Аркадий и Борис Стругацкие

"Как вы пишете вдвоем?" — вероятно, это самый распространенный вопрос, который когда-либо задавали Стругацким. Устав на него отвечать, они предпочитали отделываться традиционной шуткой: "Один сидит за машинкой, другой валяется на диване, и с обоюдного согласия слово за словом, фраза за фразой, абзац за абзацем ложатся на бумагу". Писателей можно понять, но ведь и вправду интересно! Каким образом два разных человека, живущие в разных городах (Аркадий Натанович жил в Москве, Борис Натанович живет в Санкт-Петербурге), умудряются писать фантастику, так сказать, "в четыре руки"? Да еще как писать! Верно подмечено: "Их авторитет безусловен даже для тех, кто терпеть не может фантастику" (Е.Михайлова). Оказывается, все очень просто. "Мы оба любим фантастику с детства, — не раз признавались Стругацкие. — Жюль Верн, Александр Беляев, Конан-Дойль, а несколько позже Уэллс, Алексей Толстой, Чапек, Ефремов — без всякого преувеличения они владели нашим воображением с самых ранних детских лет". Аркадий к тому же серьезно увлекался астрономией, своими руками делал телескопы (их у него было с десяток штук!), пробовал и сочинять — в двух толстых тетрадях поместилась написанная аккуратнейшим почерком и собственноручно иллюстрированная "бессмертная" повесть "Находка майора Ковалева". Вполне возможно, что Аркадий стал бы прекрасным астрономом. Но начавшаяся война все перемешала. Для Стругацких это были страшные годы: погиб отец, после эвакуации из блокадного Ленинграда братья лишь каким-то чудом остались в живых. Аркадий, которому довелось работать и на строительстве укреплений, и в гранатной мастерской, и на молокоприемном пункте, после призыва в армию и учебы в Актюбинском артиллерийском училище был откомандирован в Москву, в Военный институт иностранных языков, окончил его по специальности — переводчик с английского и японского, а затем служил на Дальнем Востоке. Астрономом же (вот ведь причуда судьбы!) стал Борис, окончивший механико-математический факультет ЛГУ и некоторое время работавший в Пулковской обсерватории. Что, впрочем, неудивительно, поскольку старший брат всегда был Борису образцом для подражания. Сегодня уже забылось, что именно заставило Стругацких заняться писательским трудом ("кажется, какое-то пари"). Фантастику же они выбрали не только потому, что любили этот вид литературы. Во многом их творчество было реакцией на убожество и примитивность процветавшей у нас в 40-50-е фантастики "ближнего прицела". Стругацким-читателям в конце концов надоели пухлые, многостраничные романы об изобретении какого-нибудь "быстро-пашущего-трактора" или цветного телевизора, что почиталось тогда за безудержный полет фантазии, и они решили попробовать сами. Тем более, что Аркадий к тому времени уже заимел некоторый литературный опыт — в 1956 году он выпустил в соавторстве с Л.Петровым политическую повесть "Пепел Бикини". В любом случае, хуже, чем у известных в те годы Немцова с Казанцевым, при всем желании не получилось бы. Так Стругацкие произвели на свет своего "первенца, неуклюжего, корявого и нелюбимого" (Б.Стругацкий) — большую повесть "Страна багровых туч". Прежде чем она, изуродованная редакторами и цензурой, вышла в Детгизе, авторы успели обзавестись несколькими журнальными публикациями (в "Технике-молодежи" — "Извне" и в "Знание-сила" — "Спонтанный рефлекс"). Повесть получилась не слишком оригинальной (о полете исследовательской экспедиции на Венеру), но было в ней "нечто свежее, как запах молодой хвои; она решительно отличалась от ужасающе скучной фантастики пятидесятых годов" (А.Зеркалов). Начало оказалось многообещающим. А потом появились сразу несколько новых книг братьев Стругацких: сборник "Шесть спичек", роман в рассказах "Полдень, XXII век", повести "Далекая Радуга", "Попытка к бегству", "Трудно быть богом", "Понедельник начинается в субботу". И даже невооруженному глазу простого читателя было видно, что каждая последующая повесть явно лучше предыдущей. Стругацкие очень быстро поняли, что "фантастика есть лирика человеческих возможностей и что писать надо о самых обыкновенных людях в необыкновенных обстоятельствах , что можно и должно в произведении сочетать все элементы — психологическую прозу, и острый детективный сюжет, и выдумку, и юмор, и трагедию — и все в одной вещи". В литературу идей, как тогда называли фантастику, пришли живые, яркие герои. Сегодня уже нет, наверное, любителя фантастики, который не знал бы капитана Быкова и планетологов Юрковского и Дауге, дона Румату Эсторского и "прогрессора" Максима Каммерера, мудрого Леонида Горбовского и Сашу Привалова с великолепными магами из Научно-Исследовательского Института Чародейства и Волшебства (НИИЧАВО), не знал и не поддался бы их обаянию... Популярность Стругацких в 60-70-е годы была просто невероятной: книг было не достать, поэтому их ксерокопировали, перепечатывали на пишущей машинке и даже трепетно переписывали от руки, не обращая внимания на разгромные статьи официальных критиков, не жаловавших "какую-то там фантастику". И "Трудно быть богом", и "Понедельник...", а потом и "Обитаемый остров", "Пикник на обочине" читатели знали буквально наизусть, говорили цитатами из этих произведений, как "члены какого-нибудь тайного ордена". Между тем проза Стругацких продолжала развиваться, очень скоро они перешли на сложные философские повести: "Улитка на склоне", "Гадкие лебеди", "За миллиард лет до конца света", "Град обреченный" — некоторые из этих вещей увидели свет через много лет после того, как были написаны. Не только из-за политики. Просто они были слишком хороши для "советской литературы", а "выскочек" у нас всегда не любили. Невероятная популярность рождала множество слухов и легенд. К примеру, у некоторых романтически настроенных любителей фантастики где-то в начале 70-х появилась этакая идея-фикс: их любимые авторы на самом деле вовсе не люди, а агенты могущественной внеземной цивилизации; фантасты получили немало писем, где им предлагали помощь, раз уж они "застряли в этом времени на Земле", приносили извинения за то, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать их корабль и так далее. Стругацкие загадочно улыбались, но всякий раз вынуждены были разочаровывать своих поклонников, у которых не в меру разыгралось воображение. Правда, и сами не раз давали повод для слухов, публикуя некоторые свои произведения и переводы под псевдонимами — С.Бережков, С.Витин, С.Победин, С.Ярославцев, С.Витицкий... С годами популярность Стругацких не стала меньше. Книги их издаются и переиздаются огромными тиражами, успешно выдерживая конкуренцию с продукцией англо-американских фантастов. Почему? И опять оказывается, что все очень просто. "Они сказали что-то очень важное. Настолько важное, что при чтении порой кажется: самое главное они оставили в зонах молчания; они просто не хотят говорить прежде, чем человек дойдет до этого сам. А уж когда дойдет, ему не потребуется дополнительных объяснений" (А.Кузнецов, О.Хрусталева). Рецензия: Алексей Копейкин, BiblioГид