Знакомим вас с материалом, опубликованном в шестом за 2013 год номере литературного журнала «Урал». Написавшая его Елена Георгиевская — русский прозаик, драматург, гражданский активист. Родилась в городе Мышкине Ярославской области. В 2006 г. окончила Литературный институт им.
Когда я слышу фразу: «Феминизм опасен», я вспоминаю своё детство. Я выросла в глубокой провинции. Взрослые учили нас: мальчик должен быть мальчиком, а девочка — девочкой. Мальчики — будущие мужчины, им нельзя плакать. Девочкам — можно: они трусихи и мокрые курицы. Девочка должна быть смирной, хозяйственной, послушной, иначе не возьмут замуж. Я смотрела вокруг и не понимала: зачем надо превращаться в замученную бытом тётку, которая тащит на себе детей и хозяйство, пока муж отдыхает у телевизора? А годами сидеть в четырёх стенах, ничего не уметь, во всём зависеть от мужа и бесконечно лгать ему — это действительно предел мечтаний среднестатистической барышни? Почему, если женщину изнасиловали, о ней говорят, что она сама этого хотела, — ведь ни одной женщине не хочется, чтобы над ней издевались? Почему женщину, сделавшую аборт, называют убийцей, но отец ребёнка оказывается ни при чём? Почему трудовое законодательство запрещает женщинам около 400 профессий, якобы слишком тяжёлых и опасных, — ведь олимпийские чемпионки, да что там — простые разрядницы вроде меня могут поднять гораздо больше десяти килограммов без малейшего ущерба для здоровья? Какое отношение ко мне имеют все эти стереотипы о женщинах, «от природы» продажных, боящихся мышей и склонных к монотонной, кропотливой работе?
Классическая русская литература маркировала всё связанное с женщинами как низкое и постыдное либо рисовала фантастические образы тургеневских девушек и «святых» проституток. Исключение — героиня романа Писемского «В водовороте», которая хотела заниматься политикой и не была при этом непривлекательной старой девой, но в финале она осталась с незаконнорожденным ребёнком на руках и умерла от голода. Я думала: неужели в этом мире женщина не может позволить себе быть сильной? Если она не хочет беспрекословно подчиняться мужчине, значит, её ждёт трагическая судьба? Но мне не хотелось страдать и поэтому не хотелось быть женщиной. В ту пору мне казалось, что женщины, которых полностью устраивает подчинение, реально существуют, иначе бы о них столько не говорили. Вот они — настоящие, а такие, как я, — неправильное меньшинство, и лучше бы мы родились мужчинами. Я не была стриженной под ноль неопрятной девушкой ростом под два метра, но всё равно постоянно слышала о себе: «парень в юбке» и «ошибка природы».
В 1999 году, переехав в Петербург, я случайно обнаружила на книжном развале роман Марии Арбатовой «Мне сорок лет». Другой феминистской литературы до этого не попадалось. В Ярославле, где я жила несколько лет, её попросту не было. Конечно, я читала фрагменты произведений Олимпии де Гуж и Мэри Уоллстонкрафт Годвин в предисловиях к переводным романам. Я была знакома с книгами Жорж Санд, но её идеи, передовые для девятнадцатого века, выглядели устаревшими. Читала сестёр Бронте, но их героини, на первый взгляд не вписывающиеся в викторианский стандарт, рано умирали или в итоге губили свои таланты, погрузившись в «семейное счастье» (мало кто помнит, что Джейн Эйр — не просто
Мне повезло. В наше время некоторые начинают знакомство с феминистской теорией с одиозных опусов Андреа Дворкин и её сторонниц. Сейчас я даже рада, что в девяностые нельзя было прочитать сексофобный «Intercourse», — это отвратило бы многих женщин от феминизма если не навсегда, то надолго.
Ну и, конечно, в Москве и Петербурге, а позже — за границей мне встретилось немало таких же «ошибок природы», как я. Это были обычные женщины, очень разные — замужние и лесбиянки, многодетные и чайлдфри, военнообязанные и домохозяйки, соответствующие канонам красоты и игнорирующие канон. Их объединяло одно: они не считали себя людьми второго сорта по сравнению с мужчинами, и у них были жёсткие личные границы. За патриархальную женщину решает общество, феминистка принимает решения сама.
Для кого на самом деле опасен феминизм? Существует множество мифов о феминизме, сочинённых мужчинами, которые ставят свою идентичность в прямую зависимость от дискриминации женщин. Эти мужчины опасаются, что женщины, став свободными, будут относиться к ним так же, как относятся к женщинам мужские шовинисты — унижать, обесценивать, отбирать права.
В интернете есть феминистские материалы, изучив которые можно понять, чего добиваются феминистки различных течений. Но консерваторам важно создать женскому движению дурную репутацию, чем они и занимаются, искажая информацию и, очевидно, надеясь, что сверять их агитки с феминистскими источниками аудитории помешает лень.
Разберём некоторые стереотипы.
«Феминизм разрушает семью». Вот что пишет некий автор женоненавистнических памфлетов: «Феминизм практически запретил людям иметь стабильную, долговременную семью».
Неполные семьи были всегда. Мужья гибли на войне, жёны рано умирали, но об этом говорить не принято: неполная семья — бич современного общества, и никак иначе. В счастливое патриархальное время мужчина из высшего или среднего сословия после смерти супруги мог жениться на четырнадцатилетней девочке, а мог не жениться вовсе, детьми же занимались няньки и родственницы.
О дворянской традиции отдавать малолетних детей в пансион, где они не видели родителей месяцами, антифеминисты также умалчивают: они заявляют, что раньше счастливые матери посвящали детям всё своё время, а потом «пришли злые феминистки и всё испортили».
«Семья в феминизме, — продолжает скрывшийся за псевдонимом автор, — в феминизме — это жизнь женщины и её детей (если они есть), мужчина в этой картине мира — чуждый элемент, этакая „вставная челюсть“, которая бывает иногда полезной, но уж никак не равновеликой самой женщине… Идеологи феминизма, которые сами, в большинстве своём, бездетны (или заимели детей до того, как стали идеологами феминизма), старательно умалчивают об ограничениях <…> для беременных женщин». Поэтому, резюмирует автор заметки,
А теперь вспомним историю.
«Как вы думаете, — спросила нас однажды преподавательница истории культуры, — почему в пьесах эпохи Возрождения и раннего Нового времени отцы героев упоминаются гораздо чаще, чем матери? Это отражение реалий тогдашнего общества. Медицина была развита слабо, матери часто умирали от родов. А из пятерых, допустим, детей выживали
Высокая детская смертность, по мысли антифеминистов, лучше выживания детей с врождёнными патологиями, а мужчина не обязан следить за своим здоровьем, и вся вина за больное потомство ложится на женщину. Называя ответственность одним из основных мужских качеств, шовинисты перекладывают её на женщин и делают вид, что логических противоречий здесь нет.
Что это за теоретики феминизма, проповедующие нездоровый образ жизни для беременных, выяснить не удалось. Разумеется, автор также не перечисляет имена «в большинстве своём бездетных» идеологов женского движения. Как правило, антифеминисты затрудняются назвать даже десяток идеологов феминизма, вспомнят разве что Дворкин и Соланас, написавшую «Манифест Общества Полного Уничтожения Мужчин», который является скорее контркультурной провокацией, чем руководством к действию. Реальность отличается от мачистских сказок: радикальная феминистская поэтесса и исследовательница Адриенн Рич была многодетной матерью, основательница суфражистской лиги Эммелин Пэнкхёрст родила в браке пятерых детей, а после смерти мужа усыновила четверых. И это далеко не исключения.
Отношение к институту семьи в рамках феминизма неоднозначно. Так, либеральные феминистки поддерживают право на аборт и развитие контрацептивной культуры, справедливое распределение обязанностей, но практически не высказываются против официального брака. Радикальные феминистки также выступают за неиерархическую структуру семьи.
В обществе бытует ещё один миф: мужчина — легкомысленный инфантил, семья нужна не ему, а женщине, которая должна с помощью манипуляций и уловок завлечь его в загс. Подобные стереотипы куда больше способствуют разрушению семьи, чем все феминистские теоретики, вместе взятые.
«У женщин и так больше прав, чем у мужчин, — феминисткам не за что бороться». Нет, у женщин в современном обществе меньше прав. Как уже было сказано ранее, на официальном уровне для женщин под запретом множество профессий. Интересно, что в XIX веке работа в шахте считалась допустимой для женщин. Но стоит
Мужчины часто говорят: «Феминистки возмущаются, что работодателям требуются именно мужчины. Но ведь можно найти массу объявлений, где написано: требуются женщины».
Сексизм работодателей неоднократно обсуждался в женских сообществах. Вот, например, комментарий одной участницы феминистского комьюнити: «…недавно на странице знакомой [увидела] объявление о вакансии. График удобный, зарплата более чем, в общем, идеальная подработка, одно, но: только для мужчин. Причём ни с какими подъёмами тяжестей, силовыми приёмами и пр. работа не связана, чисто интеллектуальный труд, ну и коммуникация, работа тренера, обучение смешанной группы продавцов».
Среднеарифметическое объявление «для мужчин» выглядит так: «Требуется программист/менеджер/руководитель (мужчина), зарплата 30 000 (50 000, 70 000) р.». Объявление «для женщин» — так: «Требуется уборщица/корректор/диспетчер (женщина), зарплата 5 000 (8 000, 12 000) р.». Либо: «Требуются сотрудницы в
Нужно ли мужчине право мыть подъезды, рискуя приобрести желудочные инфекции, туберкулёз и экзему, за 8 000 р.? Если у женщин больше прав, пусть мужчины также борются за возможность работать на почте (обычно в антисанитарном помещении без кондиционера), в детсадах и яслях, в
Ещё более серьёзная проблема — высокий уровень домашнего насилия. Популярен стереотип: «Женщин не бьют, и это их привилегия». На самом деле не только бьют, но и убивают. По последним данным МВД РФ:
36 000 россиянок ежедневно терпят побои мужей;
12 000 гибнут в результате домашнего насилия ежегодно: одна женщина каждые 40 минут;
60–70% жертв не обращаются за помощью;
97% дел, связанных с домашним насилием, не доходит до суда.
Журналистка и исполнительница феминистского рэпа Лилит Мазикина иронизирует: «Настоящий мужчина никогда не ударит настоящую женщину; настоящая перед ним женщина или нет, он знает лучше природы — по наличию или отсутствию у себя желания ударить». «Неправильной» может оказаться каждая. Как сказала
Я общалась с волонтёрками (именно волонтёрками — мужчин среди них нет), бесплатно работающими в кризисных центрах. «Я приезжаю сюда по воскресеньям, в свободное время, чтобы консультировать женщин, пострадавших от домашнего насилия, — говорит калининградская юристка, не пожелавшая афишировать свою фамилию. — Адрес этого учреждения скрывается. А то мужья набегут и всё разнесут, один такой уже выследил свою бывшую и угрожал». «Избивать мужчины могут за что угодно, — говорит другая волонтёрка, — не помыла чашку, не так посмотрела, не так одета, отказалась сбегать за пивом. Но некоторые тётки не понимают, что надо бежать. Они в себе не уверены — думают, никого лучше не найдут: у подруг мужики ещё хуже».
Низкая самооценка женщин, связанная с недостижимостью патриархальных идеалов, также является проблемой, с которой борется феминизм.
«Прикрываясь идеями равенства, феминизм занимается только женщинами». Феминизм и не обязан бороться за права мужчин. Для обозначения борьбы за равенство независимо от пола/гендера/сексуальной ориентации/расы
Никто не мешает российским мужчинам создавать отцовские комитеты или маскулинистские группы — например, с целью отмены обязательной воинской повинности. Но мужские шовинисты предпочитают и борьбу за военную реформу перекладывать на женщин, поскольку традиционное представление о женщине подразумевает, что она обязана делиться ресурсами и обслуживать «сильный пол», забывая о собственных проблемах.
Вместо отстаивания права не служить в армии или получать длительный отпуск по уходу за ребёнком, представители отечественного мужского движения травят байки о «природной» женской глупости, жестокости и меркантильности. Никаких дополнительных прав этим людям не нужно — им нужны только привилегии и возможность повышать свою оценку за счёт унижения женщин. Они утверждают, что феминизм мешает проявляться мужскому началу. Если проявление мужского начала — это постоянное насилие, то да, мешает. Феминизм выступает против насилия.
«Феминистки — это женщины с повышенным содержанием мужских гормонов». Любой компетентный врач подтвердит, что наиболее высокий уровень тестостерона наблюдается у женщин на последних стадиях беременности. По логике шовинистов, беременная женщина — это полумужчина?
«Феминизм считает мужчину врагом женщины». Врагом женщины является не любой мужчина, а мужчина, склонный к физическому или психологическому насилию, не считающий женщину равным себе человеком.
На сайте Равноправка.ру участница феминистской группы отвечает мужчине так: «Ненавидят ли феминистки всех мужиков? Не все мужчины насильственны. В
Сепаратистский феминизм получил развитие в
Теоретик феминизма и писательница Глория Джим Уоткинз полагает, что «взгляды сепаратистских феминисток противоречат многим начальным целям феминистского движения и вместо того, чтобы проводить равенство, стремятся создать матриархальное общество, в котором мужчины будут угнетены и мизандрия станет официальной точкой зрения».
На русскоязычном пространстве сепаратизм представляют Марина Лакис, создательница сайта «Путь Лисистраты», и блогерка под псевдонимом accion_positiva. Их порталы не имеют прямого отношения к борьбе за права и являются своего рода терапевтическими группами для глубоко невротизированных женщин.
И блоги сепаратисток, и указанные сайты отличаются гетерофобными высказываниями. Лакис мечтает о матриархате и убеждена, что «мужчины и женщины друг другу не подходят: нам нужны женщины и мир, мужчинам — другие мужчины и война»; «есть открытые лесбиянки, латентные лесбиянки и мужчины, с которыми женщины не могут получить настоящего удовольствия». Она полагает, что лишь лесбиянки — настоящие феминистки, в отличие от «предательниц», не гнушающихся отношений с противоположным полом: «Лесбиянки
В реальности лесбийский сепаратизм малоосуществим,
Дополнительный источник вдохновения для сепаратисток — творчество Андреа Дворкин и Катарины
«Я прошу вас сконцентрироваться на ваших собственных телах, представить, что их так используют. Ну и насколько это сексуально? Это весело? Люди, которые защищают проституцию и порнографию, хотят, чтобы вы чувствовали это возбуждение каждый раз, когда вы думаете о том, что в женщину
В книге «Порнография: мужчины обладают женщинами» Дворкин приводит безосновательные утверждения вроде: уход в монастыри и клеймение секса как
Радикальному феминизму противостоит так называемый
«Если бы не феминизм, женщины спокойно сидели бы дома, а теперь тянут и работу, и семью». Женщины простых сословий работали всегда, и за такой же объём работы, что у мужчин, им платили
Двойная нагрузка — это не достижение феминизма, а перегибы постпатриархата. Равное распределение обязанностей по дому освобождает и мужчину, и женщину. У женщины появляется время на карьеру, мужчина перестаёт ощущать себя беспомощным младенцем, не способным сварить суп и найти вещи в шкафу.
Феминизм выступает за право женщины быть домохозяйкой, если это её личный, а не навязанный социумом выбор, и требует не обесценивать домашний труд: так, по данным Энтони Гидденса, в промышленно развитых странах в домашнем хозяйстве создается от 25 до 40% национального богатства.
Некоторые феминистки предлагают оплачивать до 90% профессиональных услуг по уходу за детьми и уборке дома,
Послесловие
«Милые девочки, — призывает то ли сетевая антифеминистка, то ли мужчина под женским ником, — будьте женщинами! Будьте покладистыми, довольными и восхищёнными рядом со своим мужчиной. Будьте милой с его друзьями. Не надо <…> размахивать своими знаниями о политике и ценах на нефть, когда вокруг заходит мужской разговор».
Феминистка саркастически возражает: «Не будь личностью, будь карманной собачкой. Милой и пушистой. Щебечи о ногтях и нарядах, а в „мужской разговор“ —
Другая комментаторка отмечает, что женские привилегии — простой самообман: «Подать пальто, открыть дверь, донести сумки несравнимо по времени и усилиям, затрачиваемым [женщиной] на уборку, стирку, глажку, уход за детьми. Лично я бы с удовольствием подала бы мужчине пальто, открыла бы дверь и помогла бы с сумками, если бы он взамен посидел бы с больным ребенком. А если бы он еще и рожал, то за цветами я бы бегала каждый день. Все эти куколки хотя бы понимают цену, которую они платят за открытую перед ними дверь?
Противницы феминизма говорят, что предназначение женщины — это любовь, но разве можно любить пустую накрашенную куклу (которой «должна» быть женщина) как равного себе человека? Таким образом, антифеминистки обрекают себя на неразделённое чувство: женщина видит в мужчине личность, мужчина в женщине — игрушку, которую легко выбросить, когда надоест, и заменить другой, помоложе, «щебечущей о ногтях и нарядах». Или постарше, чтобы тащила на себе домашнюю работу и тешила Эдипов комплекс. Других легитимных ролей для женщины в патриархате не подразумевается. И права на свободу выбора и справедливую оценку своих знаний и умений — тоже.
Не знаете, что почитать?
