"Замерзшие поля", Пол Боулз

Пол Боулз принадлежит к странной породе писателей, которым противопоказан психологизм. Его талант в полной мере раскрывается лишь тогда, когда личность персонажа или рассказчика стирается, уступая место ледяной отстраненности - режущей, бессердечной, магической и одновременно невероятно интересной. В мировой литературе, пожалуй, нет больше ни одного примера, когда несколькими штрихами писатель выводит нас из привычной реальности сопереживания или иронии (эти чувства могут существовать вместе или же по отдельности, исключая друг друга). У Боулза мы никогда не будем сопереживать персонажам, никогда не будем смеяться - чтение его книг подобно ночной прогулке по криминальному арабскому кварталу, чреватой не только неприятностями, но и смертоносным ударом ножа в спину.Впрочем, если совершаешь такие вылазки изо дня в день, ощущение яркости притупляется, нож в спине превращается в стильную бутафорскую деталь костюма. Это понимаешь, читая второй том рассказов Боулза "Замерзшие поля", написанных в 1950-е годы (первый том, "Нежная добыча", датировался 1940-ми). В рассказах второго сборника отчетливо чувствуется усталость автора. Кажется, что Боулз уже не может удержать в себе оглушительный и смертоносный звон потустороннего мира Танжера - он пытается найти точку опоры, свернуть на новые рельсы, но... терпит поражение. Он пытается вернуться к себе, но себя не находит. На какое-то время он становится мумией, которая, конечно, "холодом дышит, плавится и течет", но живее от этого не становится.Боулз пытается писать психологическую прозу, отходит от живописания мерцающей и затухающей реальности мира Извне, меньше обращает внимание на интерьеры и экстерьеры, которые в рассказах "Нежной добычи" несли едва ли не основную смысловую нагрузку. Писатель обращается к своему детству, непростым отношениям с отцом. И теряет свою интонацию, не переставая, впрочем, быть гением.Рассказ "Замерзшие поля", по которому и назван сборник, представляет собой сжатую до двадцати страниц трехчасовую версию "Фанни и Александра" Ингмара Бергмана. Маленький мальчик Дональд - вместе с извергом-отцом и безвольной матерью - приезжает зимой на ферму. Близится Рождество, собираются многочисленные родственники, некоторые из которых - это преподносится автором неявно - наркоманы и гомосексуалисты. Наивное и чистое детское ощущение праздника контрастирует с заледеневшей, временами оттаивающей истерикой, царящей в мире взрослых. Ночью, в холодной комнате Дональд мечтает о волке, который бы загрыз его отца. В какой-то момент эта мечта превращается в галлюцинаторную явь: мальчик и волк бегут вместе, все быстрее и быстрее, через замерзшие поля.Этот рассказ, который я бы включил в десятку лучших рассказов XX века, запоминается больше всего. Вероятно из-за своей исключительности в контексте сборника: Боулз здесь, изменяя себе, давит на "сопереживательный" сентиментальный рычаг восприятия. Другие же рассказы (кроме первого, "Сеньор Онг и Синьор Ха", тематически и интонационно близкого рассказам первого тома) больше похожи на жестокие жанровые полотна, реалистические картинки из жизни - сумрачные, застывшие навсегда, словно насекомые в янтаре. Владимир Иткин, Книжная витрина