В сериях «Пестрый квадрат» и «Город мастеров» выходят самые интересные новинки для младших и средних школьников — да-да, именно здесь начинается очередь за книгами Михаила Есеновского, Станислава Востокова, Ирины Зартайской, Олега Кургузова, Валерия Роньшина, Сергея Седова и других замечательных современных писателей. О детских новинках, которые нельзя пропустить, в своей колонке рассказывает писатель и поэт Артур Гиваргизов.

 

 

 

Ангина и коклюш хоть и незваные, но все-таки гости. Гостей надо чаем напоить, разговором интересным занять… А если Ветрянка? Ветрянка любит танцевать. А Морская болезнь? Морская болезнь готова весь вечер играть в «Морской бой». В общем, хороший хозяин должен всем угодить. Даже маленькому незаметному прыщику.

Михаил Есеновский и Юрий Скоморохов, по-моему, могут гордиться своим героем. Он хоть и маленький, но очень воспитанный. Правда, иногда эти гости, пользуясь Юриной воспитанностью, ведут себя нескромно. Их и не выгонишь. Вон насморк! Пятый день сидит в носу как у себя дома, усмехается: «В другой раз родителей слушаться будешь, не будешь по лужам ходить без сапог!» Пуговица скандалит. Ее проглотили, а она вместо благодарности: «Ты будешь ходить с животом нараспашку — я пузо твое изнутри расстегну. Да-да, расстегну, как пальто, как рубашку». Темноты она, видите ли, боится!

Иногда не знаешь, что с этими гостями делать. «Болезненный Юра здоровьем не пышет: и днем не гуляет, и ночью не спит, и носом не слышит, и ухом не дышит, и в пятке стреляет, и шея скрипит». Ну, тогда приходится применять «последнее средство» — действует безотказно. «Нет, есть еще средство последнее все же, от глаз уберите намокший платок. Там Даша его ожидает в прихожей, зовет вместе с нею идти на каток. Откуда не ждали явилось спасенье, и Юра не выглядит больше больным. Какая удача, какое везенье, что Даша его предпочла остальным! Таблетки — в помойку! Компрессы — туда же! Ведь Юра, похоже, не болен теперь. В прихожей соседская девочка Даша последнюю хворь провожает за дверь».

И хорошо, что Даша живет в соседней квартире. Врачей бы три часа пришлось ждать. А Даша через три минуты пришла. Могла бы и быстрее, но зима все-таки, пока оденешься…

 

 

 

«Зато недавно я сделал открытие! Я понял, что я — планета».

Это открытие сделал один из героев «Историй Цветного проезда» Анны Анисимовой. Это открытие делают все дети. Да, конечно. Часто взрослые относятся к таким прозрениям не очень серьезно: «Молодец, молодец, дай папе немножко поспать после обеда».

Хорошо, пусть папы, мамы и соседи с нижнего этажа спят хоть до вечера. Но пусть потом не удивляются, что и дети к ним несерьезно относятся. И не обижаются, услышав о себе вот такую историю: «Когда Огурец приезжает на своей машине с работы, он постоянно высовывается из окошка и беззвучно что-то нам говорит. Мы раньше переспрашивали, но потом поняли: он же Огурец, а огурцы говорить не могут — наверное, он просто так губами двигает. И перестали обращать на него внимание».

Мало открыть себя-планету. Новую планету надо исследовать. Этим герои Анны Анисимовой и занимаются. «Планету побить нельзя» (это хорошо), планета крутится и Марсик на карусели-вертушке крутится (целый день может крутиться), планета круглая и Марсик… упитанный, на планете растут деревья и на Марсике яблоня должна вырасти, потому что он съел яблочные семечки… В общем, все сходится. Получается, «Истории Цветного проезда» — про исследователей. А живут эти исследователи в Новосибирском Академгородке. Да, кстати, забыл еще одно доказательство: Марсик живет ближе всех к космосу, на четвертом этаже четырехэтажного дома (выше в Академгородке домов нет). Марсик, Уля и Данька рассказывают о себе, друзьях, соседях… О своем дворе. Рассказывают с таким увлечением, что я решил съездить в Академгородок, погулять по Цветному проезду… Это я решил, когда рукопись читал, когда без картинок. А теперь — с картинками Сергея Гаврилова — можно и не ехать. Аня говорит, что все точно так и есть. Сколько же я, благодаря Сергею, времени сэкономил! Минимум три недели.

 

 

 

«Бесконечно ваши, Волк и Красная Шапочка». Ключевое слово — «бесконечно». Встреча в дремучем лесу «маленькой слабенькой (с виду) девочки и страшного зубастого (ну не очень) волка» — бесконечно повторяющийся сюжет. Такие сюжеты превращаются в соревнование по придумыванию: «Однажды Красная Шапочка отправилась в дремучий лес. А навстречу ей — Волк», «Однажды Страшный Зубастый Волк отправился в дремучий лес. А Красной Шапочки нет на месте», «Однажды Красная Шапочка подошла к домику бабушки, но за веревочку дергать побоялась», «Однажды Красная Шапочка отправилась в дремучий лес в ритме танго. А навстречу ей — Волк в ритме сальсы». Ну что еще можно придумать про Волка и Красную Шапочку?! Ничего. Да? А вот мы так не счит-а-а-аем. Мы любим азартные игры. И читатели этой книжки больше похожи на игроков или болельщиков. Вон правая трибуна — все в шапочках «цвета фуксии», левая — в «халатах, расшитых хризантемами».

Итак: в роли Волка — Валентина Дегтева, в роли Красной Шапочки — Артур Гиваргизов. Режиссер, художник постановщик, композитор и рабочий сцены — Капыч.

Третий звонок… или свисток… Начинаем: «Однажды Красная Шапочка отправилась в дремучий лес. А навстречу ей — Волк. Они обменялись сухими приветствиями, и каждый пошел по своим делам».

 

 

 

«Часа через два я увидел, что по рельсам идет мальчик. Когда он проходил мимо меня, я на всякий случай спросил:
— Ты какой?
— Тридцатый, — ответил он.
— Тебя долго не было, — обиженно сказал я.
— Меня мама не пускала, — сказал мальчик…»
Если рассказать историю, как трамвай превратился в мальчика, то что это — сказка? Да, похоже на сказку. А если — как мальчик представил себя трамваем? Получится рассказ про мальчика-фантазера. А у Натальи Евдокимовой и не сказка, и, по-моему, не про фантазера. Что же это за история? Ну, просто один мальчик ждал, ждал, ждал, а другой все не шел и не шел… Просто, как один дождался другого — своего. И вот они уже вместе пошли дальше. Потому что на следующей их еще кто-нибудь ждет.

Необычные герои Натальи Евдокимовой… Они в своей необычности настолько естественны, что в седьмом рассказе я смело стал со всеми знакомиться («А что же мне, — сказал полынный человечек, — одному в полыни оставаться, что ли?»), в девятнадцатом уже звал друга Витьку в гости, кричал, свесившись с балкона: «Витька-а-а-а! Иди сюда! Я тебе дверь открою!»… Потом я поужинал зубной пастой и отправился в школу, и (вот этого Наталья Евдокимова пока не знает) — никто из учителей не удивился, что какой-то пятидесятитрехлетний дяденька пришел учиться (меня даже вызывали к доске на биологии, поставили двойку, но весь класс аплодировал). А директор сказал, показывая меня экскурсантам: «Это наша Маша из шестого класса. Совсем одна. Редкостный экспонат». (Сам он Маша, я — Артур.) Потом был «обычный день»: «Внизу глухо хлопала входная дверь. В оконные щели дул прохладный ветер — он холодил пятки и колыхал занавеску». Потом мы с папой ночью ехали в автобусе, «я в пустом салоне, а папа наверху, на крыше». Потом все разошлись по домам, а я пошел на трамвайную остановку и стал ждать. Часа через два я увидел, что по рельсам идет мальчик. Когда он проходил мимо меня, я на всякий случай спросил:
— Ты какой?
— Тридцатый, — ответил он.

 

 

 

Почему Веня Венчиков — великолепный В словаре у слова «великолепный» много значений. «Пышный» — нет, это о параде. «Превосходный» — это об обеде… А, вот: «выдающийся по своим достоинствам». Веня. Он. Точно. Доказательства? Пожалуйста. Перечисляю названия некоторых рассказов:

Как Веня Венчиков познакомился с Пушкиным … 7
Веня в космосе … 19
Веня и Карлсон … 26
Веня, Маршак и мыши … 28
Веня и Наполеон … 34
Веня Венчиков и Снежная Королева … 56
У Вени к Пушкину накопилось много вопросов. Уже в первом классе! (У меня к А.С. появились вопросы только во втором, после строчки «бразды пушистые взрывая». — Прим. А.Г.)

Да мало ли у кого какие вопросы к Пушкину? Нас много, а Пушкин один. Но, выходит, и Веня — один. Разве стал бы Пушкин (я уж не говорю о Карлсоне) так все о себе рассказывать обычному прохожему? Нет, конечно. Что и требовалось доказать. (Очень советую обратить внимание на признание Александра Сергеевича: «Я вообще не пишу стихов для детей».)

К счастью, и Пушкин, и Гоголь, и Карлсон, и Петр Первый категорически отказались фотографироваться. Поэтому Елене Блиновой пришлось сделать быстрые карандашные наброски. К счастью — потому что фотография не всегда передает настроение, вот рисунок — другое дело.