"Верхний мир", Кристофер Фаулер

Война на крышах Современная жизнь мегаполисов – лишь тонкая пленка, покрывающая мистические тайны, скрытые от глаз профана. Люди ходят на работу, посещают рестораны, торгуют наркотиками и грабят банки, но кто знает, "сколько тайных обществ опутало город невидимой паутиной взаимных любезностей, обид и отмщений, связывающих респектабельного джентльмена с отверженным преступником"? Кристофер Фаулер, конечно, признается в послесловии, что написал роман о "возможности существования устойчивой системы городской свободы", но "Верхний мир" настолько переполнен астрологической и алхимической символикой, что невольно закрадывается подозрение, дескать, "не чай он там пьет". Итак, перед нами благочинный Лондон 1980-х годов. Англичане, воодушевленные объявленными Рейганом и Тэтчер "особыми отношениями", вовсю впитывают американский образ жизни. Но вдруг в буквальном смысле с неба начинают сыпаться трупы. Сначала один молодой человек врезается в рекламу "Кока-колы", расположенную над кинотеатром на Пикадилли-сквер. Потом другой юноша оказывается висящим на пике ограждения у драматического театра. Затем третий, начисто освежеванный труп неизвестным образом попадает на матерчатый навес ювелирного магазина на Риджент-стрит. Что же происходит, что связывает эти смерти? Пресса немедленно начинает вопить о "сумасшедшем снайпере, орудующем на крыше". Полиция просто теряется в догадках. Истина же, как всегда, оказывается гораздо страшнее любых фантазий. Люди, спешащие по своим делам среди городской толчеи, предпочитают смотреть себе под ноги. Никто не поднимает глаз выше магазинных вывесок. Между тем там, наверху, идет своя жизнь. Причем не просто жизнь, но и война. Силы Луны, Дианы, мирных традиций противостоят силам Солнца, Аполлона, провозглашающим наступление Новой Эры. Есть, кстати, в этой войне и политическая нотка: Натаниэл Залиан, глава "мирных" обитателей крыш, – еврей, а его противник носит имя арабского происхождения – Кимес. Но, в сущности, эзотерические подробности борьбы алхимии с астрологией в книге не так уж и важны. Гораздо интереснее описание непосредственно мира крыш, живущего по своим законам. Конечно, один из персонажей очень удачно цитирует "Изумрудную скрижаль" Гермеса Трисмегиста: дескать, "то, что находится внизу, аналогично тому, что находится вверху, чтобы осуществить чудеса единой вещи", но, как всегда, в гармонии таится и разделение. "Верхние" презрительно именуют нас с вами "земляшками" и "насекомыми". Они ненавидят "общество, которое выбрасывает людей на свалку, если те ему не годятся". В их обществе находится место для всех отверженных. Бывшие клерки, бывшие учителя, бывшие полицейские, "выпускники университетов, панки, растафариане" – все, кого по какой-либо причине не устраивала асфальтовая рутина, приходят наверх. Крыши – последнее прибежище романтиков. Покой верхнего мира нарушен, и снова надо "делать добро из зла". Время тишины прошло, и свистят над крышами арбалетные стрелы, и щелкают затворы дискометов. Но, как бы ни закончилась война, главное – чтобы о ней не узнали внизу. Дмитрий Малков, Книжное обозрение