В Москву в конце марта приезжал Дани Лаферьер — канадский писатель, родившийся на Гаити. В середине 70-х он окончил университет в Порт-о-Пренсе, работал на родине журналистом и обозревателем культуры. В его стране в то время царил диктаторский режим клана Дювалье, и Лаферьер вынужден был эмигрировать. Он поселился в Монреале, где в ходу родной для него французский язык. В этом городе в 1985 году вышел его первый роман «Как заниматься любовью с негром, не выбиваясь из сил». Затем появились и другие книги, в том числе — «Очарование бесконечных дней», «Запах кофе», «Всё крутится вокруг меня», «Автопортрет Парижа с котом» (проиллюстрирована самим автором). Его имя сегодня хорошо известно в зарубежном литературном мире. Дани Лаферьер — член Французской академии, почетный доктор Университета Квебека в Римуски, лауреат ряда престижных литературных премий. Книги его переведены на многие языки. По нескольким романам Лаферьера были сняты фильмы. Однако в русском переводе его произведения до недавних пор не появлялись. И вот в начале 2019 года московское издательство «Текст» выпустило книгу Лаферьера «Почти забытое искусство праздности».

Почти забытое искусство праздности

Нет в продаже

Книга о том, как насытить жизнь радостью, впитывая красоту и уникальность каждого мгновенья. Автор утверждает, что овладеть искусством праздности не так просто, как может показаться, и это искусство не терпит лени. Умение любить окружающий мир — от цветка до бескрайнего моря, от Песни Песней до Борхеса — способен обрести лишь тот, чье сердце открыто и искренне, ум пытлив, а взгляд наблюдателен. Эта книга — это радость, бьющая через край, побеждающая все невзгоды и тяготы жизни.

Посмотреть

Это в своем роде «универсальный текст», изящный и глубокий: здесь можно найти элементы автобиографии, публицистики, литературной эссеистики, житейские наблюдения, мини-новеллы, философские афоризмы. Каждой главе предпослано стихотворение Лаферьера — вместе взятые, они образуют своеобразный цикл об искусстве повседневности. Эта книга — настоящий гимн неспешности, созерцательности, духовно насыщенной праздности. Автор рассказывает о том, как прекрасно бывает замедлить стремительный темп жизни и внимательнее всмотреться в окружающую нас действительность, задуматься о красоте и парадоксах мира, встретиться со старыми друзьями, перечитать любимые книги, отправиться в незапланированное путешествие. И в тоже время в книге отчетливо слышна гражданская позиция автора, неравнодушного к тому, что происходит в современном обществе. Заядлый путешественник, Дани Лаферьер постоянно расширяет свой кругозор и находит темы для новых текстов в поездках и прогулках. «Я объехал весь мир с черным блокнотом и паспортом, записывая факты и рассказывая о современниках», пишет он в концовке своей книги. Изрядную часть времени Дани Лаферьер проводит в самолетах, гостиницах и кафе. Недаром беседа с писателем состоялась в баре одного из московских отелей.

Андрей Мирошкин Расскажите об истории и предыстории создания книги, как возник ее замысел?

Дани Лаферьер Я по натуре человек ленивый. И я всегда очень доверял послеобеденному отдыху. Когда я был ребенком, я часто видел, как моя бабушка отдыхает после обеда, предается этому великолепному искусству. Поэтому я сочетаю послеобеденный отдых с литературой, с размышлениями, с философией… Для меня всё это — искусство жить.

АМ Вы автор многих книг в разных жанрах. В чем особенность этой книги среди других ваших работ?

ДЛ Я устаю писать все время одно и то же, мне нравится менять жанры, писать по-разному. Вообще, вся моя литература — это огромная записная книжка. Когда я был ребенком, мне очень нравилось проводить время на кухне, рядом с моей мамой, когда она готовила мясо. И мне особенно нравилось, когда она давала мне только что приготовленный кусок мяса прямо со сковородки. И я ел его сразу. С тех пор я не люблю соусы, я не люблю длительную подготовку к еде. Люблю есть сразу же, как только пища приготовлена. И моя литература — это что-то подобное. Книга для меня — это то, что я пишу быстро, сразу. И это всегда нечто незаконченное. То, к чему я могу потом вернуться и продолжить.

Часто люди, читающие мои книги, думают — а собственно, где же здесь сюжет, где интрига, действие, где саспенс?.. Многие думают, что без этого писать нельзя. На самом деле — можно, я так и делаю. Действие и интрига находятся в самом тексте, в самом процессе письма и в том удовольствии, которое книга доставляет писателю и читателю. Я даю возможность своему разуму быть свободным, выражать мысли и писать так, как ему хочется. Пишу, как пишется и как ведет меня мое перо. Я чувствую симпатию к читателю, и он в свою очередь, читая о моих умственных похождениях, проникается симпатией ко мне. Я обнажаю свой ум и таким образом устанавливаю дружеский контакт с читателем.

АМ Ваши книги переведены на многие языки, популярны в разных странах. Есть ли страны за пределами Канады, где ваше творчество нашло особый отклик?

ДЛ Не думаю, что в моем случае имеет смысл говорить именно о странах. Майлс Дэвис в свое время сказал, в чем разница между ним и Майклом Джексоном. Феномен Майкла Джексона носит всемирный масштаб. Я — не такой: я должен каждого читателя убеждать, к каждому читателю, в какой бы стране мира он ни жил, мне нужно находить индивидуальный подход. Читают не страны — читают отдельные люди. Страна читает какую-то книгу, когда эту книгу «спускают сверху», когда ее заставляют читать. Если же людям предоставить свободный выбор чтения, это будут отдельные люди. Я космополит, и мой читатель говорит на многих языках. На самом деле, одни и те же люди меня читают в разных странах.

АМ Вы упоминаете в книге, что родной ваш язык — креольский. В России о нем мало известно. Существует ли на этом языке литература, говорят ли на нем за пределами острова?

ДЛ На этом языке говорят во многих местах — на Мартинике и Гваделупе, Сент-Люсии и Реюньоне, на других территориях. Но я сам на креольском не пишу. Существует и литература на креольском, главным образом поэзия. На Гаити, в частности, живет много поэтов, пишущих на креольском. Да, эта литература мало известна в остальном мире, но в своих странах она пользуется большой популярностью.

АМ Как вышло, что вы, покинув Гаити в середине 70-х годов, оказались именно в Квебеке, а, например, не в Нью-Йорке или в Париже?

ДЛ Мы не выбираем свой маршрут, когда отправляемся в ссылку. Когда на Гаити убили моего близкого друга и я мог стать следующим, один мой дальний знакомый, живший в Монреале, прочитал об этом происшествии в газетах и отправил мне по почте билет на самолет. Вот поэтому я и оказался в Канаде. В действительности, я был этому очень рад. Монреаль мне нравится больше Парижа или Нью-Йорка. Это новый город, это новая страна, там нет колониального прошлого, даже напротив — монреальцы считают, что были раньше колонией англоязычной Канады. Там мне не нужно было постоянно говорить о проблеме колонизации, и это мне тоже очень понравилось.

АМ Между вашим прибытием в Канаду и публикацией первой книги прошло 9 лет. Как проходили эти годы, что-то накапливалось, писалось?

ДЛ 8 лет я работал на заводе в Канаде, а потом начал писать. Однако мой первый роман был утрачен. Я в то время часто менял жилье, и во время очередного переезда вынес коробку, где лежала рукопись, на улицу. Но пока я отходил, коробку по ошибке погрузили в мусоровоз и вывезли на свалку… А рукопись была в единственном экземпляре! Потом я написал новый, совершенно другой роман, который благополучно был опубликован.

АМ Вы были репортером, работали на радио, телевидении. В какой степени журналистика подпитывает ваше писательское творчество?

ДЛ Существенно подпитывает. Для меня литература — это журналистика плюс та небольшая вибрация, которая прячется между фразами.

АМ Как в современной Канаде сосуществуют общины говорящих по-английски и по-французски?

ДЛ Это фактически две разные страны — англоязычная и франкоязычная Канада. Квебек по площади больше Франции и Бельгии, вместе взятых, у него достаточно территории, чтобы свободно развиваться. Но у жителей франкоязычной и англоязычной частей Канады абсолютно разный менталитет. Англоканадцы в основном протестанты, франкоканадцы — католики. В связи с этим у них совершенно разное отношение к деньгам. Протестанты считают, что им Бог помогает зарабатывать деньги, он таким образом демонстрирует Свою любовь. А для католиков деньги — это грех, который нужно прятать. И в этом заключается противостояние. Еще одна проблема франкоязычной Канады состоит в том, что на обширной территории живет сравнительно небольшое население. Вдобавок эта территория окружена огромным англоязычным миром Канады и Соединенных Штатов. И чтобы отличаться от других, квебекцы сделали ставку на две вещи — на религию и на язык. Сейчас религия потеряла актуальность, остался только французский язык. Это главный элемент идентичности квебекцев, они его защищают изо всех сил. Поэтому англоязычная Канада больше тяготеет к Нью-Йорку, а франкоязычная — к Парижу.

АМ В книге вы рассказываете и о своем первом визите в Гаити спустя 35 лет после отъезда. Вы следите за культурными или политическими событиями на родине?

ДЛ Не я слежу за происходящим на Гаити — это Гаити «следит за мной». (Улыбается) На самом деле, мне сложно не следить за тем, что происходит в этой стране, меня сразу обо всем информируют. На Гаити долгие годы жила моя мама, которая умерла полтора года назад, там и сегодня живут моя сестра и племянники, мои друзья. Естественно, я очень быстро узнаю обо всем, что там происходит. К тому же я почетный гость книжных салонов, которые там проводятся и носят название «Книги в безумии» (очередной пройдет совсем скоро). Вообще, Гаити — это такая «международная» страна: когда там что-либо происходит — переворот или землетрясение, — об этом сразу узнаёт весь мир, об этом сразу пишут во всех журналах. И я, естественно, за всем этим слежу.

АМ Перенесемся теперь из Западного полушария в Россию. В вашей книге упоминаются Достоевский, Пастернак, Мандельштам; одна из глав посвящена «Мастеру и Маргарите» Булгакова. Чем русская литература вам близка и интересна?

ДЛ Это всё — писатели международного масштаба (я бы еще Чехова добавил). То, о чем они пишут, интересно людям во всем мире. В русской литературе затрагиваются все важные жизненные вопросы. Единственное ее отличие от моей родной страны — на Гаити всегда жарко, а в русской литературе всегда холодно. Читая русскую литературу, я как бы вижу Гаити, но под снежным покровом. В русской литературе я нахожу много близкого и знакомого. Бедность, тяжелая обстановка в тюрьмах, отношения между разными сословиями и классами, сумасшедшие, которые прогуливаются по улицам, как у Достоевского… на Гаити тоже все это есть. Очень важна также политическая ситуация, которая всегда присутствует в русской литературе и как-то в ней отражена. Мне нравятся у русских писателей способность очень серьезно относиться ко всему, что происходит с ними и вокруг, и еще их большая человеческая теплота.

Вообще, русская литература — очень «метеорологическая» в том смысле, что написать роман «Война и мир» на Гаити было бы невозможно. Для этого нужна длинная русская зима. Правда, у вас есть Гоголь — самый «гаитянский» из русских писателей.

АМ Во время поездки у вас запланированы встречи с читателями. Насколько вам важно такое общение?

ДЛ Я не из тех, кто всегда пытается что-то рассчитать, предугадать, как всё пойдет. Я действую по ощущениям: куда меня «ведёт», так я и поступаю. Так и на встречах. Мне важно не то, что это — русские читатели, а то, что это — мои читатели, и каждый из них — отдельная личность.

АМ Кого из современных писателей читаете с особенным интересом?

ДЛ В этой моей книге упоминаются разные писатели и их книги, но вообще я очень не люблю называть конкретные имена. Мне чужда эта «учительская» поза, когда некто говорит: надо читать этого и того автора… Знаете, когда я прихожу на пляж летом, я часто вижу, что все там читают одну и ту же книгу — только потому, что кто-то авторитетный им ее порекомендовал. Для меня же литература — личный поиск, личное приключение, и нужно дать человеку возможность самому искать тех авторов, которые ему нравятся. Те авторы, которых я цитирую в этой книге — это часть меня, это автопортрет. Я пишу о них, чтобы читатели могли лучше представлять меня. А не для того, чтобы как-то специально выделить именно этих авторов, а не каких-то других.

АМ В книге часто идет речь о поездках, путевых впечатлениях, разных странах, городах. Что для вас, как писателя, значат путешествия?

ДЛ Как раз книги и позволяют мне путешествовать: вот уже почти 35 лет я ни разу сам не платил за самолет, за гостиницу или за обед в ресторане. Музыканты тоже много разъезжают по миру, но, как правило, в составе группы. А книги дают возможность путешествовать в одиночестве. И еще, книга — это лучшее определение любви: любовь — это когда вас любят, даже если вы не знаете любящего.

Фотографии в оформлении: Wikipedia/Georges Seguin.