Тэги
Авторская рубрика Афанасия Мамедова
Поэт, эссеист и переводчик поэзии Григорий Кружков окончил физический факультет Томского государственного университета и аспирантуру по физике высоких энергий. Четверть века был физиком, а потом, как сам говорит, «изменил этой профессии с литературой». Дебютировал Кружков в печати в 1971 году переводами из Теофиля Готье и Эдгара По. Первую свою книгу стихов «Ласточка» он издал в 1982 году, за нею последовали другие: «Черепаха», «Бумеранг: Третья книга стихов», «На берегах реки Увы: Стихотворения».
Сейчас Григорий Михайлович —один из крупнейших современных переводчиков англоязычной поэзии на русский язык. Работает с произведениями широкого круга авторов: от шекспировских времен до классиков середины XX века. Им целиком переведены и составлены книги избранных стихотворений Томаса Уайетта, Джона Донна, Джона Китса, Уильяма Йейтса, Джеймса Джойса, Роберта Фроста, Уоллеса Стивенса, Спайка Миллигана и антология английской поэзии абсурда «Книга NONсенса». Ему принадлежат также переводы поэмы Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка» и стихотворений Редьярда Киплинга. За свою переводческую деятельность Григорий Кружков награжден Государственной премией Российской Федерации (2003), премией «ИЛлюминатор» журнала «Иностранная литература» (2002), премией «Мастер» Гильдии мастеров художественного перевода (2009), литературной премии Александра Солженицына (2016). Кроме того, он является почетным доктором литературы Тринити-колледжа (Ирландия).
Над чем сейчас работает известный поэт и переводчик, кого бы еще непременно хотел перевести и чем российский юмор отличается от британского? На эти и другие вопросы мы попросили ответить Григория Кружкова.
Афанасий Мамедов Григорий Михайлович, в жизни вы кружите на трех крыльях — поэзия, переводы, исследовательская работа. Что для вас все-таки является приоритетным, как вы расставляете акценты?
Григорий Кружков Я бы не назвал это крыльями. Может быть, тремя драконьими головами. А если без пафоса, то просто три грядки, которые постоянно требуют заботы — там подсеять, тут водички подлить… А одна грядка все время чахнет: сами понимаете, какая.
АМ Догадываюсь. Знаете, вы почти упредили мой следующий вопрос, тем не менее, я его все-таки задам. Если ошибусь, вы поправьте меня, пожалуйста. Сборников ваших стихов не так много, четыре, кажется: «Ласточка», «Черепаха», «Бумеранг: Третья книга стихов», «На берегах реки Увы: Стихотворения». С чем это связано, почему так мало?
ГК Не совсем так. Были еще книги «Гостья» (2005), «Новые стихи» (2008), «Двойная флейта» (2012), «Холодно-горячо» (2016). Но тиражи поэтических сборников в наше время небольшие, и сейчас ни в одном магазине моих стихов нет, к сожалению.
АМ Наверное, поэтому я и ошибся, простите. Влияет ли на вашу поэзию, я сейчас не имею в виду стихи для детей, переводческая деятельность? Ловите ли вы себя на том, что вдруг начинаете мыслить и чувствовать, как тот или иной поэт, стихи которого вы переводите?
ГК Нет, дело не в этом. Для поэзии все-таки важен личный опыт. Поражает только совпадение чужого и своего. Перекличка, как у Бодлера, пароль и отзыв в темноте. А что касается детских стихов (это другая часть вашего вопроса), то в них главное игра, всякие выдумки и дурачества. Так что они заражают, конечно. Но и тут бывают совпадения. Так, я сначала сам изобрел стихи со сверхдлинным названием и коротеньким, в две строчки, содержанием (стихи про волка и овечек), а потом встретился с точно таким же приемом у английского поэта Эмиля Виктора Рью (стихи про черепаху).
АМ Как вам кажется, какими основными качествами должен обладать детский поэт?
ГК Фантазией, охотой к игре, в том числе к словесной игре и, главное, способностью в какие-то моменты — именно те, когда сочиняешь для детей, — делаться таким же веселым и беззаботным, как дети.
АМ По образованию вы физик, отдали этой профессии двадцать пять лет, то есть вы человек с определенной склонностью мышления, влияет ли эта склонность к точным дисциплинам на ваше творчество?
ГК Математика еще никому не вредила. Между прочим, среди моих знакомых поэтов удивительно много людей с математическим образованием. Почему это так, не знаю.
АМ Вы много занимались английской юмористической поэзией, стихами в жанре нонсенса, абсурда, переводили знаменитую «Охоту на Снарка» Льюиса Кэрролла. Могли бы вы дать характеристику английскому юмору, чем он, к примеру, разительно отличается от нашего гиперборейского?
ГК Мне кажется, принципиально не отличается. Национальная русская черта — придуриваться — имеет нечто общее с английским чудачеством. Недаром у нас легко прижился английский нонсенс в стихах Чуковского, Маршака, Хармса
«Охота на Снарка» — абсурдная, весёлая поэма в восьми частях про невероятную команду, отправившуюся на поиски невообразимого существа — Снарка. Кто такой Снарк? Почему имена всех членов команды начинаются с буквы «Б»? И почему все так стремятся поймать Снарка? Более ста лет читатели ищут ответы на эти вопросы. Сам Кэрролл писал: «Мне лично больше всего нравится, когда Снарка считают аллегорией Погони за Счастьем». В настоящем издании текст публикуется в переводе выдающегося переводчика и поэта Григория Кружкова.
АМ Когда вы переводите, вы всегда учитываете ментальные отличия народов — носителей двух языков? Ведь там, где у одних смеются, у других — может так оказаться, что плачут? Вообще можно ли, переводя в наше время, в эпоху глобализации, не учитывать эти расхождения, ссылаясь на то обстоятельство, что народилось уже несколько поколений людей, не только знающих английский язык, но и хорошо разбирающихся в английской культуре и литературе, в частности?
ГК Однозначно ответить трудно. Существует столько видов перевода — от академически точного до вольного — и все они имеют право существовать. Обычно, конечно, учитываешь и место, и время, ведь далекая эпоха не менее существенна, чем далекая страна. Но при этом все-таки украшаешь текст радостями родного языка, а это неизбежно привносит оттенок здешности. Иначе нельзя, ведь текст должен жить здесь и сейчас. Перевод (не устаю повторять это моим студентам) не копия и не может ею быть, это — новое произведение, относящееся к оригиналу как следствие к причине. И будучи новым, оно интересно и ценно как раз своей новизной, в том числе тем, что привнесено и добавлено переводчиком. Это отличается от школярского и «ученого» взгляда на перевод, но это мое твердое убеждение.
АМ Вы переводите английских поэтов эпохи Возрождения: Шекспир, Джон Донн, Бен Джонсон… Хочу обратиться к вам с вопросом не только как к поэту и переводчику, но еще и как к литературоведу, знатоку эпохи. Как вам кажется, существует ли на самом деле проблема авторства произведений Шекспира? Действительно ли это серьезная проблема? Не случайно же, наверное, таким вопросом задавались Чарльз Диккенс, Джон Голсуорси, Бернард Шоу, Владимир Набоков, Марк Твен и, кажется, еще Томас Де Квинси … Вот вы, когда переводили Шекспира, задумывались над тем, что, быть может, этот «потрясающий копьем» — вовсе не «потрясающий копьем», а лорд Рэтленд или его жена, сестра Филипа Сидни, а, может, Фрэнсис Бэкон или те же Джон Донн с Беном Джонсоном?
ГК Аргументы антистратфордианцев не выдерживают критики. Это было многократно показано серьезными учеными. Еще в конце ХIХ века лучший русский шекспиролог профессор Стороженко писал по поводу этих теорий: «Должна же, наконец, публика понять, что ее дурачат, и нагло дурачат». Но люди устроены так, что любое обещание разгадать вековую тайну действует на них безотказно. Они читают эти книжки как исторические детективы, а в детективе главное, чтобы сюжет был лихо закручен. Критическая способность при этом отключается. Да и нет у обычного читателя достаточных знаний, чтобы ловить автора на подтасовках и нелепостях, встречающихся на каждой странице этих сочинений.
АМ Поэту, да и прозаику тоже, необходимы встречи с поклонниками/дальними читателями, необходимо читать свои вещи вслух и видеть реакцию слушателей. До недавнего — относительно недавнего — времени это было в порядке вещей. Собирались, читали, обсуждали… Что происходит теперь, вы часто выступаете перед читательской аудиторией?
ГК Читать свои стихи вслух перед понимающей аудиторией нужно, я согласен. Я выступаю иногда, раза два или три в год, а если учитывать короткие выступления в общих программах, то чаще. Но я не люблю выступать вместе с другими, это совсем не то, возникает какой-то дурацкий оттенок соревновательности, и публика слушает совершенно не так.
АМ Отбросив «ложную скромность», какие из своих переводов вы считаете наиболее удачными?
ГК Я переводил стольких поэтов, что просто ужас; главным образом, с английского, но не только, так что любимых переводов довольно много. Хотя влюбляться в свое детище только потому, что оно свое, мне не свойственно. Чаще я бываю придирчив и возвращаюсь к каким-то неудачным строкам снова и снова. К некоторым своим работам я всегда относился даже чересчур сурово, например, к Йейтсу, и лишь постепенно, под влиянием чужих мнений, изменил свое отношение к лучшему. Из английского Возрождения назову некоторые элегии и стихотворные послания Джона Донна, поэму «Венера и Адонис» Шекспира. Из семнадцатого века — стихи Эндрю Марвелла. Из девятнадцатого — всего понемногу, в том числе «Улисса», «Тифона» и «Смерть Артура» Теннисона и несколько сонетов Джерарда Мэнли Хопкинса. Не могу не упомянуть американского поэта ХХ века Уоллеса Стивенса, чья книга вышла в прошлом году в серии «Литературные памятники». Американцы называют его темным, загадочным, а мне почему-то все было понятно, произошло как будто совпадение кодов.
АМ Могли бы вы назвать современных отечественных поэтов, творчество которых кажется вам наиболее интересным?
ГК Я мог бы назвать с дюжину поэтов — от Александра Кушнера до Геннадия Русакова, но эти топ-двенадцать назовет каждый, и повторяться было бы слишком банально. Из чуть менее известных назову, например, Ирину Евсу, Наталью Ванханен, Марину Бородицкую, Алексея Пурина, Александра Кабанова, Владимира Салимона, Ивана Волкова, Светлану Кекову… От них я всегда ожидаю радости и прорыва; хотя понимаю, что раз на раз не приходится. С поэзией молодых, увы, я почти незнаком; разум человеческий, конечно, расширяющаяся вселенная, но не до такой же степени.
АМ Традиционный вопрос, избежать которого невозможно: над чем вы сейчас работаете, что пишете, что переводите, что непременно хотели бы перевести?
ГК Ничего крупного сейчас не пищу и не перевожу. Вожусь со старыми грядками. В том числе, со своей любимой Эмили Дикинсон. Только что вышел в «Эксмо» мой новый перевод комедии Шекспира «Пустые хлопоты любви». Раньше название переводили так: «Бесплодные усилия любви», но это, на мой вгляд, слишком велеречиво и не в духе предельно простого английского «Love's Labours Lost».
АМ Многие десятилетия «флагманами» переводческой деятельности в нашей стране были не издательства, а «толстые» журналы. Но времена меняются: не так давно я делал интервью с Александром Яковлевичем Ливергантом, главным редактором журнала «Иностранная литература», в ходе которого он произнес такие знаковые, как мне кажется, слова: «Я считаю, что время "толстых" журналов, как бы мы не хотели того избежать, истекает. Хотя "толстый" журнал и по сей день является творческой лабораторией — но не для читателя, а для писателя». Вы согласны с его мнением?
ГК Ливергант знает журнальное дело изнутри, а я здесь профан. И все-таки не могу согласиться. Журнал с многолетней репутацией — своего рода зерцало вкуса и форум литературной элиты. В этом качестве он всегда будет привлекать интерес любителей литературы. Но журналы нуждаются в поддержке. Московскому начальству, которое швыряет миллионы на какие-то безумные проекты и триумфальные арки, следовало бы выделять совсем небольшие деньги на эти цели.
АМ Многие издатели — и отечественные, и зарубежные — отмечают заметный спад читательского интереса к художественной литературе, как классической, так и к современной. Тогда как интерес к жанрам «нонфикшн» неизменно растет. С чем это связано, на ваш взгляд? И как обстоят дела с поэтическими изданиями? Уменьшилось ли, по вашему мнению, число людей, интересующихся поэзией? Вы ведь преподаете, и хорошо знаете, чем «дышит» молодежь.
ГК Мне кажется, что дело обстоит не так уж плохо. Молодежь, которая поумнее, понимает: без поэзии культура распадается и язык выхолащивается. Мои студенты говорят, что интерес к стихам даже растет, организуются новые кружки и клубы, куда молодые ходят читать друг другу свои поэтические опыты. Определенную роль играют и интернет, социальные сети: постить стихи стало модно. Но еще важнее, по-моему, те традиции, которые передаются в семье, от старших к младшим. Там, где любили стихи, эта любовь воспроизводится и дальше. И вообще необязательно, чтобы поэзией увлекались многие; главное, чтобы уважали и побаивались.
АМ Кстати об интернете. Какими «навигационно-поисковыми» средствами вы пользуетесь, чтобы узнать о новинках мировой литературы? Что это — газеты, журналы, «сарафанное радио», всемирная паутина? Насколько доверяете вкусу литературных обозревателей? Не кажется ли вам, что их в последнее время стало мало, и они всегда не успевают за литературными процессами — очень многое просто остается в тени?
ГК Не слежу за новинками, узнаю кое-что стороной, случайно и больше доверяю друзьям, чем средствам медиа, ведь реклама всегда проворней честной литературной критики. Есть редкие исключения, например, видеоблог Дмитрия Гасина.
АМ Знаете, широта взглядов Дмитрия Гасина, а главное — неубывающая любовь к книге — и правда, достойны похвалы. А вот какие книги предпочитаете читать вы, ну, помимо тех, которые сами переводите?
ГК В основном, нонфикшн, так что тут я в общем тренде. А еще люблю перечитывать старое и любимое. И оно всегда открывается по-новому. Настоящая книга просто требует, чтобы ее перечитали еще раз — в ином возрасте, в других исторических обстоятельствах. Это, как элитный зеленый чай, который вкуснее при второй заварке.
АМ Знаете, некоторые российские читатели профлитературы полагают, что человеку самодостаточному, живущему полной жизнью, не нужны никакие подтверждения собственной правоты и чужой человеческий опыт. Он просто живет и делает то, что считает правильным, а художественная литература лишь навязывает ему чье-то мировоззрение. Как вам кажется, можно убедить такого читателя, что, например, чтение серьезных романов современных отечественных авторов или сборников современных поэтов — не такая уж бесполезная вещь, как им кажется?
ГК Можно, если умело подкладывать ему только самые хорошие книги.
АМ Читаете ли вы на электронных носителях или предпочитаете живые книги?
ГК Читаю, хотя немного. Вот журнальные публикации, например, читаю с компьютера.
АМ Могли бы вы назвать те книги, которые произвели на вас яркое впечатление за последние, скажем, десять лет, чтобы посоветовать их прочесть читателям «Лабиринта»?
ГК Советовать трудно, ведь читатели-то разные: и возрасты разные, и вкусы. Сузим разговор: будем, например, говорить только о современной женской прозе. Тут у меня есть несколько любимых авторов. Марина Вишневецкая («Опыты» и другие вещи в книге «Кащей и Ягда…»), Ирина Поволоцкая (сборник повестей и рассказов «Пумперникель и другие»; «Дядя Саша и Анечка», по-моему, на уровне лучших рассказов Тургенева и Бунина), Ксения Драгунская (рекомендую последнюю книгу: «Колокольников - Подколокольный»). А еще — Ирина Муравьева, Майя Кучерская, Марина Москвина. Ну, и Людмилу Петрушевскую держим в уме, это живой классик.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
