Матиас Энар во Франции — это знаменитейший человек, немножко как у нас Быков. Он повсюду — ведет передачи на радио France culture, пишет романы, причем каждый страниц по пятьсот, лауреат Гонкуровской и других премий, у него галерея современного искусства в Париже, он преподает восточные языки (по-моему, персидский) в университете Лиссабона. Живет то там, то там, он великий путешественник, и жил на Востоке. Энар, кстати, и переводчик с персидского и арабского языков. Он такой… то, что французы называют ogre — всеядное чудовище, которое переваривает культуру и легенды. Он знает все, он все читал, и переваривает все это в какое-то яство для ума, в бесконечные какие-то истории. Это такая либо Шехерезада в мужском обличье, либо, намекая на внешнее сходство, Матиаса Энара очень часто сравнивают с Бальзаком — он тоже такой корпулентный человек с бакенбардами, в распахнутой на мощной груди белой рубашке, и, как Бальзак, пишет что-то, что можно назвать человеческими комедиями с бесконечным количеством персонажей, которые становятся из литературных — близкими и осязаемыми читателю людьми.
Синтетическое мегатворчество
Каждый раз, приступая к новому роману, Энар перерождается. Он делает сальто-мортале и превращается в совершенно нового героя, каждый раз берет новые высоты. И новые вызовы возникают, в том числе и стилистические. Роман «Зона» — это пятьсот страниц, написанных одним предложением, где герой, путешествуя в поезде, длит одну и ту же фразу в размышлении ровно столько, сколько идет поезд. И на чтение книги уходит столько же времени, сколько уходит на поездку в поезде. Это об израильско-палестинском конфликте. Еще одна книга — «Расскажи им о битвах, королях и слонах» — это XV век, путешествие Леонардо да Винчи на восток. Роман «Компас» — про врачей. Но если говорить о каких-то общих чертах Матиаса Энара, это всегда — композиции, которые, с одной стороны, всегда очень погружены в саму ткань культуры с очень богатыми культурными отсылками, с другой стороны — с неистощимыми изобретательными сюжетами, и всегда очень близко подходят к загадке жизни и смерти.
«Ежегодный пир Погребального братства» — четвертое большое произведение, вышедшее на русском языке. В издательстве «Поляндрия No Age» выходил «Совершенный выстрел» в замечательном переводе Надежды Бутман. В «Иностранке» выходил «Вверх по Ориноко» и был издан «Компас». Причем четыре разных романа переведены разными переводчиками и, мне кажется, это очень символично. Энар — многоголосый и, может быть, одна из нас не справилась бы с таким могучим персонажем. Это огромное синтетическое мегатворчество, в котором есть какие-то перекликающиеся темы, безусловно, но нет переходящих героев.
Альтер эго автора
На первый взгляд кажется, что альтер эго автора может быть главный герой, рассказчик, Давид Мазон — молодой французский этнограф, парижанин, который мучительно пытается высидеть в этом департаменте Де-Севр свою докторскую диссертацию первой степени, для того чтобы получить место младшего преподавателя в вузе и перестать быть вечным студентом. Для этого он решает с помощью анкетирования опрашивать местных жителей и сделать большую работу, которая обеспечит ему кресло академика, совсем недавно освободившееся после смерти Леви-Стросса. Это диссертация на тему: «Жить в деревне». Я сначала подумала, что, может быть, он — альтер эго Энара. Но Мазон такой оболтус, смешной персонаж, абсолютно комический, что если переносить на Конан Дойла, то это, скорее, доктор Ватсон, такой оруженосец при главном герое. А потом увидела в одном из интервью, что Энар — это, на самом деле (не хочется спойлерить для тех, кто сейчас читает), главная женская героиня, которая училась в том же лицее, что и Энар, которая тоже дралась каштанами на школьном дворе… Как Флобер говорил: «Мадам Бовари — это я». Бывают случаи, когда главный герой-женщина — это отражение автора-мужчины.
Путешествие по Франции во времени и пространстве
Роман имел оглушительный успех во время пандемии, потому что одна из его мыслей — это то, что, если вглядеться, под ногами у нас целое сокровище. Мы не можем выйти из дома, мы не можем снять маски, мы два года просидели, боясь невидимого микроба, но, в конце концов, у нас есть история, сюжеты, легенды, у нас есть наше любопытство. И сейчас, когда в значительной степени связи разлажены, прерваны, у нас все равно остается книга. Книга — возможность перенестись в другие эпохи и проецировать себя в совершенно другие сюжеты.
Роман-наполеон и колесо события
У Энара книга построена по принципу, я бы сказала, торта «Наполеон». По-французски это mille-feuille, то есть тысячи слоев. Это в нашей кулинарной традиции у нас его назвали «Наполеон», и упомянуть о Наполеоне вполне уместно, потому что он является одним из героев этого романа. Среди многочисленных перебросов сюжета из прошлого в будущее, среди многих ключевых сцен французской истории, которые, как оказывается, происходили в этом департаменте Де?-Севра, есть эпизод с Наполеоном, который едет туда в момент своего краткого возвращения к власти после бегства с острова Эльбы. Там он проводит ночь в гостинице. Рассказывается судьба Наполеона от лица не совсем привычного персонажа — самки клопа постельного, которая ползет по его ноге и в конце концов падает жертвой императорской десницы. Так Энар прихлопнул одного из героев этого романа.
Энар — буддист. Это великое колесо жизни, в которое забрасываются судьбы, а дальше, в зависимости от того, что они заслужили своим предыдущим существованием, они превращаются либо во что-то симпатичное, либо во что-то совсем уже пресмыкающееся. И оказывается, что у Энара любые движущиеся объекты, вплоть до мокриц, которые ползают на полу в ванной, — это персонажи, и мы потом узнаем, кем они были, и кого он пытается щедро истребить с помощью бытовой химии.
Только в переводе на русский
В романе есть эпизод, где идет допрос молодой женщины, которую подозревают в том, что она ведьма, и она подозревается в убийстве. Кто-то, видимо, пытался ее изнасиловать или схватить, и она кого-то стукнула камнем. И ее допрашивает прокурор, действие происходит где-то в 930-е годы. Суд присяжных — из местных крестьян. И она рассказывает, а прокурор — городской житель, говорящий на понятном мне французском языке, он не понимает, что она говорит. Какие-то обрывки смыслов доходят, понятно, что она рассказывает что-то страшное, но подробности не понятны — и от этого становится еще страшнее. Ее частично переводит помощник прокурора, секретарь из местных. Он переводит отдельные слова. И эта страшная история доходит до нас почти как легенда. Нам не все понятно. И тут, конечно, встал вообще вопрос неразрешимый: как это переводить? Потому что вообще непонятно. То есть сделать какие-то разлюли, архаику: «каков вскочивши он на меня»? Ужасно звучит. И возникает комический эффект, который в этой трагической, в общем, истории совершенно неуместен. Делать региональный: «и шо бы он подумал?» — ужасно. Она молодая девушка, а получается какая-то старушка. Была неразрешимая задача. Сначала я спрашивала французских лингвистов, которые сказали, что ничего не понимают в том, что она говорит. Кроме переводов секретаря — ничего не понимают. Я написала Энару. У нас с ним нашлись общие друзья. Энар тут же ответил, сказал, что да, конечно, он нарочно так сделал, и разные переводчики использовали разные решения. Испанская переводчица вообще не меняла ничего в тексте, оставила ее речь так, как есть. Но этот диалект — недалеко от Испании. И испанцам было понятно примерно столько же, сколько французам. Испанка справилась со своей задачей на пять. Как переводил немец? Немец решил сделать швейцарский диалект немецкого, чтобы она говорила странно, но понятно. И Энар, который сам знает все языки в мире, прочитал и сказал, что получилось немножко смешно — в результате эта колдунья деревенская говорит, как кассирша из швейцарского банка. А что же нам-то делать для русского читателя?
И я предлагаю такой вариант: оставить все это латиницей, оставить ее речь так, как есть. И чуть-чуть увеличить роль секретаря суда, пусть он переводит нам чуть больше, поясняет. Энар хлопнул в ладоши и сказал: да, мы сделаем для русского читателя чуть-чуть по-другому! Я дописала то, что мне казалось необходимым, он одобрил, и в таком виде этот эпизод выйдет. Посмотрим, как это примет читатель, конечно, но такого, как у нас, не будет ни у кого. Мне показалось, что другие решения будут хуже. Я изначально сделала перевод этой главы фольклором, как меня попросил редактор. Редактор оценил, сказал, что, в общем, смешно, но мы этим путем не пойдем.
Роман и воспитания ума, и воспитания чувств
Этот роман удивляет на каждой странице. Он совершенно запутывает следы, я пыталась себе представить, как можно сочинить такой роман, такое многофигурное полотно, где все сочетается, где все имеет изнанку, где каждый герой оказывается другим, и в конце концов происходит синтез — того, что мы первоначально о нем подумали, того, что мы о нем узнали дальше, и наметка какой-то будущей судьбы. Он дико смешной местами, очень смешной! Потом оказывается, что он нас заманивает этим смехом, усыпляет наше внимание, для того чтобы потом тем острее мы прочувствовали контрасты, что рядом могут происходить ужасные трагедии. Но ни одного из героев он не судит и не осуждает. Там нет героев — законченных мерзавцев, каждого из них можно понять. Для меня была сложнейшая глава в середине, которая называется «А теперь сыграем в карты…» В центральном месте социализации этой деревни, в единственно оставшемся кафе, где одновременно продают и рыболовные какие-то там крючки, и червяков, и все прочее, сидят четыре героя и играют в карты. В региональный вариант игры белот. Я не картежник вообще, мне пришлось в этом разбираться, изучать раскладки, и для человека, который понимает, что такое белот, есть душераздирающая ситуация, когда сильному игроку не идет козырь. Это дико увлекательно, это очень точно и это от бытовой ситуации поднимается до уровня судьбы, которая играет человеком. За это время мы узнаем историю всех четырех играющих и, в том числе, подглядывающего за ними буфетчика. Это такой роман в романе. Многие главы могут быть отдельными эпизодами, которые вставлены в рамочную конструкцию из дневника Давида Мазона. В герое идет борьба между умом и сердцем, и оказывается, что ум, который он считает своим главным козырем, это чистая фикция, это просто нахватанность, начитанность, а сердце его оказывается еще совершенно не разбужено — это роман и воспитания ума, и воспитания чувств.
Хотелось бы, чтобы читатели сумели получить от этой книги такое же удовольствие, как я за переводом. Мне кажется, что этот роман можно сначала проглотить, а потом читать с любой страницы и узнавать что-то новое. Так что — читайте!
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
