Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Тайная опора: привязанность в жизни ребенка | +13 |
Selfmama. Лайфхаки для работающей мамы | +3 |
Одд и ледяные великаны | +3 |
Книжный вор | +3 |
Шаги по стеклу | +3 |
Это небольшая детская книжка про то, как маленький енот Честер отправляется в школу и переживает, что ему придётся расстаться с мамой, а мама успокаивает его и предлагает способ пережить разлуку. История очень проста, и фабула её вполне укладывается в предыдущее предложение. Ценное в ней — то, что она показывает наглядно, как выглядит то, о чём рассказывает теория привязанности. И показывает не только взрослому, но и ребёнку. Даже у нас в семье начал формироваться ритуал «поцелуя в ладошке», а...
Язык простой, но выверенный, как в хорошем детском издании. Мелкие детали делают сердцу приятно: например, енот Честер ходит в школу ночью; мама говорит, что когда он будет полоскать еду, поцелуй с лапы не сотрётся. Это делает текст живым.
Очень хорошее качество издания. Отличные рисунки: их одно удовольствие разглядывать! Например, у енотов чудесные коготки на лапках: у маленького енота — поменьше, у мамы — побольше. Прекрасные цвета, одновременно и яркие, и не вырвиглазные. Книга хорошо вычитана. Часть текста набрана полужирным, часть — обычным начертанием; я предполагаю, что полужирным — тот текст, который мог бы читать ребёнок (там про чувства маленького енота), а обычным — текст, который должен читать родитель (там утешающие слова мамы). И это дополнительно придаёт тексту ощущение совместности. Видно, что в эту историю вложили много любви.
В общем, мы с удовольствием добавили эту книгу в свою детскую библиотеку.
Петрановская для меня — один из авторитетов, человек, который удивительно ясно сочетает в себе здравомыслие и сострадание. Поэтому я покупаю и читаю её книжки, даже если их тематика бесконечно от меня далека. Ладно, «Тайная опора» — говорят, что читать книжки по воспитанию детей полезно для благополучия собственного внутреннего ребёнка. Но какое, казалось бы, отношение к моей жизни имеют хитрости организации жизни работающей матери и вопрос, как, не убившись. сочетать материнство и работу? Со...
Всё дело в интонации. Петрановская умеет говорить просто о сложном. И мне очень нравится, что эта книга написана с позиции «на стороне родителя». Есть и очень полезны книги, написанные с позиции «на стороне детей» — о том, как сильно родитель влияет на ребёнка, как он может его развить или покорёжить... в основном покорёжить. И у людей ответственных и совестливых, на себе ощутивших «издержки воспитания», от этого часто развивается родительский невроз: а вдруг я буду плохим родителем? Вдруг я своего ребёнка угроблю? Из этого чувства вины не рождается ничего хорошего. А чем ближе мы к позиции родителя, тем реальнее эти перспективы. У многих моих друзей уже дети; у меня, в конце концов, есть племянник. Мы уже — поколение родителей; в той же степени, что и поколение детей. И Петрановская показывает, как избежать этого чувства вины за свою «недостаточную хорошесть». Она сама — как мудрый родитель, который говорит: не надо расшибаться в лепёшку об «идеал», я знаю, что ты стараешься. И это очень освобождает. Даже если лично тебе и не нужно жонглировать родительскими обязанностями и работой. Потому что это относится к разным сферам жизни, а не только к материнству.
«В середине XX века добрый человек и хороший английский психотерапевт Дональд Винникотт обратился к молодым мамам, призывая их не стремиться быть идеальными. Он предложил использовать термин „достаточно хорошая мать“ и, наверное, выдохнул с облегчением, когда оно прижилось. За попытку спасибо, док, но помогло это ненадолго. Сегодня молодые мамы страдают не от того, что они не идеальны — таких сумасшедших уже не сыскать. Их мучает вопрос, достаточно ли они хороши?
Мы не заметили, как случилась довольно неприятная вещь. То, что раньше обозначалось словом „идеал“, теперь считается нормой и навязывается как норма. Эта новая „норма“ на самом деле в принципе невыполнима, но если про идеал все в целом понимают, что он недостижим, то норма — это же вынь да положь. Это то, на что любой ребёнок имеет право. Это же просто достаточно хорошая мать, ничего особенного, „или ты и этого не можешь?“ При этом мгновенно обесценивается всё, что есть и делается: по сравнению с непомерно раздутой „нормой“ любые усилия и достижения любой мамы — пшик».
А для ребёнка, пишет Петрановская, важнее всего здоровый и довольный родитель, а не измученный неврозом. Дети приспособятся к нашей жизни. Дети — очень гибкие и адаптивные существ.а И дело родителя — облегчить им адаптацию, а не лишать их необходимости подстраиваться вовсе. Всё-таки родитель — это ещё и человек, и в его жизни есть не только дети.
Говорит она и про мою любимую тему «помогать» — «помогать по хозяйству» или «помогать с детьми» — и показывает, как эта практика порочна. И это тоже относится отнюдь не только к родительским ролям, а ко многим сферам жизни.
И да, для внутреннего ребёнка эта книжка тоже полезна. Хотя, пожалуй, наиболее полезна она для внутреннего родителя. Коим мы сами себе являемся.
По объёму книга, очевидно, небольшая, и её «разогнали» крупным интерлиньяжем, что мне, честно говоря, не нравится. Качество вычитки не одиозно, но тоже не лучшее. Лайфхаки выделяются «рукописным» шрифтом; читается он, на мой взгляд, трудновато, хотя опять-таки умеренно. Но в целом дизайн у книжки симпатичный.
В общем, я прочитал её с большим удовольствием. Люблю тексты Петрановской.
Это небольшая сказка для детей на основе скандинавских мифов. Всё действие происходит зимой — долгой зимой, которая никак не кончается, потому что произошло кое-что плохое. В общем, очень архетипичный сюжет, как и положено сказке.
Как сказка для детей этот текст хорош. Мне, однако, книжка не доставила такого удовольствия, как могла бы, хотя вообще я уважаю Геймана и с удовольствием перечитываю и «Американских богов», и «Задверье», и «историю с кладбищем». Но тут вышло не так. Всё дело в том,...
Как сказка для детей этот текст хорош. Мне, однако, книжка не доставила такого удовольствия, как могла бы, хотя вообще я уважаю Геймана и с удовольствием перечитываю и «Американских богов», и «Задверье», и «историю с кладбищем». Но тут вышло не так. Всё дело в том, что я очень люблю скандинавские мифы, я на них вырос. И на книжках Семёновой про викингов — весьма подробных и бытописательских — моё детство тоже основывалось. Я читал и «Старшую Эдду». Я действительно люблю эту тему. И потому очень придирчиво отношусь к интерпретациям этой мифологии. Скажем, «Мстителей» я в принципе не могу смотреть — потому что там есть страдалец с тонкой душевной организацией, который по какому-то недоразумению носит имя рыжего трикстера. При этом я вовсе не против интерпретаций в принципе. Наоборот, интересный поворот темы — это просто здорово. Как у того же Геймана в «Американских богах»: скажем, шрамы на губах — это же такая изящная деталь, просто сердце поёт. Но к качеству интерпретаций я придирчив.
И вот тут «Одд и ледяные великаны» — история сказочная и несколько упрощённая — периодически задевает меня шероховатостями. Ладно, быт показан смягчённо, это для сказки как раз нормально (хотя Семёнова умудрялась писать так, что она и в детстве прекрасно читалась, а картинка не сказать чтобы упрощена). И _в целом_ всё-таки эти викинги куда ближе к реальным, чем, скажем, те, что из «Как приручить дракона»: «В то время налёты не были для викингов, так сказать, основной работой. Все были чем-нибудь да заняты. Морские вылазки совершались ради забавы или чтобы раздобыть какую-нибудь вещицу, редкую в их краях». Это вполне достоверная картинка.
Но вот что меня сильно выбивало — так это употребление в тексте слов, вовсе не имеющих отношения к викингам и Скандинавии этого времени. Скажем, Одда его приёмный отец ругает идиотом. Откуда он знает это греческое слово, обозначающее человека, не желающего участвовать в общественных собраниях, ну откуда? Даже в авторской речи эти слова выглядят неуместно, сразу разрушая полотно сказки. «Инвалид», «гений» — всё это сразу бросается в глаза. Не знаю уж, вина это автора или переводчика. Но это меня прямо очень расстроило.
При этом радость от встречи со знакомыми фигурами я тоже испытал. И немногословный орёл, и лис, в котором я сразу заподозрил именно того, кем он является — да, в общем-то, я всех троих опознал сразу, и это чувство узнавания приятно. И умение Геймана несколькими словами нарисовать выразительную картину, которое никуда не девается. Вот, например, описание ледяного великана: «С бровей свисали сосульки, а глаза напоминали замёрзшее озеро за миг до того, как лёд треснет, и путник рухнет в холодную воду». Восхитительная же метафора! Я уж молчу про характеристику Фрейи.
В общем, не скажу, что книжка не доставила мне удовольствия. Это было неплохо. Но перечитывать её я точно не буду, другие книги Геймана нравятся мне больше. А эта для меня оказалась чересчур детской. С той же «Историей с кладбищем» не так.
Название книги вполне отражает её содержание. Автор пишет об истории создания электронных книг (к которой имеет самое непосредственное отношение), делает прогнозы на будущее и ненавязчиво, а местами навязчиво, пропагандирует «цифру».
Читать эту книгу мне было сложно. Не потому что она как-то по-особенному сложно написана, написана она как раз легко и незамысловато, а потому что мы с автором слишком уж часто не совпадаем во мнениях, а вопрос для меня достаточно острый. Потому на каждой десятой...
Читать эту книгу мне было сложно. Не потому что она как-то по-особенному сложно написана, написана она как раз легко и незамысловато, а потому что мы с автором слишком уж часто не совпадаем во мнениях, а вопрос для меня достаточно острый. Потому на каждой десятой странице я приходил в негодование и грустно грыз кактус. И дело тут даже не только в том, что автор бескомпромиссно хоронит печатные книги, а в самом его взгляде на реальность — взгляде очень американском и очень рыночном. И вроде бы автор «по философским соображениям» его не приветствует, но считает его неизбежным: «Это соответствует общим тенденциям развития культуры: все аспекты нашей жизни превращаются в товар». Ну а раз превращаются, давайте будем на коне и коммерциализируем всё как можно раньше. Местами его прогнозы будущего напоминают настоящую антиутопию.
Помимо того, книга показалась мне поверхностной и местами противоречивой. Пусть даже мы расходимся во мнениях, знакомиться с аргументами оппонента полезно; так вот, аргументы Меркоски местами сумбурны. Вот он пишет: «Люди следующего поколения когда-нибудь будут смотреть на печатные книги с тем же озадаченным и уважительным видом, с каким мы смотрим на дискеты или огромные компьютеры IBM с вращающимися катушками плёнки...» Но тут ведь явное передёргивание. Во-первых, предназначение книги — если люди по-прежнему продолжают читать, пусть и электронные книги — куда более прозрачно, чем предназначение дискеты. Во-вторых, у дискет попросту нет преимуществ перед более новыми средствами; а у печатных книг перед электронными — есть, и это отмечает и Меркоски. Да, есть и недостатки, но аналогия неполна. Нельзя сравнивать.
Вместе с тем книга интересна (особенно если вы не такой нервный, как я). Из неё можно извлечь некоторое количество знаний про книжный рынок США и про американский менталитет. С прогнозами можно соглашаться или не соглашаться, но их стоит обдумать (и некоторые вполне вероятны). Автор даёт новый взгляд, и этот взгляд в целом заслуживает рассмотрения. Как апологет, он может несколько перегибать палку, но в целом он прав. И да. это хорошая отправная точка, чтобы поразмышлять о нашей цифровой культуре и о том, как мы всё дальше уходим от материального и чувственного опыта. Ну а противостояния консерваторов и новаторов никогда не избежать.
«Богатые люди XVI века принципиально отказывались читать печатные книги. Они обвиняли печатный станок в бездушности по сравнению с книгами, переписанными живым писцом, и считали, что печать — слишком механический процесс по сравнению с переписыванием: каждое слово писец пишет немного по-другому. Им не нравилась регулярность и точность печатного текста, который казался менее подлинным, чем рукописный. Хотя печатные книги были дешевле рукописных, их настолько презирали, что печатники сознательно вносили в шрифты дефекты и вариации так, чтобы книга смотрелась менее правильной и совершенной».
И не стоит забывать, что книга была написана в 2013 году, когда продажи электронных книг быстро росли, а продажи бумажных книг падали (особенно в США). Однако с тех пор ситуация изменилась: продажи печатных книг показывают рост, а электронные книги рост существенно замедлили. Кого эта тема интересует, отсылаю к статье Владимира Харитонова «Смерть электронной книги?»: gorky.media/context/smert-elektronnoj-knigi/
Я-то придерживаюсь мнения Г. Л. Олди: печатная книга не исчезнет, как не исчез театр с появлением кино. Но, скорее всего, она существенно изменится.
Это научно-популярное издание, выпущенное издательством «АСТ», посвящено описанию теории привязанности и рассказывает о том, как формируются отношения ребёнка и родителей. Книга входит в серию «БЛИЗКИЕ ЛЮДИ: психология отношений», созданную, по всей видимости, специально «под автора».
Нужно сказать, что Людмила Петрановская — автор достаточно популярный и очень хороший, можно сказать, must read по детской психологии. Я, однако, предпочитаю покупать книжки не только хорошие, но ещё и хорошо...
Нужно сказать, что Людмила Петрановская — автор достаточно популярный и очень хороший, можно сказать, must read по детской психологии. Я, однако, предпочитаю покупать книжки не только хорошие, но ещё и хорошо изданные. И вот тут у «Тайной опоры» есть ряд огрехов.
Начнём с оформления. Предыдущие книги серии были адресованы детям, что вполне оправдывало и занимательные рисунки, и яркую обложку. «Тайная опора» же предназначена для родителей; весёленькое серийное оформление делает книгу более легкомысленной, чем она есть на самом деле. На это жалуется и сама Петрановская в своём ЖЖ. Впрочем, на мой взгляд, это вполне простительный недочёт. Книга написана очень лёгким и живым языком, автор обращается к читателю почти по-дружески, так что слишком строгая обложка тут выглядела бы странно. Несколько более критично внутреннее оформление. Для основного текста выбран чересчур уж большой кегль шрифта и интерлиньяж; такие крупные буквы хороши для детей, ещё не вполне освоивших навыки самостоятельного чтения (и, видимо, были уместны в предыдущих книгах серии), но в книге для взрослых выглядят странновато и заставляют заподозрить издателя в том, что он «разгоняет объём». Как минимум на пункт кегль можно было уменьшить безболезненно; да и интерлиньяж не мешало бы сузить. Ну, стала бы книга немного тоньше — зато ушло бы это странное несоответствие.
Впрочем, это всё цветочки. Наибольшее недоумение возникает, когда начинаешь читать текст. И возникает оно по поводу корректуры.
У книги есть главный редактор — Е. Ларина; ведущий редактор — А. Рахманова; корректор — Д. Исаев. И у всех у них, видимо, случилось временное помрачение на почве пунктуации. Иначе я это объяснить не могу. Ну, ещё разве что предположением, что в вёрстку по ошибке пошёл невычитанный вариант рукописи.
В «Тайной опоре» не так часто встречаются орфографические ошибки или опечатки, хотя есть и они. Однако самые большие проблемы — с пунктуацией. Пунктуационных ошибок много. Очень много, больше, чем можно объяснить «замылившимся глазом». И речь идёт не о сложных и спорных случаях типа «тире или двоеточие», нет, всё гораздо хуже. Например, причастные обороты, которые выделяются запятой только с одной стороны — а с другой почему-то остаются «свободны». Или… Систематичность этих ошибок заставляет заподозрить либо пробел в знаниях корректора на месте соответствующего правила, либо крайне наплевательское отношение к работе. В любом случае, и то и другое досадно.
Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.
• «Более того, с ходом истории период зависимости постоянно удлиняется, когда-то детство в двенадцать точно заканчивалось, а сейчас и в двадцать два — не всегда» (стр. 8) — вместо запятой после слова «удлиняется» должно стоять двоеточие (зависимые предложения уточняют, как именно удлиняется).
• «…миллиарды его предков миллионы лет да него» (стр. 8) — без сомнения, вместо союза «да» должен стоять предлог «до».
• «И многие уже созданные и даже привычные, можно было бы вполне успешно и надежно решить» (стр. 9) — запятая не нужна.
• «…изучен по настоящему глубоко» (стр. 10) — «по-настоящему» пишется через дефис.
• «Будет здорово, если каждый раз вы будете ненадолго отрываться от книги и вспоминать похожие — или не похожие — ситуации, в которых вы были сами или которые наблюдали, и попробовали проанализировать их с точки зрения прочитанного» (стр. 12) — промолчим про повтор «будет — будете», но в предложении явное несогласование: глагол «попробовали» должен стоять в инфинитиве — «пробовать» (вы будете отрываться, вспоминать, пробовать).
Видите? Ошибка буквально на каждой странице.
Впрочем, это предисловие. Возможно, его прислали в последний момент, и корректор просто не успел его вычитать. Заглянем в основной текст.
• «…и то, и другое вперемежку» (стр. 17) — наречие, разумеется, пишется как «вперемешку».
• «Так эволюция решила сложную задачу стоящую перед ней» (стр. 18) — перед причастным оборотом должна стоять запятая.
• «Потому что, на кону — его жизнь» (стр. 20) — запятая не нужна.
• «он попадает в какой-то такой диапазон частот, который пробуждает в нас инстинкт заботящегося взрослого и голос этого инстинкта неумолим» (стр. 21) — не закрыт оборот с «который»: после «заботящегося взрослого» должна стоять запятая.
Думаю, примеров достаточно. Уже видно, что книга вычитана ужасно.
И это, на самом деле, очень обидно. Потому что Людмила Петрановская — действительно хороший автор, а книги её востребованы. Множество читателей их ждут. И я сам, например, тоже жду следующую книгу серии. Но как неприятно продираться сквозь такой «замусоренный» текст.
Надеюсь, однажды «Тайную опору» переиздадут в более приличном виде. Как минимум, с приличным корректором.
Недавно заказал в "Лабиринте" очередную порцию книжек, среди прочих купил и эту. Автор мне незнаком; я польстился на аннотацию, название, имена "похожих" авторов: Геймана, Кларк, Бронте (обе) и пр. И что же из этого вышло?
Оформлена книга симпатично. Не аляповато, как разного рода "Фантастический боевик", в сдержанных коричневатых тонах, но при этом достаточно ярко — всё-таки развлекательная литература. Я бы, впрочем, сказал, что иллюстрация на обложке несколько...
Оформлена книга симпатично. Не аляповато, как разного рода "Фантастический боевик", в сдержанных коричневатых тонах, но при этом достаточно ярко — всё-таки развлекательная литература. Я бы, впрочем, сказал, что иллюстрация на обложке несколько детская; у меня, по крайней мере, она вызывает в памяти подростковые романы. "Для старшего школьного возраста", где-то так. Но это довольно ненавязчивое ощущение.
Шрифты на титуле ненавязчиво отсылают к разного рода готическим романам. Ну, нам же и обещают "классический готический роман". Это впечатление оформлением вполне создаётся.
Вычитана книга тоже неплохо; никакие опечатки в глаза не бросаются. А вот с самим текстом всё гораздо хуже.
Автор — дебютант; это его первая книга. И это, увы, очень сказывается. Я, честно сказать, отвык от такого: вроде бы и все компоненты на месте, а всё равно хочется воскликнуть "не верю!" Основная проблема — в языке. Не знаю, насколько это проблема переводчика, но, честно говоря, подозреваю, что он тут ни при чём. Дело ведь не в корявом построении фраз. Дело в том, что говорится, каким языком, в каких ситуациях; что чувствуют герои и как эти их чувства передаются. Внешне всё гладко; но ощущение недостоверности не оставляет, герои кажутся картонными, а не живыми.
Вот пара примеров из начала. Героиня, от лица которой ведётся повествование, молодая гувернантка-вдова, сообщает: "Я перебросила волосы через плечо — мамин жест, подумав про себя, как мои кудри похожи на её, мягкие, бледно-золотые в лунном свете, только без характерного аромата сирени и жасмина". Слишком много штампов и самолюбования, вы не находите? Осталось добавить только, что за минуту до описываемого эпизода героиню разбудил чудовищный крик женщины, и она готовится бежать на помощь.
Или вот ещё: "В горле у меня застыл комок, и всё-таки я улыбалась — воплощение викторианского самообладания! — невзирая на водоворот тоски и боли, что вращался у меня в груди так стремительно, будто того и гляди изорвёт изнутри мою плоть на лоскуты..." С привычкой героини любоваться собой мы уже знакомы, но вот ведь какая штука: она аттестует себя как "воплощение викторианского самообладания". Так сказать может только тот, для кого викторианская эпоха — это прошлое, конкретный отрезок времени, обладающий определёнными приписанными характеристиками, но не современник этой эпохи.
И подобных примеров много. Собственно, вся книга только из них и состоит. И оттого довольно грустно прочитать, что автор писал эту книгу на вдохновении и эмоциональном впечатлении, что она много значила для него и что он вложил туда искренние чувства. Этих искренних чувств действительно жаль, потому что до читателя они практически не дошли.
Есть, конечно, в книге и удачные моменты. В основном это мелкие детали или вставные сказки. Может быть, малая форма даётся Боккачино проще, чем крупная.В любом случае, открытием для меня автор не стал, и другие его книги я покупать не буду. Хоть и жаль.
Купил себе книжку, потому что повествование в книге ведётся от лица Смерти, я не могу такое не купить, я их собираю. А вообще это история про девочку в фашистской Германии.
Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет — его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.
«Книжный вор» —...
Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет — его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.
«Книжный вор» — недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.
Две недели откладывал, но вчера, за рабочий день, всё-таки прочитал. Я с осторожностью подходжу к таким книгам - оно может доставить мне как много удовольствия, так и много неудовольствия, я ведь очень ревнив к тому, чтобы кто-то говорил от лица Смерти. Но здесь он прекрасен - прекрасен тем более, что речь-то вовсе не о нём, он только рассказывает историю. Необычно его визуальное восприятие (краски вместо музыки). Некоторые вопросы решены традиционно (как, например, "Смерть и загробный мир" ), некоторые - с интересной свежестью (например, "Смерть и его работа" - мне очень понравилось).
Отвлекаясь от него. Сама история - простая и не содержащая сюрпризов (детство в фашистской Германии), но она рассказана человечно, и этим привлекательна. Донна Тартт так же хорошо воссоздаёт мир, создаёт его выпуклым и убедительным - мир и характеры; но Зусак говорит о ребёнке, и потому взгляд его ещё полон теплоты; теплее, чем у Тартт. И этот особый детский способ мировосприятия, который так привлекает, если показан достоверно, у Зусака передан как раз достоверно.
И, конечно, слова - вторая любимая тема. Об их двоякости, о том, как они притягивают и отталкивают. В этом смысле я хорошо понимаю Лизель.
Не могу не отметить, что книга хорошо издана - не поражая воображение, но достойно. Аннотация вот только сделана дурно - составлена из разных отрывков из текста, в итоге не складывается в единый текст.
И что меня ещё подкупает в этой книге - некоторая сложность структуры. Не в хронотопе или делении на главы, нет, там всё просто. По ходу повествования. Например, эти отступления Смерти: "Несколько фактов о...". И то, что в повествование включены картинки - это тоже часть текста. Я очень люблю такие вещи.
Возвращаясь к истории. Отлично всё понимая, в конце всё равно не мог не плакать. Но книга не порождает отчаяния. Как ни странно, она светлая.
И напоследок - цитата. Мне очень нравится его мысль.
Говорят, война - лучший друг смерти, но мне следует предложить вам иную точку зрения. Война для меня - как новый начальник, который требует невозможного. Стоит за спиной и без конца повторяет одно: "Сделайте, сделайте..." И вкалываешь. Исполняешь. Начальник, однако, вас не благодарит. Он требует ещё больше.
И правда - кто сказал, что Смерть любит работать? :)
"Шаги по стеклу" - постмодернистский роман с закольцованной композицией, из тех, что больше для ума, нежели для сердца (что-то всё время достаются мне в "Рулетке" подобные романы). Три линии повествования, три главных героя связаны между собой только ассоциативно, но не непосредственно (хотя если есть желание, можно свести всё к одному знаменателю по любой из трёх линий; две оставшихся в этом случае будут приложениями, бредом воспалённого сознания). Пересказывать роман...
Если говорить о том, как следует читать эту книгу (лично мне-то вообще читать её не следует), то, конечно, в бумажном варианте, чтобы иметь возможность возвращаться назад, сравнивать разные места, делать закладки. Я читал в электронном варианте, поэтому многое пропустил и многое наверняка не понял. Мне, правда. и не хочется понимать.
Неожиданна ли она для меня? Ну, я мог бы за неё взяться, прочитав аннотацию - я всё ещё клюю на словосочетание "современная литература" - но точно не стал бы дочитывать. Совсем не то послевкусие, что мне нужно - особенно в нынешнем моём состоянии.
Не знаете, что почитать?