15 мая 2021 года исполняется 130 лет со дня рождения признанного классика русской литературы XX века Михаила Афанасьевича Булгакова (1891–1940).

Это очень важно, чтобы признанные классики отечественной литературы — и не только отечественной — приходили к своему читателю вовремя, а не с заминкой в тридцать, а то и пятьдесят лет, и в полном объеме, без целомудренных купюр седовласых партийцев. Важно, чтобы их открывали для себя молодые люди, чью души распахнуты для восприятия, а судьбы податливы. Важно, чтобы выходу этих произведений сопутствовали сопроводительные и критические статьи, которые, в идеале, оказывались бы конгениальными исследуемым текстам.

Мы все хорошо знаем, что с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым этого не случилось. Сейчас в это трудно поверить, но и в 60-е, и в 70-е годы Булгаков был не то, чтобы запрещенным писателем — официально он все-таки вышел из-под запрета в 1966-1967 гг., когда журнал «Москва» с большими купюрами опубликовал «закатный» роман Мастера. На деле же публикация эта была лишь каплей в море, впрочем, как и все дальнейшие публикации романа у нас и за рубежом. В самой читающей стране мира книг Булгакова не хватало катастрофически, потому он еще долгое время оставался по сути закрытым для широкой читательской аудитории.

Были, правда, варианты для более полного знакомства — букинистические магазины в порте пяти морей работали исправно, а в них (и возле них) всегда были «свои люди», имевшие «своих людей» во всех провинциях у моря. За определенную сумму на Кузнецком мосту можно было достать и самиздатовские «Записки на манжетах», и «Собачье сердце». А если этого становилось недостаточно, на помощь приходили цивильные умковские и ардисовские издания.

Но широко издаваться Михаил Афанасьевич Булгаков — русский и советский писатель, драматург, театральный режиссер, автор романов, повестей и рассказов, множества фельетонов, пьес, инсценировок, киносценариев, оперных либретто — начал лишь в перестроечные годы. Не прочесть «Мастера и Маргариту» в то время было дурным тоном. В 90-е интерес к Михаилу Булгакову постепенно начал спадать, его потеснила белоэмигрантская литература, публиковавшаяся тогда наперегонки во всех толстых журналах. Мы догоняли упущенное за годы Советской власти в какой-то немыслимой, безумной спешке — Владимир Сирин/Набоков, Гайто Газданов, Борис Поплавский, Георгий Иванов, Владислав Ходасевич, Борис Зайцев, Михаил Осоргин, Марк Алданов, Иван Шмелев… А тут еще пожаловали к нам из-за рубежа эмигранты позднего времени — Александр Солженицын, Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Владимир Войнович, Эфраим Севела, Александр Зиновьев… Потребовались годы, чтобы все улеглось, и мы сохранили в себе и писателей русского зарубежья, и Третью волну, и тех советских писателей, кто оказался по праву достойным пройти сквозь эпохи. Среди них один из первых — Михаил Афанасьевич Булгаков. Его произведения до сих пор остаются современными, актуальными и переводятся на самые разные языки. На тот же иврит, к примеру, Булгаков переводился неоднократно — в Израиле он вообще один из самых читаемых и самых почитаемых писателей.

Булгакова изучают, делают открытия, о нем спорят. Среди исследователей его творчества такие известные имена, как Владимир Лакшин, Мариэтта Чудакова, Мирон Петровский, Лидия Яновская, Ирина Галинская, Майя Каганская, Зеев Бар-Селла…

Не спадает интерес и к жизни душеприказчицы Мастера — его третьей жены Елены Сергеевны Булгаковой, перед которой мы все в неоплатном долгу.

Среди наиболее ярких событий последних лет, связанных с творчеством Булгакова, в первую очередь, следует отметить несколько: «Аннотированный библиографический указатель» — на редкость полный и убедительный, учитывающий практически все, вплоть до внутренних изданий Главреперткома, цензуры и т. д., ЖЗЛовскую книжку Алексея Варламова «Михаил Булгаков» и «Бал в Кремле» итальянского писателя Курцио Малапарте — столь же талантливого, сколь и дерзкого, написавшего свой роман по следам посещения советской столицы летом 1929 года.

Остается ли Михаил Булгаков по сей день кумиром российской интеллигенции? Почему ведущие критики и писатели русского зарубежья не оценили по достоинству его творчество? Верно ли мнение, что от репрессивной машины Булгакова уберегло особое внимание Сталина? Можно ли назвать «Мастера и Маргариту» еретическим романом? Откуда у Булгакова знание арамейского, и причем тут Гревская площадь в Париже? Какую роль сыграла в мистическом романе Булгакова обычная газетная хроника? На эти и другие вопросы мы попросили ответить: писателя и публициста, исследователя русской литературы ХХ века, профессора МГУ, ректора Литературного института имени А. М. Горького Алексея Варламова; эссеиста и переводчика с русского на иврит Петра Криксунова; историка литературы, заведующего Лабораторией мандельштамоведения РГГУ, профессора Леонида Кациса; литературоведа, лингвиста, Зеева Бар-Селлу.

Афанасий Мамедов Вы автор одной из последних биографий Михаила Булгакова, вышедшей в серии «ЖЗЛ». Тем более неожиданно, что в одном из своих интервью вы очень точно и смело высказались: «Мне кажется, что в последние годы Булгаков перестал быть кумиром интеллигенции». Почему, на ваш взгляд, это случилось?

Алексей Варламов Ну, сколько ж можно быть кумиром? Булгаков и так владел умами и сердцами нескольких поколений. Пора наконец свое место уступить) А если серьезно, то во-первых, жизнь сильно переменилась и исчез тот притягательный шлейф запретного или полузапретного писателя, который так долго за ним тянулся, а во-вторых, его все равно по-прежнему читают, переводят, экранизируют, инсценируют. Так что в общем-то ничего плохого с Михаилом Афанасьевичем не случилось. Просто нет прежнего ажиотажа. Но это много кого из писателей касается. В конце концов, вся литература перестала быть кумиром, да и интеллигенция — осталась ли?

Михаил Булгаков

Нет в продаже

Что надо сделать с человеком, каким наградить его даром, через какие взлеты и падения, искушения, испытания и соблазны провести, как сплести жизненный сюжет, каких подарить ему друзей, врагов и удивительных женщин, чтобы он написал «Белую гвардию», «Собачье сердце», «Театральный роман», «Бег», «Кабалу святош», «Мастера и Маргариту»? Прозаик, доктор филологических наук, Алексей Варламов предлагает свою версию судьбы писателя.

Посмотреть

АМ Продолжу вас цитировать: «Для меня важнее было сопоставлять свою точку зрения с православными читателями Булгакова. У них ведь свои счеты с ним».

Мне бы очень не хотелось начинать с «Мастера и Маргариты» (Булгаков не только эту книгу написал), но сегодняшние счеты с ним, как вы выразились, резкие высказывания ряда публичных персон, влияющих, в том числе, и на литературную погоду, в адрес главного романа Булгакова обязывают начать с этого романа. Считаете ли вы его еретическим, богохульским, и, следовательно — вредным для общества? Я сейчас не только об обществе православном.

АВ Нет, конечно. Мне вообще кажется, что художественная литература в принципе не может быть вредной. За редким исключением. А уж тем более Булгаков. И никакой роман по определению не может быть еретическим. Это ж не богословие, не церковный трактат, не идеологическая программа. А что касается богохульства, то Булгаков неслучайно начинает с поэмы Ивана Бездомного, где Иисус намеренно изображен в черном цвете — вот пример богохульства. У Булгакова — иное. Его личная версия. Да, кого-то она может задеть, не понравиться, его образ Спасителя очень далек от канонического, но оскорблять чувства верующих в планы автора точно не входило.

АМ В одной из своих записей, дошедших до нас, где речь идет о сотрудничестве Булгакова с эмигрантской газетой «Накануне», Михаил Афанасьевич, будто внутренне оправдываясь, вдруг заявляет: «Я — мистический писатель». Вы согласны с такой самооценкой? Что она могла сулить в контексте эпохи и страны проживания?

АВ Вообще-то, сколько мне помнится, эта фраза — из письма к Сталину в 1930 году. И думаю, здесь важней не мое согласие или несогласие с булгаковской самооценкой, а то, что он себя действительно таковым считал и верил в судьбу. В таком скорее античном смысле слова, в грозную и неотвратимую силу, и воспринимал жизнь как поединок с судьбой, или бег от судьбы. Я это к тому, что личным врагом в его глазах была не Советская власть, не Сталин, не ОГПУ, не РАПП, а сила более могучая в его понимании — мистическая, метафизическая, рок, фатум. Поэтому не случайно в финале самой автобиографической пьесы Булгакова «Кабала святош» летописец жизни Мольера Лагранж говорит о смерти великого драматурга: «Что же явилось причиной этого? Что? Как записать? Причиной этого явилась ли немилость короля, или черная Кабала?.. (Думает.) Причиной этого явилась судьба. Так я и запишу».

АМ Существует версия, будто в оккультные и эзотерические миры Михаила Афанасьевича ввел Максимилиан Волошин (Черномор), один из немногих посвященных в русской литературе, ученик основателя антропософии доктора Штайнера, человек, значение которого мы и сегодня недооцениваем. Видите ли вы следы антропософского учения в «Мастере и Маргарите»? И вообще, насколько Михаил Афанасьевич был склонен ко всему мистическому?

АВ Ну, смотря что под мистикой разуметь. С Волошиным они встречались в Коктебеле, но судя по тому, что Булгаков побывал там один раз и больше не возвращался, писем Волошину не писал, не думаю, что речь идет о каком-то серьезном влиянии. К Андрею Белому, наиболее яркому представителю антропософского движения в России, он и вовсе относился насмешливо, а потому в оккультную, эзотерическую версию булгаковского стиля, образа мышления и способа жизни я лично не верю, нет. Это все не про него. Он жизнь любил, уют, комфорт, хорошую компанию. А потустороннее, мистическое, с моей точки зрения, это для него не более, чем талантливая игра, условность. В том числе и в «Мастере».

АМ Во времена Михаила Афанасьевича добывать себе необходимую для работы информацию было довольно трудно, не то, что нынче: профессорские библиотеки, составлявшиеся годами, разлетелись вместе с их владельцами. Да их бы тут и мало было. Поэтому, когда читаешь «Мастера и Маргариту», невольно задаешься вопросом: где Булгаков находил необходимые ему источники?

АВ Есть гениальный ответ именно на этот вопрос недавно скончавшегося в Киеве замечательного литературоведа Мирона Петровского. «Некоторые литературоведы называют груды и вороха библиографических раритетов и уникумов. При этом как бы предполагается знакомство Булгакова чуть ли не с монастырскими библиотеками Западной Европы… Эти догадки красноречиво свидетельствуют об эрудиции литературоведов, но едва ли имеют отношение к Булгакову. Автор „Мастера и Маргариты“ сродни своему „трижды романтическому мастеру“, творящему свободно и вдохновенно». То есть — не было никаких источников. Он все это придумал.

АМ Скажите, у вас есть список книг, которые предположительно читал Булгаков во время написания романа? И на какие книги опирались вы, когда писали его биографию?

АВ Я использовал в отличие от Булгакова куда больше источников — это его письма, дневники, донесения агентов ОГПУ-НКВД, газетные и журнальные статьи того времени, мемуары, а из книг о Булгакове назову две, на мой взгляд, самые лучшие. Это — «Жизнеописание Михаила Булгакова» Мариэтты Чудаковой и «Михаил Булгаков и Художественный театр» Анатолия Смелянского.

АМ Верно ли мнение, что от репрессивной машины Булгакова спасло, как это ни парадоксально, особое внимание Сталина?

АВ Сталин много к кому внимательно относился и не всех это спасло. Но думаю, что по большому счету Булгакова охраняла его абсолютная искренность. Он не скрывал своих взглядов. Прямо говорил, что думал, и такими же были его герои. Что-то вроде «правду говорить легко и приятно». Да и все-таки МХТ, куда он поступил на работу в 1930 году, как раз после разговора со Сталиным — это была «крыша». Из мхатчиков мало кого репрессировали.

АМ Как вам кажется, почему ведущие критики русского зарубежья, его современники, не оценили творчество Булгакова по достоинству? Не восхищал он их, вот Олеша нравился, Толстой — с оговорками, а Булгаков — ни в коем случае…

АВ Вот очень хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Конечно, напечатано при жизни Булгакова было немного, но одной «Белой гвардии» достаточно, чтобы судить о его даровании. К тому же, эта книга целиком вышла на русском языке в Париже в конце 1920-х. И, тем не менее, Бунин, Куприн, Набоков, Газданов, Мережковский, Алданов — все прошли мимо нее. Не знаю, почему. Но может быть потому, что в этом романе автор предъявлял очень жесткий счет Белому движению, и эмиграция этого не одобрила. Об этом, кстати, очень хорошо писал Ходасевич в статье «Смысл и судьба «Белой гвардии» в 1931 году.

АМ Вы написали целый ряд книг в ЖЗЛовской серии: Грин, Платонов, Пришвин и два антагониста — Толстой с Булгаковым, которых объединяет, пожалуй, лишь особое отношение к вождю… Все они живут своей книжной жизнью — тянутся к читателю с полок. Как вам кажется, почему сегодня таким успехом пользуются писательские биографии?

АВ Ну, особое отношение к вождю было у каждого из моих героев, за исключением разве что Грина. Он единственный был к нему равнодушен. Остальные — нет. И у каждого свой «роман с кокаином». А что касается вообще биографий писателей, то, как правило, это всегда яркие, интересные содержательные судьбы. Плюс много материала. Одно удовольствие и писать, и читать.

АМ В одном из интервью вы сказали: «Книга о Булгакове, наверное, единственная из всех мною написанных, где никакого развенчания героя нет. Я открыл в личности этого человека ту высоту, которую он действительно занимал». Эта высота — сочетание дарование и характера, бескомпромиссность и писательская честность? А как же булгаковское желание, несмотря ни на что, быть напечатанным при жизни, пользоваться земными благами, нравиться вождю?

АВ Ну, я бы не стал так все упрощать, а особенно про желание нравиться Сталину. Это было немножко сложнее. Он его искренне уважал и находился в таком глубоком обаянии его личности. Тут не было конъюнктуры, не было «сдачи и гибели советского интеллигента». Это была его позиция, с которой можно соглашаться или нет, но то была его жизнь. А что хотел печататься — кто ж не хочет? Кто равнодушен к земным благам? Я в этом никакого криминала не вижу. Да и не это все же главное в моем герое.

АМ Свой родной Киев Булгаков называл по-древнеримски — просто Город, и этим было все сказано, не меньшую роль в его жизни сыграла и Москва, однако был в его биографии еще один город, в который он попал по роковому стечению обстоятельств. Какую роль в жизни Булгакова сыграл Батум?

АВ Батум — это такая грандиозная развилка в его жизни. Он оказался там впервые (и единственный раз) в 1921 году, когда попытался убежать за границу. И тут непонятно, то ли не смог, то ли передумал, но в итоге как рыцарь на перепутье двинулся в Москву, а не в Париж. Десять лет спустя страшно об этом пожалел. А еще через десять, много что переживший, испытавший, вкусивший, написал свою последнюю пьесу, которой дал имя этого города, и сел в поезд, чтобы снова в Батуме побывать. Но — не доехал. Можно сказать, был снят с поезда по приказу Судьбы. И как тут не сказать, что Михаил Афанасьевич — писатель мистический?

АМ Вы — ректор Литературного института имени Горького, скажите, какие произведения Михаила Афанасьевича занимают умы нынешней литинститутской молодежи?

АВ Разные. Но его точно знают, точно читают. И не только «Мастера и Маргариту». Но и «Театральный роман», и «Записки юного врача», и «Собачье сердце». И когда в курсе лекций «Писательские стратегии» я рассказываю студентам о Булгакове, они слушают особенно внимательно. Так что кумир не кумир, а по-прежнему дорогой, любимый писатель.

–50 % Выгода 700 ₽ Записки юного врача 25 рец.
32 фото

Акция с подарком

Булгаков Михаил Афанасьевич

Аркадия: Black and White

701 ₽ 1 401

В КОРЗИНУ

УЖЕ ПОКУПАЛИ

–55 % Выгода 588 ₽ Записки покойника (Театральный роман). Дьяволиада. Роковые яйца. Тайному другу 6 рец.
19 фото

Булгаков Михаил Афанасьевич

Время: Проверено временем

482 ₽ 1 070

В КОРЗИНУ

УЖЕ ПОКУПАЛИ

–55 % Выгода 456 ₽ Собачье сердце 7 рец.
10 фото

Булгаков Михаил Афанасьевич

Время: Проверено временем

374 ₽ 830

В КОРЗИНУ

УЖЕ ПОКУПАЛИ

АМ В свое время вы перевели роман «Мастер и Маргарита» на иврит, можете сказать, насколько популярен сегодня Михаил Афанасьевич Булгаков в Израиле?

Петр Криксунов Он без сомнения популярен и сегодня, и не только благодаря «Мастеру и Маргарите», но и другим своим произведениям тоже. А в течение нескольких первых лет после выхода моего перевода книга вообще оставалась бестселлером в Израиле. Явление довольно невиданное в нашей «маленькой, но теплой» стране. О ней много писали и в бумажной прессе, и в интернете. Звонили даже из администрации тель-авивского издательства, чтобы выяснить, где ключ успеха, чем именно я умудрился добиться того, чтобы толстенная книжища в 600 с чем-то страниц (я там добавил послесловие и обширные примечания) умудрилась так привлекать читателей в течение несколько лет? Что было делать, пришлось расколоться: «Это не я. Это — Булгаков!» Лидия Яновская отмечала не раз, что любые переводы «Мастера и Маргариты» на любые языки почему-то неизменно пользуются успехом в каких угодно странах. Ну, а в Израиле, к исключительным литературным качествам книги добавились другие факторы успеха — по понятным историческим, географическим и культурно-религиозным причинам, поэтому и популярность у книги тут особенная! Ведь и предыдущий (не мой!) перевод на иврит, под названием «Сатана в Москве», тоже имел большой и длительный успех. Он был сделан по тексту тех самых двух легендарных номеров журнала «Москва» 60-х годов, вышедшему с большими цензурными и прочими сокращениями (объемом процентов на 20% или 25% меньше известной сегодня всем полной версии).

АМ То, что Булгакова читают несколько поколений израильтян, что они очарованы его даром — это фантастика!.. Однако спустимся с небес, с какими сложностями вы сталкивались в ходе перевода этого романа?

ПК Прежде всего, надо было провернуть серьезнейшую работу по поиску адекватного перевода имен и названий в книге. Это очень важный момент, ведь, по сути, они составляют как бы «скелет» всего произведения Булгакова. В моих поисках, помимо серьезной справочной литературы, мне помогли еще и три разных перевода романа на английский — в них эта работа уже была проделана. И все-таки по поводу ряда основных имен, прозвищ и титулов, использованных в романе, принимать конечные решения было очень непросто. Прежде всего, потому, что в смысле литературной ткани, стилистики и даже фонетики роман так устроен, что он должен отлично звучать при чтении вслух!..

АМ …Еще бы, для Булгакова это было железным правилом!..

ПК Конечно, легче всего мне было работать с иерусалимскими главами. В них поэтический, временами чуть ли не библейский стиль, с которым иврит легко справляется, можно даже сказать, что он для иврита он очень естественен. Зато московские главы ставят перед переводчиком временами весьма трудную литературную задачу. Например, что делать с московским уличным говорком 20-х-30-х годов? С полуанекдотами, просто шутками, прозвищами (например, «чума-Аннушка»)? А искрометная сцена в Торгсине, как быть с ней? Вот, похоже, что «осетрину второй свежести» так и не удалось передать на иврите достаточно эффективно. А жаль! Но, в общем и целом, булгаковский юмор, сатира и ирония, в конце концов, работают и в переводе — я могу судить об этом по реакциям читателей, не знающих русского.

АМ Работая над своим переводом, вы совершили немало открытий. В финальной сцене «Мастера и Маргариты» (не путать с эпилогом), в которой главные герои романа покидают Москву, описывается их диковинное преображение, точнее, обнаружение настоящей сущности, доселе скрытой под «колдовскими нестойкими одеждами»:

«На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он уперся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землею под собою, он думал о чем-то своем, летя рядом с Воландом.

— Почему он так изменился? — спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.

— Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, — ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, — его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!» (Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита»).

Петр, кто этот рыцарь, в которого неожиданно переплавился Коровьев-Фагот?

ПК Современные исследователи полагают, что прототип мрачного темно-фиолетового рыцаря следует искать во временах крестовых походов против еретиков-альбигойцев, происходивших в 1209-1229 годах. Так, на эту роль подходит анонимный рыцарь-трубадур, сочинивший знаменитую «Песнь об альбигойском крестовом походе» — поэму, в которой неоднократно обыгрывается тема света и тьмы, в том числе, и в крайне сомнительном, с точки зрения канонического христианства, контексте. Это и неудивительно: автор поэмы сам был альбигойцем, а значит, полагал, что на царство зла, то есть землю, населенную людьми, власть Бога не распространяется, здесь властвует Князь Тьмы.

АМ Тут кстати вспомнить и многочисленные споры о природе булкаговского Воланда… А что же за каламбур был сочинен этим рыцарем в свое время? В тексте романа Булгакова он, как известно, не приводится.

ПК Дело в том, что, по мнению булгаковеда Ирины Львовны Галинской, специально занимавшейся этим вопросом, своим неосторожным каламбуром фиолетовый рыцарь оскорбил и добрые, и злые силы. Он заявил, что «свет сотворился из тьмы» («l’escurs esclarzie»), и тем самым стал, так сказать, еще большим еретиком, чем сами ведущие провансальские ересиархи (основатели еретических учений) — те хотя бы ограничивались разграничением царств Света и Тьмы, но не настаивали, что первичными и главенствующими является силы мирового Зла. Наш рыцарь пошел дальше, и это было уже слишком. Хотя, если вчитаться в поэму, становится ясно, что рыцарь скорее шутил, будучи в тот момент в хорошем настроении в связи с гибелью своего главного врага, предводителя крестоносцев, графа Симона де Монфора. Но шутка эта не прошла ему даром: пришлось, состоя в свите дьявола, «прошутить» за нее, как говорит Булгаков, «немного больше и дольше, нежели он предполагал» — а именно, около семи столетий, прошедших с XIII века.

АМ Вот вы сейчас напомнили мне об Ирине Львовне Галинской, которая была не только специалистом по творчеству Булгакова, но еще и открыла для нас миры сэлинджеровской прозы, ее магию, скрытые пласты, философско-эстетическую основу и поэтику. В частности, она писала о символике и значении того или иного цвета… К примеру, название известного всем рассказа Сэлинджера «Хорошо ловится рыбка-бананка» («A Perfect Day for Bananafish») отсылает читателя к бананам не случайно: желтый цвет и банан символизируют любовь…. В своих переводческих исследованиях вы задавались вопросом, почему у Булгакова рыцарь темно-фиолетового цвета, что таит в себе эта метафора?

ПК Некоторые словари символов говорят нам, что фиолетовый цвет связан с интеллектом, знанием, религиозной страстью, святостью, трезвостью, смирением, покаянием, печалью, умеренностью, ностальгией, горем, трауром, старостью… У христиан он означает священническое право и власть, истину, пост, печаль, безвестность, покаяние… неслучайно это цвет Марии Магдалины. У евреев фиолетовый цвет сопрягается с девятой сефирой Древа Жизни по Каббале, Йесодом (с иврита «основание, базис, фундамент»), у римлян — это цвет Юпитера. Но и это не все. Фиолетовый цвет в христианстве был еще знаком единения Отца и Сына, Господа и Церкви. Так же, как цвет покаяния и печали, он используется в православии в праздники Креста Господня. А еще фиолетовый цвет свойственен ярким, своеобразным, сильным натурам, его красная составляющая — символ жизненной силы, а синяя — чистоты и благородства.

АМ У Булгакова в этой сцене есть ведь и еще одна интересная литературная отсылка — к роману Серватеса «Дон Кихот». И в главе «Последние похождения Коровьева и Бегемота» есть момент, когда Коровьев (он же фиолетовый рыцарь) будто принимает вид Дон Кихота.

ПК Когда мы с вами говорили о фиолетовом рыцаре, мы остановились, если вы помните, на том, что рыцарь свой счет оплатил и закрыл. Так вот, исследователи сравнивают этот момент с концовкой сервантесовского «Дон Кихота»: бакалавр Сансон Карраско, чтобы заставить Дон Кихота вернуться домой, принимает затеянную Рыцарем Печального Образа игру. А именно: он выдает себя за Рыцаря Белой Луны, побеждает Дон Кихота и тем самым принуждает его вернуться к родне. Однако, как мы знаем, после возвращения домой Дон Кихот, будучи не в силах перенести крушение своих фантазий, умирает.

АМ Булгаков ведь еще и автор инсценировки о Дон-Кихоте…

ПК Именно, тут возникает множество ассоциаций. Например, в пьесе Булгакова после ранения Дон Кихота герцог говорит, что шутка Сансона зашла слишком далеко. Как и фиолетовый рыцарь, он тоже неудачно пошутил. Кроме того, Сансон становится невольным палачом Дон Кихота. В этом смысле символично, что героя Сервантеса зовут Самсон, но Булгаков в своей инсценировке транскрибирует его имя как Сансон, тем самым отсылая нас к фамилии известного палача эпохи Великой Французской революции Сансона (приписываемые ему «Записки палача» были популярны в России). И еще одна любопытная деталь. Сансон Карраско, став Рыцарем Белой Луны, как бы соединил себя с ночью и с ночным светилом, традиционно ассоциирующимися с потусторонними силами. В то время как Дон Кихот неразрывно связан с дневным светом, с солнцем, неслучайно он и умирает в момент захода солнца. И в финале пьесы Булгакова Дон Кихот, вернувшийся домой, говорит о закате своей жизни, уподобляя ее закату солнца.

АМ Вернемся к булгаковскому фиолетовому рыцарю и его каламбуру. Есть еще версии происхождения этого образа?

ПК В качестве альтернативного сюжета исследователи предлагают обратиться к истории Столетней войны. То ли в 1380, то ли в 1390 году в семье небогатого гасконского рыцаря-де-Виньоля родился младший сын, названный Этьеном. По примеру старших братьев парень занялся военным делом и вскоре встал под знамена герцога де Арманьяка, показав свою доблесть и боевое мастерство в войне с бургундцами. С 1418 года Этьен, уже известный под именем де Виньоль ле Бур де Ла Ир (или попросту Ла Ир, кстати, ire в переводе со старофранцузского «гнев»), поступает на службу к дофину Карлу. Многочисленные битвы, рейды, ранения, грабежи, поединки — вот жизнь этого славного рыцаря. Его имя стало символом Столетней войны. Под Орлеаном Ла Ир становится одним из соратников Жанны д`Арк, вместе с ней он одерживает победу при Патэ и коронует дофина в Реймсе. Все последующие годы Ла Ир продолжает сражаться и умудряется вмешаться в дележ папского собора. В 1442, после осады Монтобана, Ла Ир заболевает и скоропостижно умирает. Прожив отчаянную жизнь вояки он, тем не менее, ухитрился умереть в своей кровати, а не в седле. Будучи сыном своего века, надо сказать весьма жестокого и кровавого, Этьен был мастером каламбура и запросто отпускал фразы вроде такой: «Грабеж без пожара — все равно, что колбаса без горчицы». Портрет этого славного вояки, к сожалению, не сохранился. До нас дошла лишь одна миниатюра, на которой капитаны Ксентрайль и Ла Ир изображены в синих доспехах… или все-таки в фиолетовых?!

АМ Но что же за каламбур мог обеспечить Ла-Иру место в свите Воланда?

ПК Ко времени Орлеанской компании исследователи относят следующий легендарный эпизод. Перед боем по настоянию Девы Жанны проводится всеобщая молитва, которую (как и все предыдущие) Ла Ир демонстративно игнорирует. Войска построены, и Этьен в седле. Жанна перекрывает ему дорогу и требует, чтобы Ла-Ир помолился. Рыцарь слазит с коня, становится на колени и говорит: «Господи Боже, я требую, чтобы Ты помог мне в бою! Ибо если б Ты был Ла Иром, а я Тобой, то я б Тебя поддержал!». Вот такой каламбур по легенде произнес де Ла Ир…

АМ Таким образом, фиолетовый рыцарь из свиты Воланда — образ собирательный?

ПК Скорее всего, что так. Боюсь, что мы уже никогда не сможем узнать, какая из версий прообраза этого булгаковского героя является главной. Но интересная судьба капитана Ла Ира вполне могла стать его основой. Лидия Марковна Яновская также связывала происхождение загадочного рыцаря с картиной Михаила Врубеля «Шестикрылый Серафим» (или «Азраил»), которую Булгаков мог видеть в Ленинграде в 1933 году. А Владимир Петрович Крючков вообще утверждал, что весь роман «Мастер и Маргарита», с его двойственным и несколько сатанинским финалом — есть каламбур на тему «света и тьмы» в широком смысле слова.

АМ Очень интересная идея. В этом контексте как насчет ассоциаций с гетевским «Фаустом»?

ПК Согласно исследованиям Л. М. Яновской в своем личном экземпляре «Фауста» Михаил Афанасьевич отчеркнул фрагмент известного монолога Мефистофеля: «Я часть той тьмы, из которой родился свет, гордый свет, оспаривающий в настоящее время у своей матери, тьмы, и почет, и обладание вселенной, что, впрочем, ему не удастся, несмотря на все его старания», и начертил рядом две буквы: «к-в». Можно предположить, что он имел ввиду Коровьева-Фагота. А в черновых тетрадях Булгакова нашлась фраза, которая, по предположению Яновской, могла бы прозвучать из уст загадочного рыцаря: «Свет порождает тень, но никогда, мессир, не бывало наоборот».

АМ А теперь к вопросу о происхождении имен. Откуда у Булгакова в романе мог появиться Иешуа — понятно, Михаил Афанасьевич по обеим линиям происходил от православных священников, его отец, Афанасий Иванович, был магистром богословия, преподавал древнегреческий, переводил с латыни на русский многие произведения отцов Церкви, в том числе, и блаженного Августина, и Иеронима и др. Но вот откуда у Михаила Афанасьевича знания арамейского? И, наконец, как он вышел на Вавилонский Талмуд и на упомянутого там Йешу ha-Ноцри (у Булгакова — Иешуа Га-Ноцри)?

ПК Булгаковские модифицированные или специально отобранные им из уже существующих особые имена и названия представляют собой мощные атомарные сгустки текстовой энергии почти магической силы. В московских главах романа автор называет Иешуа из Назарета — Иисусом Христом, или просто Иисусом. В иерусалимских же — Иешуа Га-Ноцри. И тут ваш вопрос, как и ваше удивление уместны, поскольку именно Михаил Афанасьевич Булгаков ввел это имя в обиход русского языка.

АМ То есть вы хотите сказать, что до Булгакова этого словосочетания вообще не знали?..

ПК И до сих пор большинство не знает ни его настоящего происхождения, ни первоисточника. Все это пришлось открывать заново.

АМ Иешуа Га-Ноцри — это ивритское прозвище Иисуса? На иврите это сочетание используется? Оно в ходу и сейчас?

ПК В современном Израиле практически никогда не говорят «Йешуа а-Ноцри» (кстати, христиане на иврите — «ноцрим», и никак иначе). Большинство говорящих на современном иврите называет его просто «Йешу», и все тут. Причем, некоторые, особо сведущие в религиозных толкованиях, слышали, что это имя — Й.Ш.В. (на иврите используют одни согласные буквы) — аббревиатура, расшифровывающаяся довольно неожиданно, а именно, как «Йимах Шмо Ве-зихро», что в переводе означает: «да сотрется имя его и память о нем». Правда, изредка бывает, что к слову Йешу добавляют еще и Мессию (в наиболее приличных светских текстах): «Йешу а-Машиах». Но надо понимать, имеется ввиду, что это другой Мессия: не иудейский, а христианский. И в текстах еще более научных, особенно в западном историческом или культурном контексте, его называют совсем уважительно: Йешуа а-Машиах, то есть «спаситель-помазанник».

АМ А что говорят об этом словари?

ПК Не в прекрасном, многотомном, современном, не раз и с удовольствием читанном ивритском словаре Эвен-Шошана, а в толстенном томе-кубышке классического словаря Ястроу (это один из наиболее ценимых словарей по Талмуду, мидрашам и мидрашной литературе) мы находим, к вящему изумлению, целую словарную статью «Й.Ш.В.». И в ней прямо сразу упоминается Йешу а-Ноцри. При этом — о счастье — есть указание на первоисточник: трактат Санэдрин 43а. Беру в руки соответствующий том израильского репринта самого обычного, уже пару столетий наиболее распространенного виленского издания Талмуда. Нахожу нужную страницу. Прочесываю глазами вдоль и поперек, а там… ничего! Начинаю бессмысленно метаться туда-сюда, пока не понимаю, что надо внимательнейшим образом перечитать саму словарную статью из Ястроу. Если существует ключ к разгадке, он, скорее всего, там! Так и есть: мелким шрифтом внизу, в самом конце статьи, нахожу следующее: «В изданиях Вавилонского Талмуда, [постоянно] публиковавшихся с цензурными ограничениями, все цитированные выше отрывки опущены или изменены».

АМ Это же настоящее открытие! Люди ищут имя Ииуса в документах истории и не находят. А оно есть в Вавилонском Талмуде! Что за этим кроется?

ПК Как вы понимаете, Холокост не мгновенно добрался до миллионов людей. Сначала столетиями горели на площадях еврейские книги. Бывали, конечно, и погромы, происходили они постоянно, особенно в средние века. Так вот, началось все это в ХIII столетии от Р.Х. с Парижского судилища, где Талмуд был приговорен к сожжению на Гревской площади. И одной из центральных причин публичной гибели этой книги и тогда, и в дальнейшем было наличие в ней определенных богохульных (с точки зрения христианства) строк о Йешу hа-Ноцри! Именно так он был назван на иврите в нескольких местах Талмуда, и, в частности, в пресловутом трактате Санэдрин, где упомянута казнь самого Йешу и пятерых его учеников. В последующие столетия все подобные места и, в первую очередь, эта наиболее опасная барайта в трактате Санэдрин 43а бесследно пропали из печатных изданий Талмуда! Они сохранились лишь в единичных редких рукописях, доступных лишь ученым теологам (как, например, Ренану, Фаррару, Штраусу), но не рядовому населению.

АМ С книгами Ренана, Фаррара, Штрауса, как и с апокрифическими Евангелиями, Булгаков безусловно был знаком. А в современных изданиях Талмуда все сокращения восстановлены?

ПК Эти опасные отрывки раввины столетиями убирали из еврейских книг, спасая их от уничтожения. Но, начиная с поздних 1960-х, в Израиле, замечательный раввин-исследователь Адин Штейнзальц, впервые за минувшие семь веков, восстановил опущенные или намеренно искаженные цензурой места в своем новейшем, полном и комментированном издании Вавилонского Талмуда. Только благодаря его блестящей работе мне удалось добраться до первоисточника булгаковского имени Иешуа Га-Ноцри!

Тогда же пришло и переводческое решение: Йешу а-Машиах (тоже «спаситель-помазанник», но усеченно, с несколько неправдоподобным оттенком, ну, как в устах Берлиоза, например) — для московских глав романа; а Йешуа hа-Ноцри (полная форма имени, с документированным первоисточником) — для иерусалимских. В русском языке не существует точного фонетического соответствия ивритской букве «hе», и поэтому Булгаков предпочел для русской транслитерации ивритского (более того, талмудического!) прозвища своего героя наиболее близкую по звучанию согласную: «Га-Ноцри».

АМ Поговорим об иерусалимской географии романа. В «Мастере и Маргарите» Йешуа попадает в Город через Сузские ворота, которые напрямую связаны с Мессией. Об этом знают почти все израильтяне и даже внимательные российские туристы, побывавшие в Иерусалиме. Но не каждый российский читатель способен оценить, насколько скрупулезен был в своем романе Михаил Афанасьевич…

ПК Эти ворота находились в восточной стене иерусалимского Храма и были названы в честь города Сузы, чье символическое изображение было на них выбито. В них входили со стороны Масличной горы. На иврите они назывались «шаар Шушан», и об их существовании нам известно из талмудического трактата Мидот 1:3. В наши дни эти ворота до сих пор не обнаружены. Но во внешней восточной стене Старого города имеются замурованные Золотые ворота или Врата Милосердия (иврит: «шаар а-Рахамим»). По преданию они «размуруются», откроются сами по себе и будут свободны для прохода, когда явится еврейский Мессия. «Врата Милосердия» — самое близкое к Сузским воротам из всего, чем мы располагаем на сегодняшний день в Иерусалиме.

АМ Еще один вопрос задаю в связи с тем, что совсем недавно листал замечательную книгу «Античное христианство. Иисус Христос в документах истории». Скажите, пожалуйста, в канонических Евангелиях встречается имя Левия Матфея?

ПК Встречается, правда, это два разных человека: некий Леви бен-Алфеус, и апостол, он же и первый евангелист, Матфей. Вот этот самый Матфей, согласно талмудической традиции, входит в число пяти (а не двенадцати!) учеников Иисуса — у них у всех аллегорические ивритские имена: «Матай, Накай, Нэцер, и Буни, и Тода». Из них только Матай (Матфей), единственный, пересекается с евангельским «списком» из двенадцати апостолов. Как известно, готовясь к написанию «Мастера и Маргариты», Булгаков внимательнейшим образом читал Эрнеста Ренана, Фредерика В. Фаррара и Давида Ф. Штрауса, у коих старательно приведены все веками выбрасываемые цензурой из Талмуда места, где упомянут Иисус.

АМ Отсюда, кстати, и еще одно имя из романа Булгаков — Штраус, хотя многие думают, что он имел ввиду не теолога, а композитора Штрауса. Допустим, Михаил Афанасьевич знал наизусть труды того же Штрауса или Ренана, но где он мог набраться ивритских и арамейских слов, ведь их немало в «Мастере и Маргарите»?

ПК Начнем с того, что транслитерации отдельных арамейских слов встречаются прямо в классическом греческом оригинале Нового Завета (об этом знают лишь немногие). И Булгаков использовал кое-какие из них, например, в ранней версии «Евангелия от Воланда». Ему для этого не пришлось лезть в греческий оригинал — все они имеются в синодальном переводе в русской транслитерации.

А по поводу иврита приведу вам один уникальный пример. На пергаменте булгаковского Левия Матвея были слова: «смерти нет… Вчера мы ели сладкие весенние баккуроты…»». Так вот в переводе с иврита «баккурот» — это «первинки», первые плоды (в данном случае — плоды смоковницы, согласно книге пророка Йеремии 24:2).

Интересно, что почти идентичное ивритское слово «биккурим» означает вообще любые первые плоды, праздник сбора которых (и жатвы, в том числе) — Шавуот (или Седмиц) — носит также другое название «хаг а-Биккурим», что значит праздник первинок — любых и всяких.

АМ Получается, что Булгаков ввел в русский культурный обиход еще одно ивритское слово?

ПК Получается, что так. Важно, что плоды смоковницы традиционно присутствовали на пасхальном столе, и Левий Матвей вспоминает тут Тайную вечерю — свою последнюю встречу с Иешуа. Вот о чем толкует Левий Матвей в своем сокровенном кусочке пергамента.

Слово «баккуроты» Булгаков также почерпнул у Фаррара, тот посвящает ему целую страницу, но почему-то не указывает, что слово это есть в книге пророка Йеремии, хотя во всех остальных случаях он упоминает свои источники. Получается, что Фаррар этого не знал, и что за минувшее полустолетие, кажется, я оказался единственным, кто этот первоисточник обнаружил… Впрочем, уверен, что всех нас ждет еще много открытий и не только теолого-мистического плана!

АМ Сегодня много спорят, в основном, в кругах булгаковедческих, но не только, о появившейся у нас в 2019 году книге Курцио Малапарте «Бал в Кремле», в которой Михаил Афанасьевич — одно из действующих лиц, наряду с партийными бонзами, уличенными в самых разных грехах. Поговаривают даже, что роман итальянца Малапарте о Москве 1929 года был написан под внимательнейшим доглядом советских спецслужб, да и сам итальянец был не простым соглядатаем, а чуть ли не двойным-тройным агентом. Как все-таки Михаил Афанасьевич угодил в персонажи романа Малапарте?

Леонид Кацис Булгаков и прежде становился персонажем литературного произведения. Еще до романа Малапарте Булгаков был выбран в качестве прототипа книги Юрия Слезкина «Столовая гора» («Девушка с гор»), где он был помещен в «шкуру» узнаваемого всеми Алексея Васильевича (интересно, что как одна из книг Малапарте так и называется — «Шкура»). Обидевшись на автора «Столовой горы», Михаил Афанасьевич перепечатал в 1928 году свою давнюю статью «Юрий Слезкин (силуэт)» (Сполохи, Берлин, 1922, № 12), которая, похоже, не вызвав особых протестов автора, вошла в качестве предисловия в сборник рассказов Слезкина, среди которых, на минуточку, был и рассказ «Роман балерины» — в свое время он подвергался царской цензуре и в этом сборнике впервые был напечатан полностью.

АМ Булкагов ведь дружил со Слезкиным, это был один писательский круг?

ЛК Да, и тут много разных творческих пересечений. В своей работе, опубликованной в булгаковском номере «Литературного обозрения» еще за 1991 год я указывал на неожиданное сходство героев «Белой гвардии» — Елены Александровны, Лариосика и Тальберга — с героями повести Михаила Кузмина «Крылья». А богемная жизнь в «Бродячей собаке» образца 1908 года, некоторые сюжетные линии и персонажи произведения Юрия Слезкина «Ольга Орг» воспринимаются как некое «продолжение» «Крыльев».

АМ Юрий Слезкин — русско-советский писатель, проживший рядом с Булгаковым переломные годы, начиная с Владикавказа и кончая Москвой. А Малапарте до приезда в СССР о Булгакове ничего не знал?

ЛК Скорее всего, знал. В его романе повествуется во всех подробностях жизнь советской элиты в 1929 году. Булгаков в нем выведен автором под своим именем, наряду с Есениным, Маяковским, Луначарским… Кстати, в книге статей о событиях уже Второй мировой на советско-итальянском фронте под Сталинградом Малапарте вспоминает о совместном с Булгаковым походе в Большой театр на балет «Красный цветок», а в своей поздней книге о поездках в социалистический Китай и СССР 1950-х гг. пишет о встречах с актрисой Марикой Чимишкиан.

АМ А это что за персонаж?

ЛК Скажем так, она была человеком из окружения Булгакова, а еще женой режиссера Сергея Ярмолинского, возлюбленной Маяковского и Малапарте. Кстати, Чимишкиан тоже фигурирует в романе «Бал в Кремле».

Бал в Кремле

Нет в продаже

Роман написан Малапарте под впечатлением от посещения Москвы летом 1929 года, от его встреч с советской элитой и людьми искусства. Это грандиозное полотно, где реальные факты легко соседствуют с придуманными, воображаемыми. Герои этой фантасмагории: политики и дипломаты — Луначарский, Флоринский, Карахан, их жены и подруги — балерина Марина Семенова, актриса Луначарская-Розенель, а также Маяковский, Булгаков и сам Курцио Малапарте — экзотический иностранец, свидетель безумного и трагического карнавала — Москвы конца двадцатых годов ХХ века.

Посмотреть

АМ Кроме этого романа, у Малапарте были и другие книги?

ЛК Он вообще был плодовитый писатель, журналист, драматург и даже кинорежиссер. И в том числе, Малапарте написал не самые удобные для читателей СССР книги о вожде мирового пролетариата товарище Ленине. Одна из них, к примеру, своеобразное «пособие» по захвату власти — «Техника политического переворота».

АМ Образ Булгакова, созданный Малапарте, насколько он необычен и не привычен для нас?

ЛК Знаете, не так много писателей оставили нам столь объемный образ Михаила Афанасьевича, да еще на фоне событий 1929 года, когда Булгаков едва ли был центральной фигурой литературно-театральной Москвы, несмотря на шумный успех «Дней Турбиных», разного рода публикации и громкие скандалы, сопутствующие запретам его произведений. И тут «человек с Запада» встречается с ненадежным советским писателем и делает его героем не просто какого-то там романа, а романа о жизни советской элиты и дипкорпуса в Москве. Малапарте пишет о деятельности протокольного отдела Наркоминдела, развлекает читателя подробностями половой жизни наркомов, красных маршалов, литературной верхушки, балерин Большого театра, близких к будуарам этих кругов, в том числе с гомосексуальным оттенком, и т. д. и т. п.

АМ На родине Курцио Малапарте называли «un dandy controverso» («спорный/сомнительный денди»). Как вам кажется, его «дендизм» был одним из способов существования в условиях тесного взаимодействия с тоталитарной системой?

АЛ Конечно, Малапарте был денди, принимавшим разные облики. Но нельзя забывать и о том, как он сам насмехался в романе над якобы «дендизмом» описанного им начальника советского протокола Флоринского (фигуры, вообще-то говоря, трагической, начиная с расстрела его отца, члена Клуба русских националистов, в Киеве большевиками до расстрела самого Флоринского, вместе со всей верхушкой ранней советской дипломатии — Аросевым, Караханом…).

АМ Вы имеете в виду отца Ольги Аросевой, известной всем по знаменитой ленте «Берегись автомобиля»?..

АЛ Да, я имею ввиду ее отца — Александра Яковлевича Аросева, советского партийного деятеля, сотрудника советских спецслужб и дипломата в одном лице. Но вернемся к Курцио Малапарте. Мне кажется, стоит задуматься над тем, не слишком ли много он знал о советской жизни для итальянца, не очень хорошо владеющего русским языком? Как он вообще оказался допущенным до высших эшелонов власти, практически до Кремля? Скорее он не денди, а представитель некоторых очень специальных служб, и, похоже, не одной страны — этакий Протей, рядящийся в одежды денди.

АМ Любимец Муссолини мог обойти многие препятствия…

ЛК Он не только у Муссолини в любимцах числился, он был еще и узником итальянской постфашистской тюрьмы, из которой его освобождал коммунист Пальмиро Тольятти, человеком, писавшим явно просталинистские книги буквально до ХХ съезда КПСС, а еще режиссером фильма о Христе…

АМ А известны ли другие короткие «набеги» зарубежных творческих деятелей, не знавших русский язык, в СССР 1920-х годов, также точно описавших быт советской культурной и политической верхушки?

ЛК В 1925 году Москву посетил знаменитый правый французский писатель Поль Моран, написавший впоследствии рассказ «Я жгу Москву» об интимном быте представителей литературно-художественного объединения «Новый Леф». Он тоже практически не знал русского языка и пробыл в Москве всего несколько дней.

АМ На какие новые исследования натолкнул вас роман Малапарте?

ЛК Мое отношение к истории Булгакова в книге Малапарте было подготовлено моими недавними исследованиями «Мастера и Маргариты», возобновившимися в связи с полной и, главное, непартийной публикацией всех черновиков «закатного романа». И тут я увидел, что все мистические и загадочные символы, образы и сюжетные линии начинаются с очень конкретных событий в жизни тогдашней Москвы, покинутого Киева, повременной печати, как ни странно, Украины и не только. Две части моей работы вышли в журнале «Литературный факт» в ИМЛИ, третья готовится.
В первой работе из русского перевода дипломатической переписки латвийского посольства с премьером Латвии Ульманисом времен булгаковского Бала Сатаны мы узнаем, что погибший участник бала — директор театра — никак не связан с МХАТом, как писали раньше. Прототипом этого героя оказался прежде никому неизвестный директор Малого театра, якобы прозевавший дьявольскую машину — взрывное устройство, найденное перед прибытием Вождя.
В этом же дипломатическом послании Ульманису из Москвы фигурирует и еще один участник Бала Сатаны — барон Майгель-Штейгер, реальное лицо, чей арест очень взволновал дипломатические круги в Москве, так как этот персонаж курировал от НКВД все пикантные связи иностранных дипломатов в столице.

Другой сюжет связан с появлением среди источников булгаковского романа драмы «Царь Иудейский» великого князя Константина Романова. И тут выяснилось, что не малозначимый киевский спектакль 1919 года по этой пьесе, о которой уже писали некоторые историки литературы, «потряс» Михаила Булгакова. На самом деле значимой оказалась поразительная статья в «Киевской мысли» беженца из Петрограда критика Александра Кугеля о первой постановке этой пьесы 9 января 1914 года в Эрмитажном придворном театре. Она появилась в 1919 году в уже захваченном большевиками Киеве, в момент отъезда Булгакова из родного города, в который он больше не вернется.

Наконец, расскажу о материалах, которые выйдут, надеюсь, в ближайших номерах «Литературного факта». Речь там пойдет о происхождении имени одной из героинь «Мастера и Маргариты», писательницы-маринистки Штурман Жорж. Скажу только, что не штурман, а Матрос Жорж оказался фигурой реальной, это был бандит, которого ловили по всей стране и, наконец, в самом конце 1928 года поймали. Следы Жоржа есть и в пьесах Булгакова того времени. А с историей его банды были знакомы и Горький, и Леонов. Будет там и о попытке «дяди» из Киева захватить нехорошую квартиру Берлиоза в Москве по киевскому образцу этой истории, попавшей в скандальную хронику киевских газет. А еще об одежде Воланда, о происхождении имен-отчеств Берлиоза и о многом другом, что основано на ежедневных газетных хрониках, а не на глубокой мистике.

АМ То есть все это конкретные литературные и исторические факты, имевшие место быть?

ЛК Да, и лишь ближе к смерти писателя мистически им переосмысленные. Этого и близко не было во всех предшествующих редакциях «Мастера и Маргариты».

АМ Как книга «Бал в Кремле» Малапарте вернулась к российскому читателю?

 ЛК Одним из инициаторов ее возвращения в 2019 году был Михаил Павлович Одесский, он выступил и научным редактором русского перевода книги. Кстати, еще одна интересная подробность того же свойства. Когда я писал диссертацию «Маяковский и Польша», в варшавских очерках Маяковского обнаружил один довольно странный разговор в Пен-клубе о том, что советская власть создает некий писательский профсоюз, о котором нам ничего не известно. И вдруг я натыкаюсь на этот же разговор у Малапарте… Итальянец в России с удивительной точностью воссоздает реплики жаркой дискуссии, возникшей между Наркомом образования Луначарским и обновленческим «митрополитом» Александром Введенским. Речи эти мы знаем и из мемуаров Варлама Шаламова «Четвертая Вологда», и из книги церковного историка Анатолия Краснова-Левитина.

В общем, редкий русский слой романа выявляется во всей красе. Тут и замечательный рассказ о том, что не умеющий танцевать Луначарский нанимал танцоров для своей жены, которые потом его же и шантажировали, об этом писали антисоветские эмигранты, и многое другое.

Выделение русской составляющей «Бала в Кремле» является важнейшей задачей, как и анализ русских и итальянских источников и проблема их взаимного перевода. Разумеется, возникает и вопрос о месте Булгакова во всей этой многодесятилетней игре.

Сейчас у нас есть возможность ознакомиться и с материалами о тогдашнем после Италии в Москве господине Витторио Черутти, и его подлинными отчетами в родной МИД, давно исследуемыми и у нас, и в Италии.

АМ В таком окружении подробно и любовно описанного Булгакова мы еще никогда не видели. А что это за бал в Кремле, который послужил названием книги Малапарте?

ЛК По сути это предсказание Бала Сатаны, место которого не в 1929 году, а шестью годами позже! Это явно собирательное понятие. Какой-то бал в Кремле описан намеком самим Булгаковым в пьесе «Блаженство», где в будущем жители светлого нового мира, так называемой «Голубой вертикали», 1 мая летят огоньками приветствовать Народных комиссаров, после чего описывается не самый уместный бал с танцами во фраках!.. И обо всем этом имеется целая специальная литература по истории дипломатического протокола. На подобных балах советская верхушка встречалась с дипломатами враждебных стран. Кстати, проблема носить или не носить фраки советским и иностранным дипломатам, напрямую связана с деятельностью начальника протокола НКИД СССР Флоринского, о котором мы говорили выше.

Итак, к моменту создания Бала Сатаны у Булгакова уже был опыт подобных балов советской верхушки, описанных, как это ни странно, итальянцем Малапарте, которого, к слову сказать, до конца его дней не оставлял образ Булгакова.

АМ Но что связывало этих двух писателей, советскую верхушку и органы, которым надлежало следить за перебежчиками?

ЛК Боюсь, что здесь нас ждут многие неожиданности, связанные с источниками информированности обоих писателей, с совпадениями и расхождениями их сведений, с жизнью «Бала в Кремле» с Булгаковым и без него. И остается открытым вопрос о том, что обо всем этом знал и думал сам Михаил Афанасьевич…

АМ Считается, что в Москве Курцио Малапарте встречался с Горьким, Маяковским и Булгаковым. Если встречи с первыми двумя нас не удивляют, то за третьим — ни одна дверь не закрывается и из щелей все торчит: Булгаков не из числа «назначенных» партией и народом. Могли бы вы прояснить этот момент? Кто вел Малапарте, кто стоял за ним, кто указал ему на Булгакова?

ЛК На этот вопрос прямого ответа нет, хотя, на самом деле, догадаться нетрудно — советские органы безопасности. Что касается встречи с Маяковским, Малапарте якобы виделся с ним перед смертью поэта и посещал его квартиру после самоубийства, однако описанные детали этого посещения не соответствуют действительности, и этот факт вызывает большие сомнения. Конечно, были разговоры с Булгаковым в пределах идеологии едва начатого романа «Мастера и Маргариты». А о встречах с сыном Горького на Первой мировой войне Малапарте насочинял, и эти сведения попали в печать, но, кажется, вне романа.

АМ Булгаков никогда не считал себя героем, был ли он рисковым человеком — тоже неизвестно, откуда тогда такая смелость? Почему он не боялся встреч с иностранцами? На дворе был еще не 1937 год, но то, что до него уже рукой подать, всем было понятно.

ЛК Многое говорит о том, что Булгаков не просто ничего этого не боялся, но и не должен был бояться. Это и известные исследователям вопросы очень закрытых подразделений ОГПУ друг к другу (не агент ли он и чей), и само отсутствие отклика на эти вопросы, значимое больше, чем ответ «Да!», и встречи с американскими дипломатами и английскими промышленниками, и переписка с братом-эмигрантом, и работа в сталинской цитадели драматического искусства МХТ, и номенклатурная должность завлита Большого театра… Не говоря уже о самом факте приглашения на бал в Спасо-хаус — резиденцию американского посла, наряду со всей, за единичными исключениями, советской верхушкой.

Другое дело, насколько это все способствовало художественному развитию и творческой воле далеко не заурядного писателя, что было для него важнее — прислуживание очевидному для него злу в условиях, когда невозможно служить благу? И тут не надо подменять творческие мучения писателя, оставшиеся нам в его реально закатном романе, а потому приведшие к трагическим интонациям его последней редакции, и политическое самосознание имперского писателя-государственника, оказавшегося около вершины «Голубой вертикали» в минуты, когда не требует Мастера «к священной жертве Аполлон».

АМ Некоторые современные отечественные критики всерьез полагают, что роман «Мастер и Маргарита» писался для одного человека, и что человек этот, олицетворявший вселенское зло, в каком-то смысле восхищал Михаила Афанасьевича: мастер жил его вниманием к себе, зависел от него — иначе, чем вся страна.

ЛК Что здесь сказать, если автор готовил свой неоконченный роман своему «первому читателю» товарищу Сталину? Если, прервав Бал Сатаны, Булгаков начал писать удивительную пьесу «Ричард I», где умирающий писатель предлагал Вождю убежать вместе из страны, где у одного есть любовь, но нет свободы, а у другого есть свобода, но нет любви. А в конце жизни на испуганный вопрос жены, что же ты опять о нем, больной писатель-врач ответил, что теперь он будет писать только о нем.

АМ В чем же причина?

ЛК По-моему, в том, что текст романа «Мастер и Маргарита» мы все прочли в предсмертной и грустной редакции. А вот все предыдущие его варианты аккуратно следовали за очень конкретными и кровавыми событиями от 1929 к 1939 году! Именно это я сейчас и прослеживаю в «Литературном факте». Хотелось бы еще знать, конечно, что поступало на столы Первого и Второго (Молотов) читателей романа, но это вопрос к Президентскому архиву.

Поэтому нам сейчас предстоит вернуться к концу 1960-х и вспомнить, что далеко не все тогда сочли этот роман гимном либеральной интеллигенции. Другое дело, что на фоне 50-летия октября и близких событий в Чехословакии читали его именно так. Но писатель в этом не виноват. И уж точно не виновата в этом его вдова, в 1946 году обращавшаяся к секретарю Сталина Поскребышеву с просьбой напечатать роман. Последний обещал, но всему помешала Фултонская речь Уинстона Черчилля и начавшаяся Холодная война, обозначенная на культурном фронте ждановским докладом и Постановлением августа 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград».

Да и вернувшийся со Сталинградского фронта с разгромленной итальянской армией Малапарте вовсе не случайно вспоминал Булгакова в разгар Второй мировой войны. Ведь очень скоро раздражавшие советских зрителей золотые офицерские погоны «Дней Турбиных» оказались на плечах победителей!

АМ До этого момента Булгаков не дожил…

ЛК Разумеется, но ему пришлось пережить момент, когда украинские писатели добились у центрального руководства запрета «Дней Турбиных» в Киеве. Причем этот запрет не имел ничего общего с политически мотивированными московскими. Это был сугубо национальный вопрос запрета на Украине любимой пьесы Сталина, что было общеизвестно в литературно-театральных кругах.

АМ Булгаков сам себя называл мистическим писателем. Откуда такая уверенность, был ли он вовлечен в современные ему мистические учения?

ЛК Булгаков был не чужд не мистики в абстрактном ее варианте, а теософии или антропософии, куда все это легко включается. Он просто не мог пройти мимо сочинений, к примеру, Владимира Соловьева о Талмуде или Андрея Белого о мистическом смысле звуков первых слов Пятикнижия на иврите («Глосалалия») — понятно, идущим вслед за его учителем доктором Штайнером. Как любой представитель постсимволистской культуры, Булгаков впитал в себя и иудейско-египетские тексты Василия Васильевича Розанова, и многое подобное им. Все это без сомнений определяет необходимость изучения особенностей романа, да и всего творчества Булгакова в данном контексте. Тут главное не перегибать палку и помнить, что Булгаков, в первую очередь, был очень русским писателем. А поэтому не надо путать изучение источников, часто взятых им еще и из вторых-третьих рук, с тем, что писатель не до конца объяснил даже самому себе в «Мастере и Маргарите».

АМ В своем многочастном эссе, посвященном творчеству Булгакова, историк литературы Майя Каганская задается вопросом: «Непостижимо, как в авторе „Белой гвардии“ не опознали человека, на собственной шкуре испытавшего ужас поражения и беззащитности одного проигравшего перед толпой озверевших победителей?». Можете прокомментировать эту цитату?

ЛК Вопрос Каганской звучит очень жестко. Поражение поражению рознь. Здесь ведь речь идет не о проигрыше в конкретной битве, а о разрушении большевиками целой страны, которую потом они же во главе со Сталиным стали возрождать.

Статья Майи Каганской «Красные и белые», опубликованная когда-то в журнале «22», затем в 1991 году в булгаковском номере «Литературного обозрения» и в 1980-х ставшая предисловием к ивритскому изданию «Белой гвардии» в переводе Петра Криксунова, обязана быть перечитана сегодня. Как и грандиозный, разбросанный в маленьких израильских журналах эпос Майи о Киеве, который она покинула.

Кстати, именно сегодняшние киевские булгаковеды первыми заметили и оценили московско-итальянский роман Малапарте об их земляке, которого в новой Украине уже пытаются преподнести как писателя украинского, а Киев представить Иерусалимом или наоборот. Жаль, что парадоксальная Майя не дожила до этого, было бы очень интересно услышать ее мнение на эту тему.

АМ «Многие (а то и все) жалуются на бездуховность нашей эпохи. Жалобы их не по адресу — эпоха наша духовна! Что есть свидетельство духовности? — Чудо! И все мы доподлинно являемся свидетелями чуда: на наших глазах возникло новое Евангелие — Евангелие от Михаила. Михаила Афанасьевича Булгакова. В миру — роман «Мастер и Маргарита». Так начиналась одна из самых востребованных и любимых русскоязычной интеллигенцией книг — «Мастер Гамбс и Маргарита», написанная Майей Каганской в соавторстве с вами. Скажите, вы и сегодня готовы назвать этот роман «Евангелием от Михаила»?

Зеев Бар-Селла Долгое время и мы так думали. Но секрет Булгакова в другом. Вот читатель открыл его «Мастера и Маргариту» и был потрясен: роман великолепный и… понятный. И в этой доступности для понимания — главная тайна. Оказывается, можно просто написать о любви, и уже не нужно рассуждать о нравственности и морали… Вот они — и нравственность, и мораль. Так хотелось в это верить, что сгоряча назвали его новым Евангелистом!

АМ Но судьба «Мастера и Маргариты» удивительна и в чем-то даже повторяет судьбу неканонических Евангелий… На Западе снимают фильмы, пишут книги о Христе, которыми, кстати, активно пользовался и Булгаков, а у нас эта тема будто под запретом.

З.Б-С Булгаковым я занимался давно — почти сорок лет назад. И судьба его книги оказалась странной, как всякая судьба в России.

АМ Вы имеете ввиду непростые судьбы русских писателей?

З.Б-С Это скорее связано, как я думаю, с удивительной историей русской культуры. Получилось так, что, едва возникнув под пером Пушкина, русская литература сразу же получила в авторы Гоголя, Толстого и Достоевского — и стала великой. И оттого каждое суждение о писателе должно было ответить на вопрос: великий он или нет? Если не великий, то значит никакой!

АМ Вспоминаю слова Сомерсета Моэма из книги «Подводя итоги», в которой он писал, что-де нет никакой великой русской литературы, есть только великие писатели — Толстой, Достоевский, Чехов… Значит, Булгаков — из их ряда, писатель, работавший на «евангелической» высоте?

З.Б-С Суть в том, что Булгаков явил собой то, к чему русская литература совершенно не была готова. Он не великий, не гениальный — он замечательный. И русская литература не великая или какая-то другая, а просто самая настоящая литература, где писатель, чтобы быть писателем, не должен быть ни пророком, ни вероучителем.