Графический роман. Многообразие жанра

Предыдущий обзор был посвящен разным стилям художников, участвующих в создании графических романов. Но, как и любая книга, графический роман – не просто набор картинок. Они объединены сюжетом, читающимся явно или "между кадрами". Ну а темы, поднимающиеся в графических романах, не ограничены ничем, кроме фантазии их создателей.Психология в графике: жизнь в комиксахСреди "рисованных историй" можно найти как захватывающие фантастические боевики, так и невероятно глубокие и тонкие психологические вещи или целые романы воспитания. К последним, например, можно отнести "Священную болезнь" Давида Б. и "Персеполис" Маржан Сатрапи.Давид Б. (он же Пьер-Франсуа Бошар) – французский художник, автор более чем двадцати графических романов. "Священная болезнь", вышедшая во Франции в 2003 году, – самый известный его графический роман. В основе сюжета лежат факты из жизни самого Бошара. Глазами пятилетнего героя мы видим историю его семьи, в центре которой – его брат, Жан-Кристоф, страдающий эпилепсией. И сам Жан-Кристоф, и вся семья вынуждены справляться с болезнью, осмыслять ее, бороться с ней, и это эмоциональное напряжение пронизывает каждую страницу. Здесь и "внутренняя война" с живущим в тебе самом злом, и "внешняя" – с давлением полного предрассудков общества.Черно-белые, часто гротескные рисунки погружают читателя в мир не столько реалистический, сколько фантастический, несмотря на вполне реальную проблематику. Ведь это взгляд ребенка, а ребенок способен персонифицировать болезнь и домысливать события. Но мир глазами маленького Пьера – это еще и игры с братом, и наблюдение за другими членами семьи, и постепенное взросление на фоне замкнувшегося, потерявшегося в детстве Жана."Персеполис" иранской художницы Маржан Сатрапи – еще одна автобиографическая история о взрослении. Сначала глазами ребенка, потом – взрослой свободолюбивой девушки можно увидеть драматическую историю Ирана: свержение шаха, Исламскую революцию, войну с Ираком. В 14 лет Маржан отправляется учиться в Австрию, но позже возвращается – и оказывается в стране с ужесточенным режимом, где осталось мало места личной и общественной свободе. Оттуда она уезжает во Францию – на этот раз уже навсегда."Персеполис" – это откровение, нарушающее всякое предвзятое представление о Ближнем Востоке как о чем-то однородном. У подростка в Иране в 80-е гг. такая же любовь к западной культуре, к западным музыкальным группам, к кроссовкам и джинсам, что была некогда на территории СССР. Графика "Персеполиса" – простая, даже в чем-то детская, но чрезвычайно метафорическая – вполне передает дух свободы, не умирающий в главной героине.Своего рода романами воспитания можно считать "Черную дыру" Чарльза Бернса или "Призрачный мир" Дэниела Клоуза. Клоуз создал историю о выпускницах средней школы, отказывающихся жить по задуманному другими образцу. В русском издании на нем стоит гриф "18+" – о жизни подростков далеко не все можно рассказать детям."Черная дыра" рассказывает о фантастической болезни, обрушивающейся только на подростков. Из-за вызываемых ей мутаций дети становятся изгоями среди своих сверстников – очевидная метафора любого замкнутого подросткового социума. Строгая черно-белая графика создает атмосферу бесконечного ужаса, на фоне которого два главных героя-подростка переживают переходный возраст. В "Черной дыре" нашлось место воспоминаниям автора о молодости, о царивших в семидесятые ощущениях разложения и несостоятельности всего общества. Монохромная картинка и четкие кадры входят в некий диссонанс между непоследовательным, словно работающим по законам сна сюжетом.Рассказ о внутренних переживаниях не обязательно должен быть автобиографическим, а передать психологическое состояние человека во время сложного морального выбора можно не только в черно-белой графике. Один из красивейших графических романов, "Рыцари неба" Ромена Гюго, понравится всем, кому близка романтика и опасность сражений в воздухе. Это книга о попытке сохранить человечность во время войны, о долгих секундах перед смертью, о надежде в самом отчаянном положении. Четыре истории разных летчиков времен Второй мировой войны – японского, американского, немецкого и французского асов – на первый взгляд никак не связаны. Но все они о простых людях и их чувствах, а еще – о военной авиации (в издании можно найти даже страничку с техническими характеристиками четырех истребителей, не меньше являющихся героями книги, чем люди – "Яка", "Мессершмитта", "Зеро" и "Молнии"). Американский графический роман и массовая культура В отличие от европейской традиции, где графический роман, по сути, изначально является в первую очередь цельным, единым произведением с автономным сюжетом, американский "роман" часто не только дробится на отдельные выпуски, прежде чем выйти под одной обложкой, но и "вклинивается" в общеизвестную и популярную вселенную. Так, например, отдельные романы о супергероях вселенной DC или Marvel  вполне вписываются в общую серию комиксов франшизы, которые, разумеется, выходят на очень разном уровне: от примитивных подростковых книжечек до настоящих произведений графического искусства.Примером последнего можно назвать "1602" Нила Геймана и Энди Куберта. С одной стороны, узнаваемые американские супергерои вселенной Marvel, с другой – настоящий роман-триллер, действие которого разворачивается в XVII веке. Приключения приобретают особый исторический колорит – а читатели могут не бояться примитивных поворотов сюжета и банальных патетических речей.Нил Гейман известен не только как писатель, но и как первоклассный сценарист комиксов. Популярность (и множество наград) ему принесла серия "Песочный человек" – настоящее интеллектуальное чтение, причем для твердых духом, ведь количество психопатов и маньяков превышает все возможные пределы. "Песочный человек" – смесь множества жанров, синтез полного неожиданностей и тайн оригинального сюжета и философского подтекста. Сама ткань повествования напоминает не поддающийся логике сон, затягивающий читателя с головой.Серия настолько популярна, что положила начало множеству так называемых спин-оффов – ответвлений сюжета, лишь отчасти связанных с основным повествованием. (Еще одно, свойственное в первую очередь американской культуре, явление.) Один из самых популярных – графический роман "Люцифер" Майка Кэри (на русский переведены пока только первый и второй тома). В нем самый настоящий сын дьявола, сброшенный на землю с небес, открывает бар и пытается вести спокойную жизнь – что, разумеется, абсолютно невозможно. "Люцифер" дополняет новыми подробностями вселенную, созданную Гейманом в "Песочном человеке".К графическим романам для взрослых, сохраняющим при этом характерные признаки американского мейнстримного комикса, относится, например, "Особо опасен" Марка Миллара, Дж. Дж. Джонса и Пола Маунтса. Это остросюжетный боевик, типичный масштабнейший экшн, свойственный американской массовой культуре, но главные герои его – сплошь преступники и безумцы, а положительным личностям места в истории вовсе не осталось. Подобная игра с традицией уже известна по "Хранителям", но Миллар не дает даже шанса никаким "героям". Кажется, что в его постмодернистском комиксе есть только резня и насилие, но автор находит место и для игры с законами жанра (что боевика, что комикса – любители могут найти множество отсылок), и для пугающей насмешки над моралью. Это игра, но игра чрезвычайно реалистичная. Комикс-адаптации книг и другие эксперименты Предпосылкой к созданию графического романа может являться не только желание рассказать свою историю, но и переосмыслить уже существующую. В 1953 году Осаму Тэдзуки создал мангу по мотивам "Преступления и наказания" Ф. М. Достоевского. В 2011 году "Фабрика комиксов" выпустила первый том в России. Воспринят он был неоднозначно и даже скорее отрицательно. Любая комикс-адаптация книги не менее спорна, чем некоторые экранизации, но в ней всегда есть элемент сотворчества между художником и автором, даже более сильный, чем в обычной иллюстрации.Мир знает множество графических романов, берущих за основу известные книги, от классики ("Ибикус" Паскаля Рабате, "Портрет Дориана Грея" и "Моби Дик" Роя Томаса, "451 градус по Фаренгейту" Тима Гамильтона) до современности ("Артемис Фаул" Йона Колфера и Эндрю Донкина, "Ночной дозор" Евгения Гусева). В 2010 году в издательстве "Китони" вышел "Холмс" Леонида Козлова – трехтомное издание, в котором хорошо известные всем сюжеты Конан Дойля рассказаны в графических новеллах. Это плод многолетнего труда, в основе которого лежит желание поделиться своим видением Шерлока Холмса, к образу которого мировая культура обращается постоянно.А некоторые романы, известные нам в первую очередь своими текстами, и вовсе задумываются как графические. Такова история "Звездной пыли" Нила Геймана. С этой чудесной романтической сказкой русскому читателю суждено было познакомиться сначала как с обычной книгой, затем как с голливудской экранизацией, и только потом увидеть ее в изначальном виде: как работу творческого тандема Нила Геймана и художника Чарльза Весса. Открыв графический роман, сразу понимаешь, что его текст просто создан для этих иллюстраций, и вряд ли можно представить их отдельно друг от друга.Стоит сказать пару слов и о том, что к визуальному способу рассказать историю обращаются не только авторы художественных романов. Графические биографии – Элвиса Пресли, Майкла Джексона, Марка Шагала, Че Гевары и даже Ганди – создаются американскими, французскими, японскими художниками, в последние десятилетия их появляется все больше. А в 2011 году в России вышел "графический судебный репортаж" Виктории Ломаско и Антона Николаева "Запретное искусство".А есть еще множество прекрасных книг, которые пока не выходили в России. Взорвавшая Запад (и Восток) "Хабиби" знатока арабской каллиграфии Крейга Томпсона – графическая притча, в которой истории из Корана перемежаются с рассказом о судьбе двух детей-рабов, Додолы и Зама. До сих пор не переведенные классики – Линд Уорд, Уилл Айснер. Всемирно признанный "Maus" Арта Шпигельмана – графический автобиографический роман о холокосте, получивший Пулитцеровскую премию. Смелые и атмосферные серии графических новелл: "Никополь" – о постапокалиптическом будущем, "Blacksad" – классический детектив в стиле нуар…Современный читатель может выбрать графический роман практически о чем угодно. С каждым годом их появляется все больше, а в последнее время к ним присоединяются и книги русских художников и сценаристов. "Воображаемые друзья" известного популяризатора комикс-культуры в России Ильи Обухова и "Стерва" Андрея Ткаленко и Елены Воронович – пожалуй, только первые ласточки на пути к традиции русского графического романа. Но в целом, комикс для взрослых и у нас становится все популярнее: выходят сборники графических новелл, проводятся фестивали "КомМиссия" и "Бумкнига", и в целом атмосферу смело можно назвать перспективной.