – в лучшем случае бесполезная трава, а в худшем какая-нибудь селитра.
Ещё было любопытно читать про воспитание детей. Поразительно, как вообще англичане доживали до взрослого возраста. Дети из семей побогаче и победнее входили в одну «группу риска» – те же «полезные» опиумные микстуры, недоедания и «закаляйся, если хочешь быть здоров». Зато в играх, в которые играли юные англичане XIX в., я узнала старые добрые салки, классики и пр.
Жила-была девица-сирота Алёна при семействе Лопухиных, подружка Дунюшки. Скромная, тихая, богомольная, искусная вышивальщица. Как стала Дунюшка женой молодого царя Петра, так и Алёну в Верх взяли, где попала девица по-наивности и простодушию в водоворот дворцовых интриг.
Роман мне нравился ровно до того момента, когда Алёна получила от ворожеи колдовскую силу. Сила на то и окаянная, чтобы не счастье, а несчастья приносить. Скромная мышка Алёна в раз переменилась. Уверив себя, что вершит волю...
Роман мне нравился ровно до того момента, когда Алёна получила от ворожеи колдовскую силу. Сила на то и окаянная, чтобы не счастье, а несчастья приносить. Скромная мышка Алёна в раз переменилась. Уверив себя, что вершит волю Господа, героиня принялась «что хочу, то и ворочу».
Алёну переполняли злость, ненависть и месть – и не только к своим обидчикам, а и просто к людям, что не в добрый час под руку подвернутся. Помогла ли она кому-нибудь просто из желания помочь? Нет. Весь роман Алёна уходит в монастырь, да никак не уйдёт. Хочет снять с себя проклятие семи гробов, но эти самые семь гробов за собой и оставляет. И самое поганое, что для Алёны (я считаю, незаслуженно) вообще всё прекрасно закончилось.
Интересно, как выстроена сила Алёны – в обратном порядке – игла, яйцо, птица, волк… Но многое мне было скучно читать. С бесконечными однотипными заклинаниями явный перебор. Ну и постельная сцена с царём в Риге – она для чего?
Книга – пример того, как скучно написать об интересном. Я её восприняла как справочник.
Выстроена книга просто. Взят день обычного жителя Англии XVI в. и расписан чуть ли не по минутам. Во сколько вставали и ложились, во что одевались, где, как и чем работали мужчины и женщины, как воспитывали детей, из чего готовили обед, как отдыхали.
Гудман очень дотошная. Это хорошо и плохо. Она несколько страниц описывает способ приготовления сыра и хлеба, как варить пиво и эль, как выглядела пшеница...
Выстроена книга просто. Взят день обычного жителя Англии XVI в. и расписан чуть ли не по минутам. Во сколько вставали и ложились, во что одевались, где, как и чем работали мужчины и женщины, как воспитывали детей, из чего готовили обед, как отдыхали.
Гудман очень дотошная. Это хорошо и плохо. Она несколько страниц описывает способ приготовления сыра и хлеба, как варить пиво и эль, как выглядела пшеница времён Тюдоров, как удобнее пахать и безопаснее мыться (да-да, а то пара мужчин умудрились утонуть в пруду во время мытья). Ссылаясь на свой опыт реконструкции эпохи, а реконструкцией она и её семья занимаются всю жизнь. Если поначалу это читалось с энтузиазмом, то вскоре я начинала скучать от бесконечных монотонных описаний.
Мне очень не хватило иллюстраций, именно бытовых зарисовок, фотографий предметов того времени, да просто фото автора за приготовлением обеда, а не портретов аристократов, которые присутствуют в книге.
Больше всего мне понравилось про кровать. Что это главное место в доме, а обладатель кровати с занавесками и балдахином был счастливчиком, т.к. тогда мало у кого были личные покои, а в такой кровати можно укрыться от чужого любопытства.
Я в таком же раздрае, как сама Лена. Мне хотелось её обнять. Ей не хватало тепла и любви, и я помню, как это страшно остаться одной. Она записала щемящие стихи про Леночку, когда умерла её родная мама. У Лены трогательные мечты о будущем, о зелёном уголке в уютной комнате. Но в целом я не понимала эту 17-летнюю девушку, она показалась мне ничем не интересующейся и довольно апатичной.
У голодного человека все мысли о еде, но у Лены прямо зацикленность. Усилия по выживанию далеко не у всех...
У голодного человека все мысли о еде, но у Лены прямо зацикленность. Усилия по выживанию далеко не у всех притупляют чувства. У Лены бывшая ей как бабушка Ака – «лишний рот». А, например, у Гали Зимницкой умерла совершенно чужая старушка, но у девушки нет чёрствости и равнодушия. Даже весной, когда стало полегче, у Лены все записи о том, как она целыми днями ходила по столовым и магазинам и ела, ела, ела.
С каким бы упорством историк Яров (автор вступительной статьи) не писал, что ленинградцы потеряли человеческий облик, что друг на друга было плевать, оставшейся одной Лене помогли очень многие. Она жила у подруги, ей доставали пропуск в столовую, делились едой и предлагали устроить на работу. Но Лена, что меня поразило, работать не хотела и не пошла; она вообще ничем не занималась.
Я рада, что Лена эвакуировалась, выжила, но от её дневника очень двойственные чувства.
Долго я вчитывалась в этот роман и уже думала, что мне не понравится, но когда пошли главы от лица Йоуна, меня захватило.
25-летняя Роуса, которая подаётся как острая на язык смелая девушка, выходит замуж за богатого главу соседнего (4 дня пути) селения, за которым тянется шлейф неприятных слухов. Его первая жена загадочно умерла, и вообще Йоун такой нелюдимый и угрюмый, что мы, жители, помощь от него принимать будем, но также будем обходить стороной и сплетничать за спиной.
Ой, как Роуса меня...
25-летняя Роуса, которая подаётся как острая на язык смелая девушка, выходит замуж за богатого главу соседнего (4 дня пути) селения, за которым тянется шлейф неприятных слухов. Его первая жена загадочно умерла, и вообще Йоун такой нелюдимый и угрюмый, что мы, жители, помощь от него принимать будем, но также будем обходить стороной и сплетничать за спиной.
Ой, как Роуса меня раздражала! «Она представила себе тихую замужнюю жизнь, на которую когда-то надеялась: ежедневные хлопоты по дому, долгие часы ожидания мужа с поля или с рыбалки. Она мечтала о скучной, спокойной, безмятежной жизни.» Роуса такую жизнь и получила, но принялась страдать. Останься она дома, где её сторонились односельчане, то Роусу, скорее всего, ждала жизнь при церкви. С Паудлем бы сложилось по-другому, т.к. она бы парнем вертела, но ей бы всё равно пришлось выполнять работу по дому. А с Йоуном Роуса сильно страдает, хотя мужа практически не видит.
Конечно, на героиню давят непонятные запреты мужа: на чердак не ходи, с селянами не общайся, вопросов не задавай. Да ещё у Йоуна странный помощник Пьетюр, которого «добрые» соседи» называют дьявольским отродьем. В общем, Роусу никто не обижает, но она уже решила, что её муж страшный злодей, от которого надо сбежать.
Йоун здесь самый нормальный. Его необщительность обычная реакция на людскую злобу, зависть и неблагодарность, которые в книге цветут пышным цветом. Он наш глава селения, помогает во всём, но при случае мы его радостно сожжём на костре. За что? Неправильный он какой-то. В чём? А бог его знает… А в финале я едва не заплакала.
Я надеюсь, труд Проппа необходим лингвистам, филологам и фольклористам. Но этот узкоспециализированный учебник советуют прочитать и просто для расширения кругозора. Прочитала. Пропп «препарировал» сказку, структурировал, расчленил до молекул. И вывел общую схему и формулы, по котором строятся все сюжеты. Чтобы увидеть, что в сказке существуют зачин – завязка – кульминация – развязка нужна формула? Плюс у меня не математическое мышление, и когда начались эти громоздкие конструкции, я с трудом...
Сколько раз я слышала: 14-летняя еврейская девочка в дневнике описывает ужасы войны и обличает нацистский режим, дневник стал одним из свидетельств гитлеровских преступлений, а Анна – символом жертв холокоста. Анна писала обычные девчоночьи заметки, и у меня вопросы не к ней, а к тем, кто сделал из неё икону. Анне, как и миллионам другим безвинно погибшим людям (многие тоже вели записи, не ставшие известными на весь мир), я сочувствую, но в её дневнике нет того, что о нём говорят. Может быть,...
Сама Анна вначале предстаёт непоседливой общительной болтушкой, но потом начинает раздражать. Её подростковые метания, эгоизм, мнение о взрослых как о тупых, ничего не понимающих дураках, категоричность суждений, страдания, что её не понимают, завышенное самомнение – это возрастное, но несимпатичное. Неспроста все обитатели Убежища делали ей замечания, говоря о невоспитанности.
Все проблемы Убежища сводятся к бытовым дрязгам и склокам, что неизбежно, когда разные люди безвыходно живут на ограниченном пространстве. Чьим сервизом пользоваться, кто сколько времени провёл в уборной, чья очередь работать за письменном столом. При этом жили они вполне комфортно, хорошо питались, получали книги и подарки, занимались на заочных курсах, к ним приходили друзья. Изредка замечали, что за окном бомбят… Да, наша война и их – параллельные реальности.
Книгу рекомендуют к прочтению в школе. Читают ли школьники вместе с записями Анны дневники Гали Зимницкой или Юры Рябинкина?
Теперь мне понятно, почему я не осилила книгу во время учёбы лет 20 назад, хотя с лёгкостью читала и более занудные труды. Разрозненная информация льётся потоком, в котором можно утонуть. Я ещё почему-то считала, что работа Проппа посвящена именно русским сказкам, а на протяжении всей книги рассказывается про Эфиопию и папуасов.
Кто я такая, чтобы спорить с Проппом, но что меня сразу засмущало – это категоричность и отсутствие аргументов. Пишет Владимир Яковлевич, что ноги волшебных сказок...
Кто я такая, чтобы спорить с Проппом, но что меня сразу засмущало – это категоричность и отсутствие аргументов. Пишет Владимир Яковлевич, что ноги волшебных сказок народов мира растут из древнейшего обряда инициации, который в первобытных обществах у всех народов по всему земному шару был одинаков, и точка. Всё многообразие сказки он сводит к этому одному.
Ну так русская народная свадьба тоже символическое умирание и перерождение. А если героиня сказки девушка, идущая в избушку Бабы-Яги? Мне понравилось мнение Е.М. Мелетинского: «Есть доля истины и в утверждении, что инициация – ритуальный эквивалент мифа (и архаических форм сказки), а свадьба – развитой волшебной сказки.»
Мне кажется очень натянутым объяснять русскую сказку обычаями южноамериканских индейцев или традициями народов Океании. Пропп приводит цитату из нашей сказки, что, например, царских детей прятали в высоком тереме, и берёт доказательство из истории Китая. Но в книге нет ни одного примера из славянских обычаев или русской истории. Как так? Потому что индейские тлингиты лучше изучены, чем древляне, или всё-таки потому, что обряды и традиции у нас разные? А я вот помню версию, что Иван Царевич и Елена Прекрасная – это Иван Молодой, сын Ивана III, и его жена Елена Волошанка.
Конечно, народы так или иначе проходят одни и те же этапы развития (что не значит, что обряды, обычаи и суеверия во всём мире идентичны), мифологические сюжеты повторяются, но я думаю, что неспроста сказки называют душой народа, культурным кодом.
В заключительной части трилогии события разворачиваются в канун и сразу после Первой мировой. Политика, война, приключения, предательство, суфражистки, плюс шпионы и подменённые дети – всему нашлось место на страницах.
Главными героями романа стали Шейми Финнеган и Уилла Олден. Не скажу, что Шейми остепенился, для таких людей лучше гор могут быть только горы, но повзрослел. Конечно, его поступок по отношению к жене мне не понравился, но вот такими все Финнеганы уродились – однолюбами. Очень...
Главными героями романа стали Шейми Финнеган и Уилла Олден. Не скажу, что Шейми остепенился, для таких людей лучше гор могут быть только горы, но повзрослел. Конечно, его поступок по отношению к жене мне не понравился, но вот такими все Финнеганы уродились – однолюбами. Очень симпатичная мне Дженни тоже ой как не права, но её мотивы я понимаю больше, хоть и не оправдываю.
А Уилла мне не нравится. Я хотела сказать, что Сид Мэлоун непотопляемый, но это на сто процентов относится к Уилле. Её линия вообще мимо меня. Меня раздражали её упрямые бесконечные побеги, её «я сама», марш-броски по горам и пустыням. Мне показалось, автор периодически забывала, что Уилла ходит на протезе. А к финалу она вообще стала законченной наркоманкой, но это как-то само собой рассосалось, да?
К поступку Глэдис у меня тоже есть вопрос, она могла бы пойти к своему начальству и всё рассказать. Ну и Макс. «Зато я спас миллионы». В целом он прав, но для меня как читателя Мод, Глэдис и Дженни, оказавшиеся сопутствующими жертвами, ближе миллионов…
Не знаете, что почитать?