Новая серия «Классика ХХ», выпускаемая издательством «Текст», — это широкая гамма произведений прозы минувшего столетия. Шедевры европейского модернизма и психологические романы 30-х–50-х годов. Книги, снискавшие популярность в советское время, и сочинения, пришедшие к отечественному читателю только в последние десятилетия. Хрестоматийные работы и те труды, что зачастую остаются в тени. Авторов серии, разных по манере письма, жизненному опыту и жанровым предпочтениям, объединяет одно — все они стремились передать в своих книгах «нерв» и атмосферу двадцатого века, его новации, трагедии и иллюзии. И в каждой из книг показаны характерные представители эпохи, которые держат экзамен на моральную зрелость и человечность.

Поэт и комната с фикусом

Из литературного наследия Джорджа Оруэлла читателям лучше всего знакомы роман-антиутопия «1984» и повесть-притча «Скотный двор», написанные в 1940-е годы. По количеству изданий и совокупным тиражам эти две книги опережают все остальные сочинения английского писателя, вместе взятые. Но в наследии Оруэлла много других интересных произведений: романов, документальной прозы, очерков, эссе. В России этого автора начали издавать лишь три с небольшим десятилетия назад, постепенно очередь дошла и до работ 1920-х и 1930-х годов. К их числу относится и роман «Да здравствует фикус!».

Он был написан в непростой для автора и насыщенный событиями период. Завершался первый этап творчества Оруэлла (три реалистических романа, книга очерков о Париже и Лондоне, несколько стихотворений). 33-летний писатель и журналист уже получил некоторую известность в литературных кругах, но жаждал большого. Сначала он уехал на север Англии изучать жизнь рабочих-горняков, и спустя год появилась его книга «Дорога на Уиган-Пирс», образец социальной журналистики. А в самом конце 1936-го Оруэлл добровольцем отправился защищать испанскую республику. В бою за Барселону он получил опасное ранение в горло, провел несколько недель в госпитале. Эта война многое изменила в его мировоззрении и политических взглядах. К прежней литературной манере он больше не вернулся. Фактически вся дальнейшая его работа стала подготовкой к созданию романа «1984».

В романе «Да здравствует фикус!», по мнению исследователей, Оруэлл нарисовал свой автопортрет, причем в весьма желчных тонах. В образах персонажей нетрудно узнать черты его знакомых середины 30-х. Герой произведения, молодой поэт Гордон Комсток, совершил побег из мира, где ищут хорошие должности и строят успешные карьеры. Теперь он работает продавцом в скромном книжном магазине и удручен тем, что его единственный стихотворный сборник там давным-давно не спрашивают. Впрочем, и новые строчки рождаются у него все реже и реже: приливам вдохновения мешают мысли о безденежье. В его съемной комнате на подоконнике стоит чахлый фикус — символ благопристойности и домашнего очага, эмблема традиций и спокойствия. «Никакой революции не будет, пока торчат в окошках эти фикусы». Но Гордон не соглашался продать душу за домик с фикусом, поэтому бросил в свое время перспективную работу в рекламном бюро.

Однако вскоре он убедился, что нехватка денег повреждает мозг и душу. Бедность порождала в Гордоне разнообразные комплексы, обиды и подозрения. И все-таки строки новых стихотворений, порожденных городскими впечатлениями, прорываются, рождаются на ходу, складываются в строфы. «Что-то ужасное есть в оживленном вечернем Лондоне: черствость, безличность, отчужденность. Семь миллионов человек снуют в толпе, замечая друг друга с обоюдным вниманием рыб в аквариуме». Картины довоенного Лондона, нравы редакций и литературных клубов, рождение поэзии из житейского «сора» — вот чем в первую очередь интересен этот ранний роман Оруэлла. Как подметил биограф писателя Вячеслав Недошивин, некоторые фразы и сюжетные ходы перекочевали из него спустя годы в роман «1984».

По направлению к Замку

Землемер К. прибывает в Деревню, расположенную близ некоего Замка, и пытается установить контакты с его представителями. Однако его попытки словно наталкиваются на невидимую стену. Местные жители говорят обиняками, полунамеками. Перед читателем разворачивается сложная и алогичная сеть интриг, личных и служебных. Долгие диалоги не проясняют, а еще более запутывают дело. Странными выглядят и взаимоотношения представителей Замка и жителей Деревни. Как позже выясняется, для землемера здесь нет никакой работы — все границы хозяйств давно размежеваны. Сгущающаяся атмосфера тревожности придает роману инфернально-фантастический оттенок. При этом написан он вполне внятным, прозрачным слогом, с подробной прорисовкой сюжета. Однако вот уже почти сто лет читатели и исследователи разгадывают тайну третьего, последнего романа Франца Кафки.

Писатель работал над ним в 1922 году в Чехии, но так и не довел книгу до финала. В этот период у Кафки обострился туберкулез, он подолгу находился в санаториях, уволился со службы. Впервые «Замок» был опубликован посмертно в Мюнхене в 1926 году. Его называют романом загадок и метафор, книгой-предсказанием, сказкой для взрослых, философским завещанием писателя, самым таинственным его произведением. Часто его интерпретировали и как символ всесильной бюрократической диктатуры. Неслучайно в произведениях Кафки так много персонажей, заблудившихся в лабиринте юридических хитросплетений. Вот и К. не может представить себе жизнь в окрестностях Замка без разрешительного документа. По роду своей работы в пражской страховой компании Кафка был знаком с административными ухищрениями и премудростями. Герои его романов и новелл говорят сухим и точным языком. И в основе сюжета у него зачастую лежат вопросы права и вины — в высшем, отчасти даже религиозном смысле.

История долгого непечатания «Замка» в Советском Союзе (после издания «Процесса» и некоторых рассказов) — тоже поистине кафкианская. Перевод, выполненный в начале 1970-х, ждал своего часа целых 17 лет. При том, что в целом Кафку цензура не запрещала. Издание анонсировалось… но всякий раз откладывалось. О возможных причинах этой негласной опалы писал в 90-е годы литературовед и переводчик Михаил Рудницкий: «Когда государство насквозь поражено метастазами бюрократизма, не может быть безвреден автор, чьи герои гибнут в нескончаемых лабиринтах непонятной и чуждой им власти, укрывшейся от народа в неприступных цитаделях».

Роман, полный условностей и философских «шифров», содержит и множество автобиографических элементов. Параллельное чтение «Замка» с дневниками и письмами Кафки доказывает это. Здесь сконцентрированы все проблемы собственной жизни писателя, собраны все темы, занимавшие его в то время. В персонажах романа узнавали некоторые черты пражских друзей и литературных коллег писателя. В этой прозе Кафка перевоплотил реальность, приправил ее абсурдом и придал каждому образу многомерность. Поэтому чтение этого романа напоминает распутывание длинной нити, не имеющей конца.

Ералаш на репетиции

Карел Чапек (1890–1938) — известный чешский писатель и журналист, один из родоначальников научной фантастики и мастер социальной сатиры. В России его произведения издаются уже около ста лет. Самые знаменитые работы Чапека — романы «Война с саламандрами», «Гордубал», «Обыкновенная жизнь», пьесы «R.U.R.» и «Средство Макропулоса». В наследии писателя также — рассказы, фельетоны, эссе о поэзии и живописи, афоризмы, научные статьи (Чапек имел степень доктора философии в Карловом университете Праги, переводил французских поэтов-символистов).

В серии «Классика ХХ» вышло одно из популярнейших его произведений — книга «Как это делается», состоящая из трех очерков. Здесь Чапек поделился с читателем «технологией» постановки пьесы, производства кинофильма и выпуска газеты. Писатель рассказывает об этом со знанием всех нюансов дела и с тонким юмором. К примеру, очерк «Как ставится пьеса» Чапек написал в 1925 году, когда несколько его произведений были с успехом поставлены в пражских театрах. Это, по словам автора, рассказ «о том, как возникает спектакль, какие метаморфозы претерпевает пьеса, прежде чем она, подобно бабочке, торжественно выпорхнет из кокона на премьере». Тут показана вся театральная «кухня»: от директора до статиста. При этом люди разных профессий не в силах понять друг друга, у каждого специалиста свой взгляд на постановку: костюмеры судят о пьесе по числу переодеваний в ней, пожарные — по наличию сцен со свечами, плотники — по прочности подмостков. А что за ералаш обычно происходит на генеральной репетиции! Часть декораций не готова, на ведущую актрису не лезет парик, ее партнер забыл роль, суфлер ушел обедать, под сценой механик стучит молотком, и в самый ответственный момент перегорают лампы, изображавшие солнце. Ну, а драматург, сидящий в зале как на иголках (в его образе явственно различимы черты самого Чапека), дает зарок больше не писать ничего для театра. «Если бы он сдержал слово!»

О нюансах кинопроизводства — в той же иронической манере — Чапек поведал в очерке «Как делается фильм». К концу 30-х годов по сочинениям писателя было снято 4 фильма. Чапек на собственном опыте знал, как кинематографисты охотятся за интересными историями: «Сюжеты надо подстерегать. Их надо открывать, как Колумб Америку. За ними снаряжаются экспедиции в непроходимые дебри литературы, театра и даже действительности». Правда, в результате «кинематографической разработки» от сюжета романа зачастую не остается ничего. Вот как, по Чапеку, в 1930-е годы происходит адаптация пасторального романа конца ХIХ века: вместо дочери сельского священника в сценарии появляется дочь американского миллионера, вместо охотника из леса — инструктор по лыжному спорту. За восемь с половиной десятилетий технический прогресс шагнул далеко вперед, но кое-что в области кинопроизводства не изменилось. То же можно сказать и об очерке «Как делается газета», повествующем об основных типажах газетных работников, поиске сенсаций и устройстве типографий. Чапек работал в газетах два десятка лет и накопил много наблюдений, которые обобщил в остроумном и познавательном очерке-фельетоне.

Свидетельство об Освенциме

В начале Второй мировой войны Примо Леви работал химиком на одном из заводов в Милане. Был сугубо штатским человеком, любил свою профессию и героем себя не считал. Но в 1943 году из-за усиливающихся репрессий он с несколькими товарищами ушел в горы. Беглецы планировали создать группу сопротивления или даже партизанский отряд. Но вскоре Леви был задержан фашистским патрулем и доставлен в местный лагерь. Отсюда его с группой других итальянских евреев увезли в Освенцим, где сочли «экономически полезным» и отправили работать на завод. Все круги лагерного ада Леви прошел сполна. Он пробыл в Освенциме 11 месяцев, был освобожден Советской Армией в 1945-м. Сразу же после возвращения домой Леви написал книгу «Человек ли это?» — о том, что он испытал и увидел в Освенциме. Но ее первое издание не получило широкого резонанса. Славу автору принесло переиздание книги в 1958 году. Эта работа фактически ввела в общественное сознание проблематику Холокоста, лагерей массового уничтожения, экзистенциального опыта обреченных на смерть. Примо Леви в этой книге чужд пафоса и героического жеста. «Его занимает иное: само человеческое существование. Точнее — те пределы, в которых человек сохраняет свою индивидуальность, и граница между биологическим и духовным существованием», писал в предисловии к первому русскому изданию книги Михаил Швыдкой. Теперь эта работа, столь важная для понимания трагедии Второй мировой войны, переиздана в серии «Классика ХХ».

«Нам вдруг почти с провидческой остротой открылась правда, мы поняли, что канули на дно», — так вспоминает Леви день прибытия в Освенцим. Людей, попавших в лагерь, лишили свободы, привычной жизни, родных, права слова, личных вещей, собственной одежды. Требовалось собрать в кулак все силы, чтобы не забыть свои имена, сохранить там самих себя. Но даже в таком месте люди стремились выжить, чтобы потом рассказывать, свидетельствовать об увиденном. О лагерном оркестре из заключенных, играющем ежедневно одни и те же мелодии, в основном старые немецкие марши. О номере-татуировке на запястье. О тихом исчезновении наиболее истощенных. О ежедневном подъеме в бараке: «Начинается день, обычный, как все дни, с холодом, голодом и физической усталостью, такой длинный, что, кажется, ему не будет конца…»

Леви по горячим следам рассказал о топографии лагеря, его порядках, типах заключенных, «фантастически сложных лагерных инструкциях» (состоявших в основном из бесчисленных запретов), быте, общении, изнурительной работе в цеху. За будничными процессами встает метафизический взгляд на саму природу человека. Недаром автор предполагал, что содержащиеся в книге факты «могут послужить для бесстрастного изучения некоторых особенностей человеческой души».

Долгий путь на землю предков

В новой серии «Текста» вышел и роман-эпопея «Исход», созданный во второй половине 1950-х годов. Его автор Леон Юрис (1924–2003) — известный американский писатель еврейского происхождения. Отец романиста родом из Белоруссии, в начале прошлого столетия перебрался в Соединенные Штаты. Леон в 17 лет ушел на Вторую мировую войну, служил в морской пехоте. После войны стал журналистом, а вскоре начал публиковать прозу. Первые его романы, посвященные событиям минувшей войны («Боевой клич» и «Гневные холмы»), прошли малозамеченными. Широкую известность принес писателю роман «Исход». Он переведен на многие языки, а в начале 1970-х в Израиле вышел и русский перевод, проникавший за «железный занавес». Роман, как отмечают исследователи, сыграл особую роль в пробуждении национального самосознания евреев Советского Союза. В своих следующих романах Юрис развивал тему борьбы против тирании и зла, будь то нацизм, коммунизм, британский империализм, коррупция, антисемитизм. Все его книги в той или иной степени политизированы, среди персонажей немало агентов спецслужб и повстанцев. По его роману «Топаз» Альфред Хичкок снял в 1969 году одноименный фильм.

Действие романа «Исход» развивается в период с конца ХIХ до середины ХХ века в разных точках мира: в Российской империи, на Кипре, в Палестине и в только что образованном Израиле. Лейтмотивом через все повествование проходит история нескольких семей. (Один из эпизодов книги позже развился у Юриса в отдельный роман.)

В одной из частей романа действие разворачивается вскоре после окончания Второй мировой войны. В то время многие евреи из Европы устремились в Палестину, чтобы создать свое национальное государство. Но британские власти ограничивают приток репатриантов: им важнее сохранить налаженные отношения с арабами, населяющими нефтеносные земли и окрестности Суэцкого канала. Беженцев-нелегалов, пытающихся в обход блокады прорваться на землю предков, англичане помещают во временные лагеря на Кипре. Недавние узники Освенцима и Берген-Бельзена вновь оказываются за колючей проволокой. Их не пугает война, которая вот-вот разгорится в подмандатной Палестине. Некоторые даже рвутся в бой. Активисты подпольных еврейских организаций переправляют группы беженцев на Ближний Восток. Одно из судов получает название «Исход». В этот момент на Кипр прибывает американский журналист Марк Паркер, чтобы встретиться там со своей давней знакомой. Эта пара сразу привлекает внимание и английских офицеров, и еврейских подпольщиков. Завязывается непростой клубок, где сплелись личные отношения, политическая борьба, действия разведки и репортерские амбиции…

Рейс над ночной Сахарой

«Планете людей» — одной из самых известных книг Антуана де Сент-Экзюпери — трудно дать точное жанровое определение. Очерки? Воспоминания о друзьях? Философские эссе? Записки летчика?.. Книга написана в 1938 году, когда все в мире, по слову писателя, «трещало и шаталось». Жизнь автора в тот период тоже складывалась непросто: он разбился в Гватемале и долго залечивал переломы в нью-йоркской больнице. Пользуясь паузой, Сент-Экзюпери написал книгу, чья композиция поначалу некоторым критикам показалась рыхлой и сумбурной. Сам же автор сравнивал «Планету людей» со свободно растущим деревом. Здесь встречаются излюбленные темы и образы Сент-Экзюпери — полет, пустыня и звездное небо. В 1939 году книга получила Большую литературную премию Французской академии.

В те годы авиация была окутана романтическом флером и в то же время оставалась чрезвычайно рискованной профессией. Сент-Экзюпери не раз писал о летчиках, не вернувшихся из рейса, проходившего над пустыней, морем или горами (например, в повести «Ночной полет»). О тех, кто оставался у штурвала до последней минуты. Он и сам погиб в 1944 году, управляя военным самолетом над Средиземным морем.

Планета людей. Ночной полет

503 ₽ 1 438

Имя писателя Антуана де Сент-Экзюпери известно всем. Говорят, однако, что не будь летчика Сент-Экзюпери, не было бы и писателя... В книгу вошли два произведения: сборник очерков «Планета людей» (1939) и роман «Ночной полет» (1930), переведенные выдающимися представителями отечественной школы перевода Норой Галь и Морисом Ваксмахером.

Посмотреть

В «Планете людей» писатель вспоминает свой первый самостоятельный полет в 1926 году на почтовом самолете из Франции в Африку. Рейс над ночной Сахарой напоминал ему странствие среди необитаемых молчаливых планет — и нужно было отыскать в этой пустоте планету людей, настоящую, «единственную нашу планету». Ту, которая ответит на сигнал воздушного судна.

Сент-Экзюпери пишет в своих книгах о покорении летчиками первой половины ХХ века гор и песков, ночи и моря. О новых трансокеанских маршрутах. О том, как удача и сила духа помогают спастись после крушения в холодных горах или выжженной пустыне. О взаимоотношениях машины и человека, о тяготении новейших механизмов к природным формам. Авиация, писал он, помогает людям спастись от удушья больших городов. Полет — это «момент истины», экзамен на человеческое в человеке. Когда настает час опасности (например, поломка и посадка в пустыне), все летчики ощущают себя «членами одного братства», они — опора друг другу.

Из кабины пилота он видел красоту и многообразие мира и рассказал об этом без романтических преувеличений, правдиво и поэтично. «Колдовская сила моего ремесла открывает предо мною иной мир: через каких-нибудь два часа я буду сражаться с черными драконами и с горными хребтами, увенчанными гривой синих молний, — и с наступлением ночи, вырвавшись на свободу, проложу свой путь по звездам». Его проза дает ощущение полета не только над Африкой, Испанией или Патагонией, но над всем земным шаром. Это полет сквозь время. Многие с тех пор смотрят на небо и землю словно глазами Сент-Экзюпери.

Необычайно интересны также его воспоминания о юго-западной Африке, о войне в Испании, где Сент-Экзюпери побывал как журналист. В «Планете людей» мысль автора не раз прихотливо меняет направление. Это книга, в которой соединилось многое. Тайны профессии и апология научного познания мира. Нравы бедуинов и величие Сахары. Ода воде, дающей жаждущим «бесконечно простое счастье»… И еще об одном виде жажды пишет Сент-Экзюпери — о жажде развития, «вечном чувстве неутоленности». Именно оно влечет читателя к книге, а летчика — к поиску новых маршрутов.

Бал в послевоенном Париже

Реймон Радиге — яркая, но доныне малоизвестная в России фигура французского литературного ландшафта начала ХХ века. Автор двух романов, написанных в юношеские годы и ставших сенсацией европейской прозы 20-х годов. Сын художника-карикатуриста, собеседник Аполлинера, Модильяни, Кандинского, Пикассо, дадаистов, друг и ученик Жана Кокто. В послевоенные годы Радиге вел типично богемный образ жизни — любил литературные салоны, вечеринки, ночные бары… При этом он избежал подражательства, свойственного юношеской поре. Его нередко сравнивали с Артюром Рембо, уже в подростковом возрасте создавшим зрелые произведения. Кроме романов, Радиге писал стихи и критические эссе, иллюстрировал собственные произведения, сочинил несколько оперных либретто. Он жил напряженно, спешил многое изведать, и в возрасте 20 лет скончался от тифа в Париже. Кокто вспоминал о своих первых впечатлениях от стихов Радиге: «Он возвращал молодость старым словам. Снимал патину со штампов. Удалял коросту с избитых сравнений». Проза Реймона Радиге переведена на многие языки мира. С начала ХХI века она издается и в России.

«Дьявол во плоти» — его первый роман, написанный изящным, чуть капризным, при этом чуждым сентиментальности слогом. Герой знакомится с Мартой, которая обручена с военным, под разными предлогами начинает бывать у нее дома, и постепенно вспыхивает взаимная любовь. В историю оказываются втянуты семьи молодых людей… Первых читателей поразили в романе свежесть и наивность, отсутствие лицемерия. Фоном событий служит Первая мировая война (муж Марты находится на фронте и иногда приезжает в отпуск). Это стало причиной скандала, разразившегося после выхода романа. «Как! Молодая жена изменяет мужу-солдату?!» — негодовали ветераны. По словам литературоведа Аллы Смирновой, первый роман Радиге написан стилем «обманчиво неловким, нескладным» как движения подростка, как «дерзкие чувства, изложенные на страницах школьной тетрадки в клеточку».

Второй роман, «Бал у графа д’Оржеля», остался неоконченным. Он был отредактирован и издан Жаном Кокто после смерти Радиге. Здесь в центре сюжета тоже любовный треугольник, герой тоже влюбляется в женщину старше его и к тому же замужнюю. Действие разворачивается в «светском» Париже первых послевоенных лет: загородные вечеринки до утра, танцы, интрижки и поездки на машинах, атмосфера праздничной кутерьмы и напряженное ожидание бала… Автор отмечал, что главное в этом произведении — психология персонажей, а не внешние события; важны не диалоги героев, а их внутренние монологи, комментирующие каждый эпизод. Писатель будто под микроскопом исследует все нюансы чувств, протягивая нить от французской галантной прозы ХVIII века к литературе модернизма.