Александр Ильянен (род. 1958, Ленинград) — русский поэт и прозаик. Публиковался в различных журналах и альманахах, автор четырех романов, вышедших в издательстве Kolonna Publications, лауреат премии Андрея Белого (2007). Представленная ниже проза была опубликован в шестом номере журнала «НЛО» за 2015 год.

Вчера пропустил первую передачу «философы и болезнь». Но нельзя быть одновременно на отпевании и слушать про Монтеня и болезнь. Зато послушал вторую передачу из цикла «философы и болезнь». Радио рассказало о Нитцше. Замечательно. Как часто это делает. С цукатами цитат. Напр.: Wagner a mis en musique ses dossiers medicaux. Вагнер положил на музыку свои истории болезней

вчера на отпевании собрался, кажется, весь Андрей Белый. Африка беседовал с Секацким у колонны. До этого купил нам свечки. Были дети и вдовы русской литературы. Был американский друг русской литературы Том Э. В круглом окошке собора показался строитель в каске, похожий на космонавта или на водолаза Самохвалова

профессия: репортер (Антониони)

если бы мертвая девочка спросила, учитель, сравните с чем-нибудь отпевание. Вчерашнее отпевание было похоже на картину Попкова «хороший человек была бабка Анисья»

Обида-на-Оби

Когда горят торфяники, обиду трудно тушить, едкий дым обид душит, раздра­жает. Однажды от таких обид я уехал в Финляндию и там спасался, дыша морским воздухом

в топкой части ландшафта нашей внутренней жизни зарождаются обиды

«полюби эту вечность болот» Александр Блок

графы обид: Лорис-Меликов, Аракчеев. Лев Толстой сам по себе.

отдельная графа обид

черно-зеленое сукно скрывает обиды

портрет Элен Анри д’Анкос в мундире академика

Лев Толстой, целая глыба обид. Величие обид. И в то же время доведение их до ясности. Просветление от обид. Ясная поляна обид. Анафема обид. Кавказский пленник обид

замечательный французский фильм, где фальшивый купон Толстого становит­ся преступлением и наказанием Достоевского.

обидно, что кажется, взломали. Но, с другой, стороны, скоро и свитку обид конец.

Но чуть обидно, что не буду писать про обиды. Ведь писать о них, лучше, чем обижаться

души доверчивой признанья (далее — ддп)

чернила обид. Чуть влажный воздух обид

перед тем как пойти погулять несколько оболов в копилку обид.

писать на шагреневой коже обид, на шкуре Курцио Малапарте обид, на коже моих подданных обид, в мерцающем эфире сетей обид, на бересте обид,

«j’ecris ton nom» Поль Элюар

«обиды как сверчки в доме. За печкой, которой нет» (из частн. переписки)

кефир обид

кефир рождается из грибков обид, но перебраживая, побеждает их. Тот редки­й случай, когда легкий алкоголь обид полезен и некоторым приятен.

посв. В. Дж

паучки обид на дачных стеклах

Коля прислал маленькое пламя

я слушаю про феминизм, про разного рода феминизм рассказывает фр. радио. Оказывается, даже был в 70-е годы мужской феминизм

левиафан феминизма

послушав про трудность диагностики душевной болезни (с голосом Фуко с того света), думаю сходить на Фарфоровый погост, за деньгами

диагонали дня: диагностика душевности и деньги

подмёл пол, заштопал юрин свитер, послушал передачу «может ли буддизм вас осчастливить», le bouddhisme, rend-il heureux? Как будто буддизм муж, который должен вас осчастливить. Передача, из цикла «о счастье», заклю­чительная и последняя, которую месяц назад отменили из-за Charlie Hebdo.

левиафан тезауруса. Бахрома обиды. Как в греческом языке, я слышал, есть пять слов для любви, у Стерна пять путешественников, или у академика Щербы пять путей в изучении ин. языка, мне показалось что должны быть пять слов для обиды. Легкая обида, как этот павлопосадский платок, синий и коричневый, с бахромой (…) вплоть до самой тяжелой, смертельной как peine capitale. иллюстрация: последняя сцена в фильме Двое в городе

Слушая про Карен Бликсен, зашивал ватное одеяло.

великие и могучие: русский язык, бедность, нищета

Тургенев, Мандельштам

Бах, Букстехуде, Карен Бликсен

феминизм: эвфемизм. Эфебы и левиафан. А также, неожиданно, хвост этой сказочной рыбы, которaя взламывает лед зимней страницы

бессмысленное как русский бунт занятие зашивание красного одеяла и про русскую душу передачу как клюквенный сок полезную и красную, слушание

постфиксы и комиксы

Андре Маркович, переводчик Евгения Онегина на фр. язык, привел известну­ю цитату о том, что поэзия должна быть глуповата. Только вместо уместных здесь niaise, naive он употребил bete, а это совсем другой род глупос­ти. Из гендерной политкорректности, кот. свойственна французам, или по забывчивости опустил конец цитаты «глуповата как девушка» (или барышня, точно не помню).

Пушкин наш первый феминист

замечательные интервью с Катрин Денёв (прослушал две передачи из трёх),

(…) От Фарфорового завода трамвай ржавый и дребезжащий, словно выехал не из трампарка на Троицком поле, а из пасти левиафана, вёз меня в сторону Дальневосточного проспекта, на окраину Весёлого поселка

«ещё не ум. ты, ещё ты не один, покуда с нищенкой-подругой»

ум, нищенка, богатая обидой

у госпожи Б вчера в салоне. Новость или даже сенсация, госпожа Б перевозит свой салон от новой Голландии и новой Мариинки в сторону Рижского проспек­та.

прощай, Коломна

получил на масленицу подарки: скатерть вышитую крестом, подарок Сереж­и Ш., из искусственной кожи большой блокнот, наподобие амбарной книги, подарок Московского Саши, синюю футболку из чистого хлопка с изображением в китайском стиле кота, длинную словно хитон. Можно в ней спать сказала госпожа. Я ответил, что сплю голый.

радио рассказало о Гоголе. Ведущая Адель ван Рет пригласила рассказать о Гоголе Лауру Трубецкую. Звучали песня Высоцкого, романсы, в конце для патетики Шостакович. Гоголь любил патетику и в то же время боялся патетики, чем-нибудь её нарушал, иронией или какой-нибудь комичной фразой. (я, чтобы не впасть в патетическое состояние, придумал латать прорехи лицевой стороны одеяла.) Всё же испытал состояние близкое к дуен­де, слушая о шинели, которую Акакий Акакиевич Башмачкин полюбил, потому что человеку, даже бедному чиновнику необходимо было кого-нибудь любить. Акцент был сделан на женском роде шинели в русском языке

замечательное солнце как в Риме, где Гоголь писал мёртвые души или
в Алжире Камю.

Рим и Алжир, которые мы неожиданно обрели

в праздник света и встречи, когда ехал к Лавре, потом на жалком трамвае в сторону Весёлого посёлка, дочитывал Постороннего. Последние две страни­цы дочитал в метро, когда ехал в салон бдсм. Попросил госпожу Б прочитать на обложке L’Etranger. был удивлен, когда она не сделала ошибки.

La Chandeleur, L’etranger (Cретение, Посторонний)

радость луддитов, лурдская Б. матерь,

«и сам я на зимнее солнце, на глупое солнце похож» Александр Блок

Холодный дом Диккенса в уборной госпожи Б, похожей на чулан

Ищете спутницу жизни? левое поле вконтакте

послушал о Камю: горный ручей приятно журчал, перекатывая камни слов. Тонизирующе прозвучала передача. Женские и мужские голоса. Рыбы, камни, водоросли речи

о Чехове послушал также. Третью передачу о «русской душе». Понравилось. Сравнил Чехова и Камю. И захотелось пройтись по снегу до пятёрочки, послу­шать немного русской речи и испытать дуенде.

вчера замечательная прогулка в сторону Рабфаковских, мимо церкви Львова. Ездил на блины

разлюбил обиду как Иванов из пьесы Иванов свою жену

но обида, которую мы разлюбили, всё ещё любит нас

обида на беруфсфербот

«разоблаченная морока»

обида круглая как блины на масленицу. Гастрономические обиды

нереализованные актерские амбиции я постарался превратить в театр чтения.

Августин блаж., исповедь

вчера начал читать Теорему Пазолини

у госпожи Б на кухне фотография Григория Ефимовича Распутина, а раньше был Чайковский, страница из календаря с домиком в Клину

Френсис Бэкон и масленица, чтение Теоремы Пазолини. Хмурое небо над Невским проспектом, когда шел к Главному штабу, но потом неожиданно весенние просветы между домами и как в марте снежн. свежесть

на берегах безденежья. Онега-обида. С синим прекрасным рассветом

«на облаках безвластия парил»

обида с розовым и синим

обиженные на погоду люди Невского проспекта

обида проходит, когда поднимаешься по ступеням Главного штаба на выстав­ку Бэкона

на обратном пути зашел в Казанский собор отдохнуть под сенью французских флагов

«люблю высокие соборы, душой смиряясь, посещать»

косноязычье светлое поэта

И детский лепет, тёмный, как вино» Сергей Марков

снова Новый год!

«и не кончаются объятья»

послушал о Солженицыне (четвертая передача о «русской душе»). Замечатель­но рассказал о нем Жорж Нива. Прозвучала песенка «на нарах» Дины Верни и кусочек нобелевской речи Альбера Камю. Пошел в пятерочку и по дороге выбросил трэш. Подумал, блаженны люди, не слушающие о Солже­ницыне, русской душе в кавычках, не знающие Камю

Лида подарила календарь с овечками, прикрепил клейкой лентой к стене на кухне над раковиной, чтобы скрывала трубы, чтобы как в центре Помпиду не красовались снаружи

если бы папа Франциск снял наложенный на меня беруфсфербот и в институ­те им. А. И. Герцена предложили заполнить анкету, то в графе «вероиспо­ведание», написал бы как Катюша Маслова «русское».

(посв. Бернару, кот. открыл для меня Воскресение Льва Толстого)

казалось: какое то непримиримое противоречие на уровне фонетики между нашими влюбленными друг в друга языками: лё бань и баня. Сегодня слушая о Солженицыне услышал слово le bagne. Но тут же неожиданное открытие! только что не поленился посмотреть в словаре. Никакого противоречия нет! каторга произошла от бани. le bagne стало le bain. замечательная сцена бани в Себастьяне Д.Д.: затопи ты мне баньку по белому (В.В.). В Париже жe мне полюбился хамам.

Разговаривал с Эрлем.

Ирина Хакамада и обида

вчера перед вечером В. Эрля зашел послушать лекцию об Алекси Киви в финском институте. Иногда полезно послушать одно перед другим, чтобы лучше понять то и другое. И замечательный получился промежуток, когда ехал по Невскому от Казанского собора до Фонтанки.

с доктором отметили скромно масленицу в весёлом теремке. Рядом с ул. Некрасова. Потом я пошел в баню. Даже поехал. На метро до Владимир­ской. в баню на Достоевского. В ямских банях мылись Ленин и Мусоргский.

накануне Дня защитника с Ирой и Сашей дома на Правом берегу, в день Защитника с Ваней в кафе на Синопской, на Левом берегу.

Твардовский «берег левый, берег правый»

Ваня пришел с пакетом кефира в надвратную церковь,

(начало мемуаров «23 февраля»)

после свидания с Ваней в кафе на Синопской, поехал гулять по Весёлому поселку. Видел человека с полосатой свинкой! впервые в жизни. На газоне в грязи. Oн строго с ней говорил, пытаясь загнать домой. Она визжала, хрюкала, огрызалась. Словно в «Постороннем» Камю, старый облезлый пес со своим хозяином Саламано.

др: день рождения в детях райка