Тэги
В нашем прошлом материале мы поговорили о книгах, претендующих на Букеровскую премию. Кто же является фаворитом гонки? По мнению одних зарубежных специалистов, больше шансов стать победителем у Дэймона Гэлгута. И дело тут, как утверждают они, не только в выборе темы или в том, что Гэлгут номинирован на Букер уже в третий раз, просто он — на этаж выше своих конкурентов. Другие специалисты утверждают, что шансы на победу, безусловно, имеются и у Ричарда Пауэрса, причем не потому, что у него уже есть Пулитцеровская премия, а как раз вопреки ей.
А что думают об этом наши эксперты? Мы попросили поделиться своими прогнозами и соображениями по этому поводу переводчика, журналиста, книжного обозревателя и главного редактора книжного аудиосервиса Storytel Анастасию Завозову и главного редактора издательства «Фантом Пресс», переводчика, обозревателя современной европейской литературы Игоря Алюкова.
Анастасия Завозова: «Букер угодил не всем»
Афанасий Мамедов Что сегодня происходит с Букеровской премией, почему у жюри этого года будто бы установка гнать прочь все необычное во славу листажного и удобного к употреблению? Что, экспериментальной прозе путь заказан навсегда, прощайте, господа Джойс и Пинчон?
Анастасия Завозова Я бы не сказала, что экспериментальной прозе в этом году путь заказан, например, в короткий список этого года вошел довольно нестандартный по формату роман Патрисии Локвуд No One Is Talking About This (права на перевод в России выкупило издательство «Эксмо»), который стилистически и даже визуально пытается отразить противоречие между жизнью, которую мы себе сами конструируем в соцсетях и жизнью настоящей, которая случается с нами всякий раз настолько болезненно, неожиданно и некрасивенько, что это толком и заинстаграмить нельзя. Или вот очень интересный и стилистически совершенный роман шри-ланкийского писателя Анука Арудпрагасама тоже нельзя назвать конвенциональным и удобным с точки зрения читательского потребления, потому что Арудпрагасам очень интересно осмысляет саму структуру потока сознания как литературного приема — другое дело, что он в нее не заигрывается, и от этого его роман кажется неожиданно классическим, ближе к ритму Надаша, чем ХХI века. Нельзя и сказать, что романы этого года исключительно удобны к употреблению, почти все они, так или иначе, глядятся в черноту — или подступающего будущего, или прошлого (как частного, семейного, так и коллективного прошлого, например, целой страны). Но у них есть одна важная отличительная черта — везде на первое место выходит понятная, целостная история. Думаю, это связано с подсознательным читательским запросом на стабильность после нестабильного и фрагментарного 2020 года — да и 2021 тоже — когда пандемия сломала почти все существовавшие жизненные структуры, и теперь эти структуры, эту стабильность и комфортную какую-то «квадратность» нужно конструировать заново — хотя бы в литературе.
АМ По короткому списку можно сказать, что политес соблюден, все злободневные темы, начиная с экологии и кончая искусственным разумом, представлены в шести номинированных романах?
АЗ И да, и нет. В последнее время основной претензией к Букеру было то, что они пытаются стать какой-то глобальной премией — ориентируются на универсальный англоязычный рынок, где доминируют американские авторы — и забывают о том, что, собственно, делало Букера такой уникальной премией: литературы бывших колоний, которые из осколков разбитой империи пытаются сложить слово «независимость», но выходят почему-то все время другие слова, более короткие и эмоционально заряженные. И вот эти боли фантомной империи, литературное отращивание новой ноги на месте отгрызенной, новая постколониальная литература на старом колониальном языке, который нужно было заодно и пересоздать заново — вот этим Букеровская премия была интересна. Без нее мы не узнали бы ни про Арундати Рой, ни про Элеанор Каттон, ни про Киран Десаи или Бена Окри. Или о совершенно аппендицитной по уровню внутреннего нарывания литературе Ирландии, например. Но в этом году Букер, который вроде бы и вспомнил, что у него на родине есть много всего, в последний момент все-таки поддался конформизму и из шести романов короткого списка три — американских автора. Из-за этого снова начался разговор о том, что Букер старается «понравиться» США, где и так куча книжных премий, и у авторов и без того много возможностей как-то премиально выделиться, и игнорирует локальных авторов и небольшие местные издательства, которым бы не помешала поддержка. (Большинство книг в коротком списке издает огромный издательский конгломерат PRH.) То есть, в этом плане Букер угодил не всем. Что до тематики шорт-листа, то это первый за долгое время список, где актуальность и важность заявленных тем уравновешиваются какой-то приятной общей читабельностью выбора. Ричард Пауэрс, конечно, всегда пишет романы о том, что мы, встав с утра, забываем привести в порядок свою планету, но даже он не забывает нанизать на важное хрупкую человеческую историю.
АМ Кто по вашему основной претендент на премию в этом году, и сложно ли будет жюри с выбором?
АЗ После того, как Исигуро перестал быть претендентом на победу — он не вошел в короткий список, как и, скажем, Хилари Мантел в прошлом году, так что в финале просто не осталось по-настоящему больших, великих писателей — предсказать что-то сложно. Все истории — одинаково аккуратные, ровные, понятные, талантливые и очень надежные. Кого ни выбери — все хорошо, все бесспорно. Я, наверное, ставлю на Надифу Мохаммед — британскую писательницу сомалийского происхождения. Она давно заслуживает какого-то мощного признания, и кроме того, у ее прозы прекрасное, осязаемое чувство ритма.
АМ А кого бы предпочли вы сами?
АЗ В идеале мне бы, наверное, хотелось, чтобы приз вручили южноафриканскому писателю Дэймону Галгуту за роман The Promise. Потому что это большой, настоящий роман, который, с одной стороны, очень похож на такой, не новый уже, обкатанный классический роман из ХХ века — по построению внутренней драмы и проработке конфликта, по крайней мере, а, с другой стороны, Галгут всегда в своих книгах как-то освежает и обновляет язык, постоянно и напряженно работает с формой истории и от этого The Promise не кажется нафталиновым.
Игорь Алюков: «Если бы я выбирал из короткого списка, не выбрал бы ничего»
Афанасий Мамедов Я правильно понимаю, что в этом году жюри Букеровской премии решило особо не рисковать и составить короткий список в первую очередь из книг читабельных, а с экспериментальной прозой повременить?
Игорь Алюков На самом деле ситуация в букеровском раскладе этого года несколько иная. В длинные и короткие листы попали книги двух категорий. Первая — это книги на актуальные темы, причем, следует отметить — избирательно актуальные: травмы, меньшинства, аутизм… А вот во вторую — выше названная вами экспериментальная проза. К примеру, в нынешний короткий список попал роман Дэймона Гэлгута. Гэлгут вообще склонен к дегуманизированной прозе, это его собственное определение. В том же списке, если вы заметили, и Ричард Пауэрс, произведения которого не назовешь простой литературой. Скорее, в список по какой-то причине не попали книги более традиционного толка, как вы выразились, читабельные.
АМ Почему так происходит?
ИА Не могу ответить. Все очень персонифицировано. Мне кажется, это зависит от жюри, оргкомитета… Они делают погоду.
АМ А если посмотреть на другие, не менее серьезные книги, которые в короткий список не попали?.. Куда делся, к примеру, Кадзуо Исигуро?..
ИА Вероятно, в этом случае можно успокоить себя словами: «У Букера такой вкус, такие предпочтения». Возможно, одна из причин теперешней политики — попытки вывести на высокую орбиту тех, кто сам по себе туда вряд ли попадет.
АМ Кстати, о предпочтениях и тенденциях. По короткому списку можно сказать, что на этот раз политес соблюден на все сто. Главные злободневные темы, начиная с экологии и заканчивая искусственным разумом, представлены в шести романах. Три женщины, трое мужчин. Три американских писателя. Есть представители вчерашних колоний…
АЗ Тут мне трудно что-либо сказать, я целиком из короткого списка прочел только два романа, The Fortune Men («Авантюристы») Надифы Мохамед и The Promise Дэймона Гэлгута.
АМ И какого же вы о них мнения?
ИА Роман Надифы Мохамед не заинтересовал меня совершенно, а вот книгу Дэймона Гэлгута читал с интересом. Его «Обещания» — роман неплохой, но уж больно депрессивный. Наше издательство этот роман Гэлгута рассматривало, но в итоге мы отказались от идеи издать его на русском.
АМ А какое у вас общее впечатление от шорт-листа Букера-2021?
ИА В этом году список какой-то серый… Ничего яркого я не вижу, какой бы выгодной стороной он не старался ко мне обернуться.
АМ По новым правилам, установленным с 2014 года, премия Букер вручается за роман, написанный на английском языке вне зависимости от гражданства автора. Как это нововведение отразилось на одной из самых престижных литературных премий и что по этому поводу думают сейчас британские писатели? В свое время, если вы помните, они даже взбунтовались, но у них не получилось вернуть старые порядки.
ИА Они тогда очень боялись возможного засилья американских авторов, но этого не произошло. Многие прекрасные американские авторы доходили, в лучшем случае, лишь до длинного списка. Другое дело, что вместо американцев, которых так боялись, сейчас появилось очень много писателей с англоязычных окраин. Они и раньше пробивались в короткие списки, но не в таком количестве. И, поскольку британские авторы уже перестали бояться американских, вряд ли Букер по собственному почину захочет вернуться к старым порядкам.
АМ Как главный редактор издательства, специализирующегося на иностранной литературе, вы выбрали что-то интересное для себя из лонг и шорт листов?
ИА Некоторые книги из короткого списка попали к нам в издательство задолго до букеровской премиальной гонки, но нас они не заинтересовали. Если не ошибаюсь, в длинном списке была пара книг, кроме романа Гэлгута, которые мы всерьез рассматривали, но уже не вспомню, какие именно.
АМ Не бывает ли у вас чувство, к примеру, когда вы читаете зарубежную прозу или следите за премиальным процессом за рубежом, что мы существуем на литературном отшибе? Как вам кажется, то факт, что закрыли «Русский Букер» — премию, связывающую нас напрямую с мировой литературой, на литературе отечественной как-то сказался?
ИА Мне трудно об этом что-либо сказать, я не очень слежу за процессами в отечественной литературе. На мой взгляд, она очень маленькая, хотя нам кажется, что у нас выходит много книг. Но если сравнивать с англоязычной литературой или даже франкоязычной, такое впечатление, что у нас авторов в разы меньше. Тут ведь налицо еще и проблема чисто коммерческая, почти все русские авторы сосредоточены в одном издательстве, что вообще-то неправильно. И куда-либо уйти из этого одного издательства им фактически некуда. Может быть, в этом одна из причин того, что не происходит никакого движения. Большого разнообразия среди отечественных авторов я тоже не наблюдаю. Ну, и кроме того, вы правильно сказали, что все это очень провинциально, даже не в плане того, что это уже не великая литература, это-то ладно, а в том, что современные русские авторы, на мой взгляд, не умеют делать очень важные вещи, которые лежат в основе любого, скажем, англоязычного произведения.
АМ Например?
ИА Прежде всего, они не умеют рассказывать истории. Они замечательно умеют писать, русские авторы, многие из них прекрасные стилисты, а вот накинуть это словесное кружево на сюжетный каркас у них получается гораздо хуже. Неудивительно, что при появлении автора, в книгах которого как раз есть история, он сразу становится заметной фигурой. Конкретный пример — Гузель Яхина, которая, в отличие от многих отечественных писателей, работает с историей, а не со стилем. Мне кажется, этого очень не хватает нашей литературе. Быть может, тут сказывается проклятье «великой русской литературы», когда автор ощущает себя чем-то большим, чем писатель, а на самом деле это уже лет сто как не так. Время и модернизма, и постомодернизма давно прошло, а мы все еще там.
АМ Кто, по-вашему, основной претендент на получение премии?
АЗ Если бы я выбирал из этого короткого списка, исходя только из литературных предпочтений, я бы категорически не смог бы выбрать ничего. Но если играть в «угадайку», мне кажется, это Дэймон Гэлгут. Он трижды номинировался на Букер, он крепкий проверенный автор, может статься, на этот раз, наконец, премию и получит.
АМ А как же Ричард Пауэрс? Или его выбрали в противовес Гэлгуту, для накала страстей?
ИА Пауэрс — сильный претендент, но он, по-моему, очень обласкан в последнее время самыми разными премиями, мне кажется, его обойдут именно по этой причине. С другой стороны, станут ли два года подряд присуждать Букер за тяжело депрессивные романы? Если вы помните, обладателем Букеровской премии за 2020 год стал Дуглас Стюарт с дебютным романом «Шагги Бейн» о трудном детстве паренька, пытающегося как-то жить в неблагополучной шотландской семье в восьмидесятые годы прошлого века и мечтающего вырваться из алкоголического семейного дурмана…
АМ То есть, «вежливые игры» Букер отменять не собирается?
ИА Думаю, да.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
