Застыв у Бородинской панорамы
В плену уланов, брошенных на смерть,
Лихих гусар, казачьих атаманов,
Героев я пытаюсь разглядеть
В пороховом дыму и канонаде
Средь рек исконно-русских и полей.
Я думаю, есть мякоть винограда,
И косточка есть непременно в ней.
Вот так и здесь. Средь русского простора
Открытой чистой всем ветрам душой
Бородино вдруг распахнуло шоры,
Рубя кирасы острым палашом,
И стрелами направив свои флеши,
Наполеону указали путь в Париж,
А он мечтал Москву взять и не меньше,
И выстрелил из пушек в нашу тишь.
И грянул бой. Смешались люди, кони.
(На миг ожило полотно Рубо)
Я поднесла к глазам свои ладони
И уж скачу в мундире голубом
В ряду других и режет сабля ветер
И разрубает плоть моих врагов.
Сегодня я для них – предвестник смерти,
И сам, как воин, умереть готов.
Коня убили. В рукопашный. В драку.
Ведь пуля – дура, штык – молодец…
Как будто волны, люди шли в атаку,
Не пряча в пятки пламенных сердец.
По выкладкам бесчисленных ученых
Был этот бой безжалостный и злой.
И гибло в нем за все подряд знамена
В минуту воинов-героев ровно сто.
И все они достойны слова чести.
На полный круг их сорок восемь тыщ.
А раненых и канувших без вести
Средь флешей и редутов пепелищ?
А август наш венчает наше лето.
С полей крестьянских собран урожай.
И в золоченый сарафан одета
Уж осень выступает не спеша.
От зелени расчесывает рощи,
Дождями дым сбивает у болот.
И только бабье лето еще ропщет,
Тепло не отпуская от ворот.