В издательстве «АСТ» вышел новый сборник рассказов Марины Потоцкой — «Лимонадная корова». Ее первая книжка, «Острое поросячье заболевание», появилась еще в 1991 году и быстро разлетелась по всей стране удивительным сегодня тиражом в 150 тысяч экземпляров. С тех пор книги Потоцкой не издавались более 20 лет: автор эмигрировала из страны. Целое поколение детей осталось без ее легких, остроумных и добрых историй. На литературном возвращении Потоцкой настоял Андрей Усачев. Благодаря ему в 2014 году вышла книга «Когда мама была маленькой», которая переиздается каждый год. Потом были «Нехочукин и другие», «Петя и мороженое»… Мы побеседовали с Мариной Потоцкой о новой книге «Лимонадная корова», источниках вдохновения и важной роли дуракаваляния в воспитании детей.
Лабиринт Вы начали писать рано — в 14 лет. С чего вы начинали и как пришли к детскому рассказу?
Марина Потоцкая В 14 лет я писала стихи. Тогда мне казалось, что писать прозу скучно. Помню, на каком-то фестивале детского творчества было человек 15 юных поэтов, а юный прозаик был всего один, и он читал что-то тягомотное, так что слушали его с трудом.
Л Вы сразу начали писать детские рассказы?
МП Нет, это было гораздо позже. Систематически для детей я начала писать благодаря радиопередаче «Поможем маме!», которую мы с моим мужем и соавтором Борисом Салибовым делали на детском радио. Это была программа, в которой участвовали пятеро: мы с Борисом, двое очень музыкальных и очень хулиганистых детей, Аня Гранова и Дима Льговский, а еще наш композитор Виктор Панкратов. Передача выходила по 1-ой программе утром в первое воскресенье месяца, потом через 2 недели повторялась. Нам писало много народу со всего тогда еще СССР. Я была автором сценария, Боря писал тексты песен, и в каждой программе должен был быть один рассказ. Ну, или сказка. За год их, соответственно, набралось двенадцать штук. Некоторые из этих рассказов вошли в мои книжки — например, «Острое поросячье заболевание». А самая первая веселая история для детей — это, наверное, «Две бабушки».
Я вообще очень благодарна старому детскому радио — тому самому, который создавали легендарные Роза Йоффе и Николай Литвинов. Моя мама, актриса Ирина Потоцкая, очень много там работала. Она меня привела туда в первый раз лет в пять. Я пришла «по делу»: участвовать в радиоспектакле, потому что уже умела бойко читать текст с листа. Прошло время, и я стала автором.
Л Между вашими первыми и новыми книгами для детей была пауза в 23 года. Почему так получилось?
МП Ну, в конце 1992-го мы всей семьей, с двумя дочками, с мамой, котом Левой и собакой Дворжиком переехали из Москвы в Тель-Авив. Я, конечно, не перестала из-за этого писать, но поначалу это было нечто другое: журналистские вещи, взрослые рассказы… В принципе все, что я писала, печаталось в израильских русскоязычных изданиях. Мы даже детскую радиопрограмму «Чемодан без колючек» какое-то время делали, совсем не похожую на московскую. Раза два за все эти годы у меня были предложения из Москвы насчет издания книжки, но они ничем не заканчивались. Последнее — из издательства «Астрель».
Наверное, я и сама в какой-то мере виновата в том, что не форсировала процесс. Приезжая в Москву, не ходила по редакциям. Когда по просьбе издательства послала туда из Израиля свои рассказы, не звонила каждую неделю, не узнавала, как дела… Мне это казалось неудобным.
У меня вообще есть проблема с деловыми телефонными звонками. Я когда-то, готовясь звонить по делу, писала себе на листочке свои реплики, чтобы убедительнее их произнести.
Так вот, когда я, наконец, позвонила в издательство (история длилась несколько лет), то мне объяснили, что теперь они печатают только известных писателей. И назвали несколько фамилий. По счастью, среди них оказался наш друг Андрей Усачев.
Ну, и потом, когда мы с Андрюшей встретились (он приезжал на Иерусалимскую книжную ярмарку), то я вспомнила об этом телефонном разговоре. А могла и не вспомнить, потому что тем для разговоров у нас хватало и без этого. И тогда пауза между первой и второй моими книжками была бы длиной… не знаю, возможно, лет в сто. Если бы Андрей, вернувшись в Москву, не захотел выяснить, что происходит с моими рассказами, и стоят ли они того, чтобы их печатать.
Л И оказалось — еще как стоят.
МП Да, я очень рада, что мои рассказы оказались востребованными. Согласитесь, это хороший стимул — знать, что-то, что ты делаешь, кому-то нужно. Моими рассказами заинтересовались сразу три издательства в Москве и Санкт-Петербурге. Было это лет шесть назад. А сейчас «Когда мама была маленькой» в Питере вышла в конце осени третьим тиражом. Вышел переизданный в «Ониксе» — «Нехочукин и другие», там же вышла совсем недавно «Сказка о синеглазом поросенке». Сейчас вот премьера «Лимонадной коровы» в «АСТ», мне очень интересно, как ее примут. А в издательстве «Время» уже вышла новая книжка «Происшествие в Плюшкине». И я пишу дальше.
Л Как вам удается спустя столько лет после написания первого рассказа сохранять такое пронзительно детское звучание, как будто не было всей этой взрослой жизни, которая многим навсегда отшибает память о детстве?
МП Я просто очень хорошо помню себя в детстве. Мне не кажется, что я так уж глобально изменилась с тех пор. То есть изменилась, разумеется, — но это во многом «снаружи».
Я мало чему научилась с того момента, как научилась читать. Кажется мне или нет, что взрослые со мной всегда разговаривали серьезно? Я с ними — точно. Помню соотношение своего роста и, скажем, бабушкиного буфета: высоченный, огромный. Помню свои игрушки и игры, которые придумывала. Проблемы и огорчения.
Л Ваши детские впечатления легли в рассказы?
МП В моем детстве было не очень много впечатлений, но они были занятные: коммунальная квартира на Пятницкой улице — целая страна, шесть абсолютно разных семей. Так что да, что-то, конечно, отозвалось в моих рассказах. Спектакли в мамином театре, которые я по малолетству наблюдала исключительно из-за кулис, с «обратной точки». Дачное подмосковное лето под присмотром отряда бабушек. Их у меня было целых 4, мамина мама и три ее сестры, поэтому, наверное, я с удовольствием пишу о бабушках.
И еще я очень люблю животных. По моим рассказам это нетрудно понять. В моем детстве у нас дома всегда жил кот, даже в одной комнате этой коммунальной квартиры. А уже больше тридцати лет в нашей семье всегда живут кот и собака. Так было в Москве, так и тут. Беспородные, кто с улицы, кто из приюта. Я думаю, это очень важно для взрослых, а уж для детей — в особенности. Конечно, это дополнительные обязанности, но радости намного больше, чем хлопот.
Л Сколько новых рассказов вошло в сборник «Лимонадная корова»?
МП В «Лимонадной корове» 29 рассказов и сказок, а еще 15 коротеньких историй про мальчика Котю: «Котя и все вокруг». Мне очень интересно, как отнесутся к циклу про Котю читатели-дети, потому что эти истории, возможно, больше даже для взрослых. Когда я про это думала, мне казалось, что, читая их, взрослые могут посмотреть на себя детскими глазами.
Сказки и рассказы в этой книжке очень разные. В них разное количество волшебства, а в некоторых его и просто нет. Язык тоже разный. Конечно, в каждой истории есть и я, и мои близкие, и дети из школы, где я работаю.
Не буквально, конечно, но какие-то штрихи, фразы, ситуация…
Л Расскажите о них, как рождались сюжеты?
МП Сказка «Прятки», например — это история из моего детства. Мне было лет шесть, и наш сосед-студент однажды поспорил с другом, что спрячет меня в своей комнате так, что тот не найдет. Вытащил книжки с верхней полки в стенном шкафу, засунул меня туда и загородил книжками. И, конечно, друг проиграл!
Две коротенькие сказки «Маша, медведь и планшет» и «Степа и пират» я написала для своих учеников: чтобы им интереснее было учиться читать по-русски. А потом оказалось, что эти сказки могут войти в книжку.
А на сказку «Лето Дракончика» о трехголовом непоседе и его бабушке меня вдохновил внук Павлик. Но это было еще в те давние времена, когда я мыла ему голову. Сейчас ему уже десять лет, и он давно моется сам. Но зато у меня в прошлом году появилась внучка Галя, которая говорить не умеет, но зато очень грозно рычит басом, когда у нее хорошее настроение.
Галиной маме, моей дочке, позвонил Павликин учитель математики: мальчик плохо себя вел на уроке. Ну, мама слушает жалобы учителя, и вдруг Галя у нее на руках начинает жутко рычать. Учитель останавливается: «Простите?..» Ему, конечно, в голову не пришло, что это восьмимесячный ребенок — он подумал, наверное, что Павликина мама так реагирует на его звонок. Вот, пожалуйста, готовое начало для новой истории!
Л Вы по-прежнему работаете в школе?
МП Да, в вечерней «русской» школе в Тель-Авиве. Если можно так сказать, я «развиваю» русскую речь моих учеников. Мы читаем, фантазируем, учим наизусть стихи, поем… Они очень любят, когда я им читаю вслух. Правда, приходится часто останавливаться: много непонятных слов. Жизнь в России и в Израиле разная, и природа тоже. Снег тут — редкость, зима мягкая, а метели и вовсе не бывает.
Л Тестируете на них свои произведения?
МП Конечно, я читаю им почти все свои детские рассказы и сказки, спрашиваю, что они о них думают. Смотрю, на что и как они реагируют. Хотя, конечно, это не «чистый» эксперимент: все-таки русский язык у большинства из них — второй. Стараюсь понять, для какого возраста та или иная история. Хотя это не всегда получается. Дети все разные, да и рассказы тоже разные. Я это вижу и по отзывам родителей в интернете: кто-то рекомендует мои книжки четырехлетним, а кто-то — десятилетним.
Л Есть ли сюжеты, которые вы «подсмотрели» на работе?
МП Одиннадцать лет я была советником по работе с детьми из СНГ в обычных израильских школах. Помогала детям, да и их родителям освоиться в новой стране. Это было непростое дело, и впечатлений было много самых разных, в основном, драматических. Тут веселую книжку не напишешь. Я думала о таких… педагогическо-психологических заметках. Но пока занята другими вещами. Хотя тетрадки с записями храню: это бесценное дело — подлинные человеческие, детские истории.
Л Почти все ваши рассказы — о бесконечном и безоговорочном принятии всякого человека с его недостатками и странностями. Очень терапевтические рассказы, на мой взгляд, их нужно рекомендовать читать вслух нервным родителям в целях психологической реабилитации…
МП Очень интересный вывод! Радостно, если это так. Я ведь никогда не анализировала свои рассказы. Это естественно. Начну — перестану писать.
Л Что нужно человеку для счастливого детства?
МП Детство — очень непростое время. «Счастливое детство» — банальный и обманчивый штамп. Совершенно точно, счастье не в количестве игрушек или гаджетов. У ребенка слишком мало возможностей что-то изменить в окружающем мире. Не в огромном мире, а в его, маленьком. И если там что-то не так, то это гигантская проблема для человека и в пять лет, и в десять, и в пятнадцать. Важно, чтобы родители думали об этом. И старались понять своего сына или дочку, вспоминать себя в его возрасте — честно вспоминать, не в качестве образцового примера-легенды. Не занудствовать, шутить побольше, да просто вместе валять дурака — это очень важный момент в воспитании счастливого человека! Почаще выключать телевизор, брать друг друга за руку и выходить из дома навстречу новым приключениям.
Похожие подборки
Не знаете, что почитать?
