Софья Леонидовна Прокофьева — детская писательница, драматург, сценарист, поэт. Она родилась в Москве в 1928 году, закончила Художественный институт им. Сурикова, работала художником-иллюстратором. Первая ее книга «Кто лучше?» вышла в 1957 году. В интервью она рассказала нам о своей интересной жизни, работе и книгах.

 
Ваше любимое детское лакомство?
Я думаю, что ответ будет крайне стандартным. Любимым моим лакомством всегда было мороженое. Пожалуй, я и сейчас не откажусь от одного шарика. Я люблю сливочный пломбир. Мороженое в чистом виде, ни с чем не соединенное — ни с фруктами, ни с шоколадом.
В нашем детстве было совсем другое мороженое. Оно продавалось на улице. Был такой маленький аппаратик, в него закладывалась вафля, на которой было оттиснуто какое-нибудь имя. На эту вафлю накладывалось мороженое, сверху прикрывалось другой вафлей, снизу продавец нажимал на такой рычажок и выдавал вам мороженое. Сначала надо было облизать мороженое, а потом съесть вафли.
Каждый день, когда няня вела меня на сквер, родители давали мне денежку на мороженое. Каких только имен не было на вафлях! И только один раз за все время мне попалась вафелька с именем Соня. Это был такой восторг!
А к шоколаду я всегда была равнодушна, и в детстве, и теперь.
Вот мои дети любили киндер-сюрпризы. Кстати, раньше ведь они тоже были. До войны продавались такие шарики из серебряной фольги, меньше, чем киндер-сюрприз. Внутри — шоколадный шарик, а в нем лежали какие-то вязаные штучки. Мне эти шарики часто дарили родители. Но я шоколад ела неохотно. Хотя, конечно, нас особенно не баловали лакомствами.

Расскажите о вашей любимой детской игрушке или об игрушке, которая запомнилась на всю жизнь.
У меня была любимая кукла. Тело, ручки, ножки деревянные, а голова тряпичная, набита опилками. Волосы из ниток. Я очень любила ее купать. Когда я ее купала, то голова намокала и личико смывалось. Тогда я шла к своему папе, иногда со слезами, иногда спокойная. (Отец Софьи Прокофьевой — Л. Е. Фейнберг, художник, теоретик искусств, член Союза художников СССР. — прим. «Речь»). Папа брал кисточку, акварельные краски и рисовал прелестное личико: улыбающиеся губки, большие добрые голубые глаза. Всегда кукла была удивительно добрая и милая. Папа это делал совершенно замечательно. И так было до следующего мытья в ванночке, потому что краски опять смывались. Масляные краски папа не использовал, потому что они долго сохли, и я бы испачкалась, поэтому рисовал акварелью. Это была моя любимая кукла. А как ее звали, я не помню. Это было очень давно, в какие-то доисторические времена, лет восемьдесят назад или даже больше. Трудно вспомнить. Сейчас мне восемьдесят восемь, а тогда было года три-четыре.

 

Какой праздник вы больше всего любили в детстве и как его отмечали у вас в семье?
У нас в доме отмечали взрослые праздники, в которых я не участвовала. Главными для меня были день рождения и именины. Праздновались они одинаково: и 14 мая, день рождения, и 30 сентября, именины — Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья.
В этот день я никак не могла уснуть, ворочалась и ждала, но никогда не могла уследить, в какой момент родители приносили к моей постели подарки. Утром я открывала глазки и видела стул на котором было много всего замечательного. Это была огромная радость, я это обожала. И, кстати, к своему стыду признаюсь, что книгу я не считала лучшим подарком. Важнее были куклы, домики, разные зверюшки, которые тогда не были такими роскошными, как сейчас. Самые обычные, но все они несли на себе печать добра и света. Собачка была с каким-то особым выражением мордочки. Белочка делилась орешком. Правда, он был деревянный, но можно было у нее из лапок его вынуть и вставить снова. Игрушки были более добрые и очень простые, никаких страшилок, которые могли бы смущать или пугать душу ребенка.
Когда игрушки надоедали, я бралась за книгу и читала, но в первый момент не хваталась, как некоторые дети, за книжку. Нет, я не обладала этим даром безумной любви к книге, хотя я очень рано начала сама сочинять сказки и пьесы. Но сначала игрушки, а книга уже потом. А после приходили мои подруги, которые жили в нашем доме, и с которыми я сохранила дружбу на долгие-долгие годы. Мы познакомились в раннем детстве и до сих пор с двумя из них часто-часто перезваниваемся и вспоминаем наше чудесное детство.

Вспомните любимую детскую книгу, любимого персонажа или историю, связанную с чтением.
«Айболит» — и в прозе, и в стихах. Это была первая книжка, которую я прочла сама. Родители очень много читали мне книг, у меня была большая детская библиотека.
Почему-то мне в детстве никогда не покупали Михалкова, у меня не было «Дяди Степы», а вот Чуковский и Маршак — да.
Еще были чудесные журналы — «Чиж» и «Еж». «Мурзилки» еще не было, он пришел на смену «Чижу».
«Чиж» был прелестный журнал для самых маленьких, а для более старших, таких, например, как мой брат, был «Еж». Я его тоже рассматривала.
Из «Чижа» я помню только одну картинку: там был изображен падающий котенок. Он был нарисован несколько раз и в полете кричал: «Мяу! Мяу!», и когда он падал, то всхлипывал: «Мяк!» Я это «Мяу-мяу-мяк!» запомнила на всю жизнь. Мне было очень жалко котенка. Но это была не злая картинка, а вызывающая жалость к бедняге, который приземлялся на нос, и его «мяк» звучало довольно жалобно. После такого уже не придет в голову мысль кинуть котенка из окна.

 

   Иллюстрация из журнала «Чиж»

Какой совет, полученный много лет назад, вы помните до сих пор?
Я росла в очень доброй семье, и вся жизнь с моими родителями — это уже был добрый совет на всю жизнь. Конкретных советов: «Будь доброй, будь честной» — у нас не звучало. Но общая атмосфера в семье располагала к высокой нравственности и добру. Мое детство было очень светлым и добрым. И все сложности и тревоги сталинского времени, которые касались и нашей семьи, родители тщательно скрывали от меня, оберегая меня до поры до времени. Хотя девочка я была непростая, не помню, чтобы мне читали нотации. Но это веяло в воздухе, в самой атмосфере семьи. И действовало сильнее, чем высказанное вслух повелительно какое-то пожелание. Такое вряд ли воспринимается ребенком. Дети больше впитывают общую атмосферу семьи, воспринимая ее как мир окружающей жизни. Но жизнь была совсем другая. Родители создали мне ощущение очень доброго мира, несмотря на сложности и перипетии того времени.

Какое путешествие запомнилось вам больше всего?
Мы летом выезжали на дачу, под Москву. Тогда не были приняты поездки на курорт. Поэтому как поездка запомнилась мне эвакуация. Я была уже достаточно взрослая, к войне мне было тринадцать лет, и я уже очень многое понимала. Двадцать дней в пути — а дорога была очень трудная: и в теплушках вместе с лошадьми, и на пароходе, который бомбили, и на поезде на Кавказ, когда я ехала к родителям, которые уехали раньше, и безумное желание увидеться с мамой. Конечно, впечатления от дороги были очень тяжелые. Дорога была голодная, нам выдали по буханке хлеба, а ехали мы через Каракумы недели две, и никакой еды не было и, главное, не было воды. На весь вагон у нас было одно ведро, и все черпали из него. На каждой станции надо было выбегать из поезда, чтобы набрать воды.
В пустыне ждали поезда оборванные, голодные, измученные жаждой детские сады. И вот эти дети, которые всегда хотели пить и никогда не плакали, ходили босиком, в одних рубашках, без штанишек, потому что стирать было невозможно, и испуганные воспитательницы, которые ничем не могли им помочь — эти воспоминания врезаются в память, как что-то объемное, что грех забыть.
Мы эвакуировались в Тбилиси, потом переехали через Каспий и жили во Фрунзе, это Киргизия. Были тяжелые зимы без отопления, по семь человек в комнате, без постелей. В это время всем было сложно, но все-таки у нас был кусочек хлеба каждый день, не 125 грамм, как в Ленинграде.
Из всех моих путешествий детства я ярче всех помню это. Потом я вступила в Союз писателей и много ездила за границу, и в командировки, и в туристические поездки. Но это уже совсем другое.

Какому учителю вы до сих пор благодарны и за что?
Больше всего я благодарна учительнице первого и второго класса. Это была очаровательная женщина с нежным лицом и нежным голосом, которую обожал весь класс. Она никогда не поднимала на нас голос, никогда не была резкой, но мы не перечили, очарованные ее образом, она казалась нам волшебницей. Потом ее перевели от нас, и я ее больше не видела.
Когда я училась в Институте им. Сурикова, у меня был замечательный учитель, Борис Александрович Дехтерев.
Но самым главным педагогом был мой отец. Он был педагог от Бога, что называется. О чем бы он ни рассказывал — об астрономии, литературе, или преподавал мне рисунок, живопись, лучшего педагога у меня в жизни не было. И хотя говорят, что у родителей трудно учиться, мне было очень легко учиться у папы, настолько он был совершенен и как художник, и как педагог.

Какая привычка делает вашу жизнь лучше?
Терпение. Скажу вам однозначно. Через год с небольшим мне будет 90 лет, я уже реально ощущаю, что приближается завершение этой дороги. Терпение необходимо особенно в конце жизни. Борьбы уже нет, мне не с кем бороться и сражаться, и вместе с тем жизнь продолжается.

 

На что бы вы сейчас не стали тратить время?
Я думаю, что очень много времени в течение жизни тратилось зря. Потом я научилась каждую минуту тратить или на детей или на работу. Надо было зарабатывать, и я с увлечением писала свои сказки, стихи. Конечно, были какие-то пустые встречи, разговоры, увлечения, о которых я с сожалением вспоминаю. Только потом, когда уже оглядываешься назад, открываются пустоты в жизни. И конечно их было достаточно много, хотя они не были длительными. Но о многом я жалею, о многих встречах с людьми, которые оказались завистниками или предателями. Правда, моя жизнь складывалась счастливо, и таких разочарований в ней было немного. Но назвать эти отношения напрасными трудно, потому что мне открывались какие-т о темные стороны жизни, которые оттеняли свет, который был в ней. В них было и отрицательное, и положительное, хотя они стоили больших огорчений.

Какой совет вы дадите современной молодежи?
Я не столько советую, сколько желаю. Я желаю вам каждому найти самого себя и сделать максимум из того, что Бог заложил в ваш характер, талант, душу. Я желаю, чтобы вы сосредоточились на том, кем вы можете стать. У каждого из вас есть выбор. И к этому надо относиться очень серьезно. Конечно, обстоятельства берут нас в клещи и очень многое диктуют. Я желаю не поддаваться окончательно той ситуации, в которую вас ставит жизнь, и помнить, что очень многое проходит. Желаю смотреть вперед и верить и надеяться, что очень многое может измениться. Все мы ограничены нашими возможностями, но надо постараться сделать лучшее из того, что можно сделать.
Не поддавайтесь отчаянию и не теряйте себя в минуты отчаяния.

Что такое счастье?
В разные периоды оно различное. Счастье — это даже не столько счастливые обстоятельства и удача, сколько способность человека быть счастливым.
Есть люди, которые в самых тяжелых обстоятельствах сохраняли в себе негасимый свет. Это такие счастливые люди. Удача — это временное счастье. Но есть счастье, которое несет в себе человек почти независимо от обстоятельств. Конечно, когда умирают близкие, трудно сохранять это ощущение. Но момент смирения очень важен и охраняет тот осколок счастья, в который в нас всегда существует
Но вообще на это вопрос каждый отвечает по-своему. Для многих это какие-то чисто бытовые практические удачи, а для других это духовность, вера, чистая и поддерживающая человека во всех обстоятельствах. И счастлив тот человек, который искренне верит в Бога, это счастливая порода людей. Но не всем это дано, к сожалению, поэтому счастье каждый человек вырабатывает путем глубокой работы и смирения.

 

Беседу вело издательство «Речь».
В оформлении использован кадр из видео Александры Кириллиной.