Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Хитрые старушки | +25 |
Неизвестная Цветаева. Воспоминания дочери | +13 |
Дождь. Маленькая повесть | +10 |
Баю-бай. Колыбельные песенки | +8 |
Вилли | +4 |
Вилли мне очень понравился. В силу того что я филолог, текстов я читала много, и этот считаю хорошим. Не соглашусь с тем, что он не глубок и не о чем. Он обо всем, что волнует ребят этого возраста - о дружбе, мечте, взаимоотношениях с родными. Драматизма, надрыва в книге нет, а глубина и задушевность есть. Дочка не дождалась и дочитала её без меня. А я уж ночью... Книга добрая, будем дарить друзьям.
Добрая сказка на пару вечеров, не более того. Приобрела книгу, доверившись рецензиям других читателей. Но по моим ощущениям, для того чтобы стать притчей для взрослых, ей не хватает глубины. Для того чтобы стать увлекательной книгой для детей - живости и событийности. Все в ней по-взрослому задумчиво и вяло, в такт дождю. Язык тоже не впечатлил. Не плох, но некоторые места переделывала по ходу чтения ребенку. Например, в одной главе: "не боись", "чокнулся", "конуру...
Книга чудесная, хоть и небольшая. Моя дочка уже вышла из младенческого возраста, поэтому я не сразу ее приобрела. Эту книгу я встретила на передвижной книжной ярмарке, где она стоила 300 р., и я отложила ее покупку, понадеявшись найти в Лабиринте. И нашла, и купила! Пожалуй, эта книга была нужна прежде всего мне. Это умиротворяющее издание не только для ребенка, но и для мамы, которая к концу дня нередко не чувствует в себе того исполненного нежности покоя, которое ей нужно подарить перед сном...
Изданий со стихами Эммы Мошковской в «Лабиринте» приобрели целых три! Все они очень разные. Впервые заметила, насколько иллюстратор влияет на восприятие текстов автора. Данная книга для моей дочки, которой нет и полутора лет, - самое подходящее! Кто-то жалеет о том, что стихов в книге могло бы быть и больше, а, на мой взгляд, в ней замечательная подборка именно для малышей. Для аудитории постарше лучше купить «Хитрых старушек» Махаона (ID товара: 335568). Кроме того, здесь художник детально...
Книгу воспоминаний дочери Марины Цветаевой я прочла несколько лет назад в советском издании. Личность Цветаевой, прежде мало меня интересовавшая, после знакомства с мемуарами ее сестры Анастасии и дочери Ариадны стала для меня выпуклой, многогранной, притягательной.
В мемуарах Ариадны Эфрон больше всего поразили отношения матери и дочери – сложные, пожалуй, чересчур взрослые… Тех, кто привык баловать детей, они могут шокировать. Но не они ли сделали Ариадну именно такой, какой она стала...
В мемуарах Ариадны Эфрон больше всего поразили отношения матери и дочери – сложные, пожалуй, чересчур взрослые… Тех, кто привык баловать детей, они могут шокировать. Но не они ли сделали Ариадну именно такой, какой она стала впоследствии – глубокой, мудрой, крайне восприимчивой и при этом стойкой личностью, выдюжившей семнадцать лет лагерей? А воспоминания, например, такие:
«Клоуны! Клоуны! Они оказались куда интереснее уличных мальчишек, потому что – смешные! Те прыгали и дрались «просто так», а эти каждым своим движением, толчком, скачком, пинком, подножкой, каждой на весь цирк звучащей пощечиной вызывали смех; кроме того, с ними все время что-то случалось: то падали штаны, то лопались жилеты, то вырастали рукава, то улетали шляпы, то разбухали животы и зады; из-под них уходили стулья! Под ногами разверзалась земля!
Сперва, вникая, я заулыбалась, потом стала смеяться и, наконец, закатилась в голос, как все. Все, но не Марина.
Ладонями, ставшими железными, она отвернула мое лицо от арены и тихо, яростно отчеканила: «Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, - дурак или негодяй; чаще всего – и то и другое. Когда человек попадает впросак – это не смешно; когда человеку подставляют подножку – это не смешно; когда человек теряет штаны – это не смешно; когда человека бьют по лицу – это подло. Такой смех – грех».
Это я усвоила сразу и осознала на всю жизнь, как, впоследствии и то, что к клоунам, как таковым, материнское замечание не относилось».
Или дальше:
«Рисовать я начала, как все начинают: сильно нажимая на карандаш, кружила им по бумаге; получались смерчи. Но вот однажды вышел у меня, как у всех выходит, первый, как Адам, человечек: руки, ноги, туловище – палочки, голова – кочном. Замирая от восторга и усердия, я снабдила кочан глазами, потом ноздрями, потом ртом, уходящим за пределы головы, и, наконец, зубами. Добавила пальцы и пуговицы и, не помня себя, завопила: «Марина! Марина! Скорее идите сюда!». Марина вбежала встревоженная из своей, соседней с детской, комнаты. «Что случилось?» – «Смотрите! Смотрите! Я человека нарисовала!»
И – замерла за своим столиком в ожидании похвалы.
Марина склонилась над рисунком. «Где человек? Это человек?» – «Да». – «Ну нет, Алечка, таких людей не бывает. Это пока что – урод. Смотри: сколько у него пальцев на руке? а у тебя? Вот видишь – А ножки как спички? – посмотри на свои. А зубы? Как не стыдно! Так забор рисуют. <…> Нет, Алечка, плохо. Тебе надо еще мно-ого рисовать и до-олго стараться. До тех пор, пока не получится!»
Сурово? Совсем не в стиле современной личностно-ориентированной педагогики? Но не то ли, что «Марина не терпела ничего облегченного», помогло дочери стать художницей?
В детстве Ариадна Эфрон называла мать просто Мариной или Рысью, что было частью их «семейной сказки». «Сказочными кличками» звали друг друга и родители – Лёва и Рысь. Если дочь хорошо себя вела и училась, отец (которого она также звала по имени) рисовал для нее Льва, а Марина Рысь – «высшую награду за прилежание». Цветаева в свою очередь вела записи о дочери, которые Ариадна Эфрон также включила в свои воспоминания: «…Ты, обманом не желавшая писать и разозленная моей прозорливостью, в ответ на мое предложение нарисовать тебе рысь, ответила: «Тьфу на Ваших рысей!» (Повторила дважды).» «С Рысью можно было на ты, с Мариной – только на Вы», – вспоминает дочь.
Эти замечательные воспоминания о детстве в данном издании сохранены, как и пронзительная переписка Ариадны с Пастернаком. Детально сравнить ранее прочитанную мной книгу с недавно приобретенной мне сложно, однако помню, что в издании советского времени она называлась просто воспоминаниями и что в ней были приведены рисунки Ариадны Эфрон. Они давали представление о том, насколько одаренной была дочь знаменитой поэтессы. Книга воспоминаний в издании «Алгоритма» организована вокруг личности Цветаевой, возможно, поэтому эти иллюстрации в нее не вошли. Лично меня это огорчило. К сожалению, и бумага здесь газетная, и вклейка с фотографиями – не на мелованной бумаге. Впрочем, это не умаляет ценности воспоминаний, от которых невозможно оторваться. Язык великолепный, как и сестра Марины Цветаевой Анастасия, Ариадна наделена прекрасным чувством слога. На мой взгляд, эта книга – все же больше о самой Ариадне, нежели о ее матери, но издатели, очевидно, решили привлечь к ней внимание таким названием. В целом воспоминания Ариадны Эфрон, как всякие воспоминания, написанные талантливым и глубоким человеком, – о самой эпохе, и читать их интересно не только в контексте личности Марины Цветаевой.
В моем детстве не было книг Эммы Мошковской, поэтому, когда друзья подарили дочке ее сборник, из которой «вырос» их ребенок, я отнеслась к ней без внимания. А недавно достала и была восхищена. Прежде всего, живой, самобытной рифмой, которая как глоток свежего воздуха среди детских стишков, где «сон» непременно рифмуется с «он». Автору удается очень задорно, неизбито и в то же время доходчиво повествовать малышам о том, что их окружает. Моей дочке год и два, и она с интересом слушает стихи и...
Кран,
откройся!
Нос,
умойся!
Глаз,
купайся,
Грязь,
смывайся!
Но таких простых рифм и смыслов у Эммы Мошковской мало. Больше неожиданных, я бы сказала, виртуозных:
Люблю муравья!
Видел я,
как он лез
через лес
муравьиный,
непроходимый,
тащил
бревно
и еще одно,
и еще
одно,
и еще
одно!
В чаще
Тащит
и не заплачет, -
не страшно значит,
в этой чащобе…
Я б заблудился в два счета,
еще бы!
Я устыдился.
Я б заблудился!
Бросил давно!
Но
он трудился!
Падал. Вставал.
Он уставал.
И я его поднял.
Я б его обнял,
того муравья!
Вот он какой!
А я?..
Здесь даже ритм передает труд муравья и восхищение им мальчишки! Конечно, такие стихи уже для ребят постарше. Поэтому когда я увидела «Хитрых старушек» Махаона, где много стихотворений, не вошедших в наш сборник, сразу же заказала.
От друзей нам досталась вот такая книга. http://www.labirint.ru/books/14508/ С более детским оформлением (Надо отдать должное художнику, для малыша – именно то, что надо, проиллюстрировано все детально!). В издании от «Махаона» и оформление рассчитано на «более взрослую детскую» аудиторию. Иллюстрации менее предметные, более настроенческие, здесь маленький читатель уже может оценить прекрасные акварельные работы Натальи Корсунской.
Пересматриваю новую книгу, и всем родителям хочется пожелать: не проходите мимо прекрасного детского автора, знакомьте своих малышей с хорошими стихами! «Махаону» и его замечательной серии – ура!
Не знаете, что почитать?